Если бы на необитаемый остров можно было взять только один вестерн, то им непременно стал бы «Хороший, плохой, злой». Его брутальная философия умещается в одну реплику («люди делятся на два типа: тех, у кого револьвер заряжен, и тех, кто копает; так что копай») и вполне может стать девизом для выживания в диких условиях. «Хороший, плохой, злой» — одновременно финал «долларовой трилогии» Серджо Леоне и приквел к ней. Это настоящий шедевр, который показывает во всем великолепии итальянское видение ковбойского жанра (читай: спагетти-вестерн). Он рассказывает о трех искателях сокровищ, самый обаятельный из которых — Злой. Илай Уоллак добавляет в несколько механистическое противостояние Хорошего (Клинт Иствуд) и Плохого (Ли Ван Клиф) львиную долю иронии, а также крадет фильм у своих коллег, становясь самым живым из его героев. Через несколько десятилетий в корейском ремейке «Хороший, плохой, долбанутый» этот персонаж перетянет на себя внимание полностью.
Только что окончивший колледж Бенджамин Брэдок (Дастин Хоффман) возвращается в отчий дом в залитом солнцем Лос-Анджелесе, где все с воодушевлением ожидают от него решительного вступления во взрослую жизнь, не понимая, что это единственное, чему его не научили. Ситуацией не медлит воспользоваться миссис Робинсон — подруга семьи, мающаяся в благополучии среднего класса и опостылевшем браке. Роман с взрослой женщиной помещает Бенджамина в еще больший вакуум, пока он не находит родственную душу в ее дочке Элли. Вышедший в 1967 году «Выпускник» — с его откровенными темами, модным саундтреком от Саймона и Гарфункеля и изобретательной манерой съемки — стал одной из первых ласточек Нового Голливуда и надгробным камнем Голливуда старого. Что мало кто заметил в ту эпоху любви и протеста, так это врожденный цинизм режиссера Майка Николса. Пройдя через все испытания, его герои-бунтари укатывают в неизведанное будущее на автобусе, позабыв, что тот ходит по одному маршруту.
Конец 1960-х выдался беспокойным для Америки временем, что нашло отражение в кинематографе: в частности, в «Планете обезьян» — тревожной сайфай-антиутопии про конформизм, ксенофобию и торжество ультраправых сил. По сюжету астронавты во главе с командиром Джорджем Тейлором (Чарлтон Хестон) с исследовательской миссией отправляются в космос, но вместо этого терпят крушение на неизвестной планете, населенной разумными обезьянами, и сразу же вступают с ними в конфликт. Казалось бы, тут следует ожидать приключенческого кино, но фильм Франклина Шаффнера обманывает все ожидания. «Планета обезьян» оказывается ближе к судебной драме с ее хлесткими процессуальными диалогами. Причем говорят в основном обезьяны. Повредивший голосовые связки герой Хестона где-то четверть фильма просто ходит и в ужасе пучит глаза, а когда к нему возвращается голос, пытается навязать обезьянам свою правду. Но шокирующая правда заключается в том, что герой Хестона все время ошибался, и именно человеческой цивилизации это кино ставит абсолютный ноль.
Чтобы получить ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого, космический корабль «Дискавери» летит к орбите Юпитера, где был замечен черный монолит, когда-то сделавший из обезьяны человека, но взбунтовавшийся искусственный интеллект HAL 9000 грозит сорвать миссию. Фильм Стэнли Кубрика по рассказу Артура Ч.Кларка — один из главных философских сайфаев на свете. Как и черный монолит, он непрост для понимания, но в основе его лежит история непростых взаимоотношений создателя со своим творением: искусственного интеллекта с человеком, человека с черным монолитом. А чтобы этот разговор приобрел воистину вселенский размах, он происходит там, где ему и положено: в космосе.
Полицейский Гарри Каллахан (Клинт Иствуд) охотится за психом, который требует от властей Сан-Франциско выкуп за то, чтобы он перестал убивать случайных людей. Иствуд, звезда вестернов, в первый раз сыграл здесь полицейского — впрочем, одиночка Каллахан с его магнумом 44-го калибра все равно больше похож на ковбоя, чем на сотрудника правоохранительных органов, и фильм вызвал у либеральной общественности оторопь вплоть до прямых обвинений в фашизме. В чем, наверное, есть резон, но это не делает постановку голливудского ветерана Дона Сигела менее эффектной, а образ Гарри менее монолитным: его хватило еще на четыре недурных продолжения и на десятки, а то и сотни подражаний — из этого фильма вырос целый жанр криминального кино про копов-нонконформистов. На следующие два десятилетия асоциальные элементы США перестали считать себя счастливчиками.
Пока Вито Корлеоне (Роберт Де Ниро) в Нью-Йорке 1910-х годов начинает свое восхождение на криминальный олимп, его сын Майкл (Аль Пачино) в 1950-е годы пытается мудро распорядиться оставшимся после смерти отца наследием. Во второй части все удвоилось: два временных пласта, два героя, две коллизии. Фильм тоже получился в два раза мощнее (и стал первым в истории кинематографа сиквелом, получившим «Оскар»). Ф.-Ф.Коппола взялся рассказать историю отца и сына синхронно, но потом для телевидения перемонтировал первые две части трилогии, так чтобы действие происходило не симультанно, а в хронологическом порядке. Но оказалось, что вся сила фильма как раз в этом — в том, как мастерски переплетаются истории двух близких, таких похожих и одновременно непохожих друг на друга людей. В том, как сын становится отцом, а отец — сыном.
Отгремела Гражданская война, и еще недавно катавшиеся от счастья по полю бойцы РККА оказались раздавлены бумажной и бюрократической работой. Вскоре им предоставится повод тряхнуть стариной: нужно переправить буржуазное золото в другой город, на поезд нападут разбойники при участии белогвардейца — все смешается в борьбе за металл. «Свой среди чужих» Никиты Михалкова не столько играется с жанром вестерна на бескрайних просторах Союза (жанровые элементы довольно номинальны, есть также подобие детектива), но размышляет о том, насколько на войне проще, чем в мирной жизни, где без свинца и расследований не определишь, кто вообще свой, а кто чужой. Жуткая, в общем, картина, репететативно озвученная двумя треками Эдуарда Артемьева и оцененная Алексеем Германом как новаторская, о том, что человеческая жизнь обретает ясность исключительно в ситуации жесткой конфронтации.
Первый в истории кинематографа фильм с маркировкой «блокбастер» — и первая большая коммерческая удача Стивена Спилберга. В отличие от других режиссеров Нового Голливуда Спилберг не нюхал кокаин в 1970-е, стремясь сохранить разум в ясности, но сюжет «Челюстей» придуман как будто бы под впечатлением от наркотического трипа: большая белая акула терроризирует остров Эмити и при этом демонстрирует зачатки интеллекта. После просмотра картины не остается сомнений: развлекательное кино Спилбергу удается лучше академической, застегнутой на все пуговицы драмы. При этом нельзя сказать, что этот блокбастер без фиги в кармане: «Челюсти» — это, конечно же, метафора войны во Вьетнаме. А вы думали, что кино только про охоту на большую белую акулу?
Симулировавшего безумие преступника Рэндла Патрика Макмерфи (Джек Николсон) переводят в психиатрическую клинику для экспертизы. Там он сталкивается с тоталитарным режимом медсестры Милдред Рэтчед (Луиза Флетчер), которой и бросает вызов. Поскольку у каждого из героев своя правда, конфликт обостряется с каждой секундой и мчится к трагической развязке. Быть может, в чем-то фильм Милоша Формана и уступает битническому роману Кена Кизи, но виртуозная игра Николсона и Флетчер (как и картина, отмеченная «Оскаром») позволяет об этом забыть. Это дышащее подлинными страстями кино с невероятным ощущением внутренней свободы, которую из человека никаким электрошоком не вытравишь и никакой подушкой не задушишь.
Жарким летним днем в опустевший перед обедом банк с целью его ограбить заходят нервный и взъерошенный Сонни (Аль Пачино) и двое его столь же нелепых приятелей. Вроде бы тщательно продуманный план быстро летит в тартарары: один из подельников со страху сбегает, в сейфе не оказывается денег, зато за стенами банка уже собралась толпа зевак и половина полиции в городе. Режиссер Сидни Люмет в первую очередь известен своими «12 разгневанными мужчинами», но эта снятая почти двадцатью годами позже история про двух отчаянных мужчин сейчас кажется вершиной его творчества. Еще не окаменевший в профессионализме Аль Пачино играет вольную версию реального Джона Войтовица, который когда-то ворвался в банк, чтобы украсть денег на операцию по смене пола для своего партнера. В мировом кино было много разных грабителей — очаровательных, страшных, загадочных, но почти никогда столь живых.
Нью-Йорк прогнил, и только таксист видел его истинное лицо — с этого начинается самый будоражащий фильм 1970-х годов. Будоражащий потому, что с ним, как и с его героем Трэвисом Биклом (Роберт Де Ниро), ничего не ясно. Кто он — этот ночной смотрящий? Еще один ветеран вьетнамской войны, не нашедший себя в мирной жизни? Самурай-одиночка, вознамерившейся очистить улицы Америки от порока? Или одержимый социопат с пушкой, благородный поступок которого газеты записали в подвиг? Кажется, ответов на эти и другие вопросы не знает ни режиссер фильма Мартин Скорсезе, ни его сценарист Пол Шрейдер. Доподлинно известно только одно: в этой сделанной под кайфом и в смятении картине много одиночества. И пока ты силишься разгадать ее смысл, одуревший от этого одиночества Трэвис смотрит в зеркало и разговаривает прямо с тобой. Потому что больше не с кем.
Выскочка из филадельфийского пригорода Рокки Бальбоа (Сильвестр Сталлоне) днем выбивает деньги для мафии, а по вечерам ходит в спортзал, где занимается боксом. Когда чемпион в тяжелом весе Аполло Крид (Карл Уэзерс) решает устроить бой с новичком, Рокки становится главным претендентом. Рокки — это Сталлоне, а Сталлоне — это Рокки. У них даже биографии схожи. Оба бросили вызов «олимпийским богам» (один — Аполло Криду, другой — Геркулесу из Нью-Йорка, Арнольду Шварценеггеру). Оба проиграли: в первом бою Крид, хоть и с минимальным перевесом, побил Рокки; на пике заочного противостояния Шварценеггер переиграл Сталлоне («Терминатор-2» оказался успешнее «Рокки-5»). Однако, как и его лирический герой, Слай имеет свойство возвращаться и удивлять (в подтверждение тому — номинация на «Оскар» за «Крида: Наследие Рокки»). А все потому, что в актере и его персонаже есть характер, ведь, в конечном счете, «не важно, какой силы удар ты можешь нанести; важно, какой силы удар ты сможешь выдержать».
В мире творится что-то странное: в пустыне Сонора находят пропавшие тридцать лет назад военные самолеты, в пустыне Гоби — давно пропавший корабль, в Индии люди повторяют звуки, доносящиеся с неба, в штате Индиана — бесконечные перебои с электричеством. Электрик Рой Нири (Ричард Дрейфусс) пытался решить проблему c генератором, но увидел НЛО — и больше уже не смог думать ни о чем, кроме светящихся летающих тарелок и какой-то огромной горы. Классика научно-фантастического кино, триумф Спилберга-визионера, «Близкие контакты» — совершенно религиозная по духу вещь, чего не отрицает и сам автор. По его словам, идея была в том, чтобы сделать максимально доступное кино про то, как обретение веры способно изменить обычного человека. Рой проходит все стадии религиозной одержимости, и за страдания ему уготована награда — она явится в виде получасовой межгалактической симфонии, гремящей во всю мощь аудиовизуальных спецэффектов. Но Спилберг не только фантаст и моралист, но еще и волшебник: его кино смотришь чистыми глазами ребенка, заново открывая в себе способность чему-то по-настоящему удивляться — и замирать от восторга при встрече с неизведанным.
Майк Майерс — маньяк в спецовке и лютой маске с лицом Уилльяма Шатнера (капитана Кирка из первого «Звездного пути») возвращается в родной Хэддонфилд, чтобы вонзить нож в младшую сестру Лори (Джейми Ли Кертис). По одной версии Майк стал «чистым злом», потому что в детстве сошел с ума, по другой — его одолевают духи Самайна. Впрочем, это неважно: пленяющий слешер Джона Карпентера берет не интригой, а ритмом, мастерски расставленными акцентами. «Хеллоуин» не пугает, а (что сложнее) держит в напряжении полтора часа — в частности, благодаря минималистскому саундтреку. Сам Карпентер называет свою музыку «подковерной», определения лучше не придумаешь. Эти две ноты (или, как их еще называют, «карпентеркор») не идут из головы так же, как тяжелая поступь Майерса и ужас в глазах «королевы крика» Джейми Ли Кертис. Ничто не забыто, никто не забыт.
Переводчик и преподаватель ЛГУ Бузыкин (Олег Басилашвили) никак не может выбрать между женой (Наталья Гундарева) и любовницей (Марина Неелова), потому что не хочет никого обидеть. Горькая комедия времен позднего застоя — самый, наверное, безжалостный портрет социальной прослойки, которая называлась «советская интеллигенция». И поскольку это автопортрет, он не превращается в карикатуру, что, конечно, еще обиднее: слабости безвольного героя и его окружения не преувеличены, а снайперски точно подмечены острыми глазами Володина и Данелии. И то, что они Бузыкина в глубине души любят, местами делает фильм совсем уж душераздирающим. Зато, став народным хитом, «Марафон» на какое-то время примирил очкариков в пальто с этим самым народом. Бузыкин жалок, но понятен — поэтому с ним можно сообразить на троих (всего по 150, чистая формальность), сходить за грибами, и через десять лет он станет демократическим депутатом.
В разгар вьетнамской войны капитан Уиллард (Мартин Шин) получает задание от военного командования США и ЦРУ: найти и убить полковника Курца (Марлон Брандо) — бывшего «зеленого берета», который дезертировал, сошел с ума и объявил себя богом камбоджийских дикарей. Вольное переложение конрадовского «Сердца тьмы»: вместо Центральной Африки — Юго-Восточная Азия, вместо яхты — военный катер, вместо работающего на Компанию моряка Марлоу — капитан Уиллард, но конечная станция все та же: апокалипсис сегодня. Ф.-Ф.Коппола снял самый завораживающий и гипнотический фильм о том, как красиво рифмуется песня The Doors «Конец» и «запах напалма поутру». О том, как в горячечном бреду лопасти вентилятора превращаются в вертолетные винты. О потере связи с реальностью, липком безумии и о том, как оно заразно. О том, что первобытные инстинкты подчиняют себе человека, только дай им волю. О том, что чем глубже в джунгли, тем гуще тьма, а в сердцевине ее — ужас, ужас.
Коммерческий корабль «Ностромо» (груз: 20 000 000 тонн обогащенной руды) возвращается на Землю, когда получает сигнал SOS с планеты LV-426. Вскоре, впрочем, выяснится, что это не сигнал бедствия, а предупреждение, и что на корабле появился восьмой пассажир, Чужой. Вершина космического хоррора, породившая три сиквела и уйму подражаний, а также пережившая перезапуск, который устроил ее отец-основатель Ридли Скотт («Прометей», «Чужой: Завет»). Но до того, как была разработана мифология Чужих, этот монстр пережил массу трактовок (от религиозных до психоаналитических), в сущности, всегда оставаясь больше их всех. Все, что нужно знать про это кино, — оно про столкновение маленького человека с идеальной машиной для убийства: кричи не кричи, все равно в космосе никто не услышит твоего крика. И посему это абсолютно гипнотическое зрелище, завораживающее, как удав своим взглядом. Такое ощущение, что в жилах у фильма, как и у инопланетного монстра, течет самая настоящая кислота.
В конце 1950-х в Москву приезжают три провинциальные девушки: одна — скромница, вторая — модница, третья — умница. Вместе они учатся в институте, живут в общежитии, ввязываются в авантюры и мечтают о счастье. У каждой оно, предсказуемо, будет свое, но, как известно, женское счастье — был бы милый рядом. Необходимость в крепком мужском плече рано или поздно осознает даже самая независимая и феминистически настроенная героиня. Один из самых известных советских фильмов в мире, получивший в 1981 году «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке, после выхода в прокат был принят советской критикой довольно прохладно — его называли дешевой упаднической мелодрамой и обвиняли в эксплуатации низменных человеческих чувств. Зрители отреагировали иначе, и «Москва слезам не верит» стала абсолютным рекордсменом советского проката. Одно другому не мешает, и хоть фильм Владимира Меньшова и сложно назвать дешевой мелодрамой, но берет он именно своей легкостью и незамысловатостью: это простая история о том, как непросто быть женщиной, до сих пор смотрится на одном дыхании.
Устроившись работать на зиму смотрителем в отель «Оверлук», Джек Торранс (Джек Николсон) пытается написать новый роман, но сначала его отвлекают жена с сыном (Шелли Дювалл и Дэнни Ллойд), а затем привидения. Слетевший с катушек Джек берется за топор. Критика была немилосердна к хоррору Стэнли Кубрика: журнал Variety, например, написал, что Кубрик и Николсон объединились, «чтобы уничтожить все, что так пугало в бестселлере Стивена Кинга». И действительно, фильм сильно отличается от книги: у Кинга писатель постепенно сходил с ума, в то время как у Кубрика он уже не в своем уме. Но в том и была задумка режиссера: показать ужас того, что он сам называл «обыкновенной историей сумасшествия одной семьи». И у него получилось. Это кино не о том, как победить внутренних демонов, а о том, как спастись из пасти безумия.
В «Новой надежде» Джордж Лукас придумал свою вселенную и канон. В «Империя наносит ответный удар» режиссер Ирвин Кершнер («Робокоп-2», «Никогда не говори «никогда») развил его идеи. Как итог: среди пользователей IMDb эта часть считается лучшей в оригинальной трилогии (равно как «Месть ситхов» в трилогии-приквеле). Понять, почему так произошло, несложно. «Империя наносит ответный удар» — квинтэссенция старых «Звездных войн»: схватка на мосту, отрубленная рука, «Люк, я твой отец!». Плюс, как и «Месть ситхов», — это кино с привкусом трагедии на устах. И потому такое любимое. Что неудивительно: в любых сказках всем нравятся самые мрачные части.
Идея фильмов о приключениях самого известного археолога в шляпе родилась, когда Джордж Лукас и Стивен Спилберг сидели, уставившись на гавайский прибой, и ждали вестей о сборах «Звездных войн». Сборы оказались суперуспешными, а дух пляжной расслабленности протянулся через все фильмы об Индиане Смите, который потом трансформировался в Джонса. Впрочем, в названии самого первого фильма его имени, ставшего потом брендом, не было — в оригинале картина называется просто «Искатели потерянного ковчега». По заданию американской разведки Индиана Джонс (Харрисон Форд) отправляется на поиски ковчега откровений, в котором хранятся скрижали с заповедями Господа, однако ситуация осложняется тем, что за реликвией также охотятся тайные агенты Гитлера. Фильм Спилберга — идеальное приключенческое, захватывающее и веселое (чего только стоит момент, когда Инди, вместо того чтобы сражаться кнутом против араба с саблей, решает просто его пристрелить). Но главное доказательство его успеха в том, что дети по всему миру стали играть в Индиану Джонса, а взрослые цитировать его.
В Лос-Анджелесе 2019 года всегда ночь, но это неважно: город утопает в неоне и скорее похож на нуарный Токио, в архитектурном ансамбле которого доминируют пирамиды корпорации Tyrell, жаждущие, как и зиккураты племени майя, жертвоприношений. В роли потенциальных жертв выступают шесть сбежавших репликантов (читай: искусственных людей) модели Nexus 6. Найти их и уничтожить должен маститый охотник за головами, блейд-раннер Рик Декард (Харрисон Форд). Но рутинное задание с каждой минутой становится все трудней, а на душе у охотника все тоскливее — возникает подозрение: не является ли сам Декард репликантом? Над этой загадкой фанбои по всему миру спорят до посинения уже не один десяток лет, хотя Ридли Скотт ответил положительно. Впрочем, этот философский сайфай совсем про другое: про то, что разницы между роботом и человеком не существует, если андроид способен мыслить, чувствовать, любить, видеть сны — не столько об электроовцах, сколько о единорогах.
Меломан-фанатик Брайан Фицджералд по прозвищу Фицкарральдо (Кински) одержим построить в городке Икитосе настоящий оперный театр, на открытии которого должен выступить Энрико Карузо. Для этого обанкротившийся авантюрист отправляется на поиски каучуковой плантации в джунглях Амазонки. Медленный, тяжелый, страшный фильм — квинтэссенция творчества Вернера Херцога, невероятные приключения тотального безумца в дикой природе. Основанный на реальной истории перуанского «каучукового барона» Карлоса Фермина, «Фицкарральдо» известен не только неистовством Клауса Кински и призом Каннского фестиваля за режиссуру, но и грандиозным производственным процессом. Перфекционист Херцог снимал в джунглях, подчас в крайне суровых условиях, полностью отказавшись от спецэффектов, что привело, например, к необходимости вручную затаскивать корабль весом 320 тонн на гору. За это режиссер, подобно герою своего фильма, подвергся обвинениям в эксплуатации человеческого труда. Ему не впервой слышать подобные претензии — достаточно вспомнить, как он, например, подверг гипнозу всех актеров «Стеклянного сердца». Можно ли было обойтись без этих безумств? Разумеется, но это были бы совсем другие фильмы.
Интеллигент в джинсах и сером свитере (Олег Янковский) на пороге сорокалетия переживает кризис среднего возраста: жену он разлюбил, к дочери равнодушен, друзей презирает, работу игнорирует. Он отчаянно мечется между людьми, совершает странные поступки и потихоньку проваливается в экзистенциальную бездну, качаясь на качелях под Валерия Леонтьева. У «Полетов во сне и наяву» Романа Балаяна есть духовный брат, снятый несколькими годами ранее Виталием Мельниковым, — «Отпуск в сентябре», экранизация пьесы Вампилова «Утиная охота», в которой такой же полный абзац наступает для героя Олега Даля. Нелепые, мятущиеся, взрывные и истеричные Даль и Янковский ввязывались в драки, притворялись мертвыми, задумывались о самоубийстве, нервировали окружающих, обижали женщин — и в целом подрывали основы равнодушного и пустого социалистического общества. А потом на полном ходу, с громким криком «Кукареку!» въезжали в стену под названием «реальность», способную быстро поставить на место любого хулигана. Не место все-таки феллиниевской меланхолии в жизни советского человека — оба фильмы были положены на полку и считаются образцовыми примерами «советского запрещенного искусства».
Кубинский беженец Тони Монтана (Аль Пачино) со своим другом Маноло (Стивен Бауэр) прибывает в Майами, где из мелкого уголовника решает переквалифицироваться в настоящего гангстера — и со времен выходит из пешек в дамки, становясь одним из крупнейших наркобаронов. Ремейк старорежимного гангстерского фильма «Лицо со шрамом» (1932) в постановке Брайана Де Пальмы (и по сценарию Оливера Стоуна) превратился в настоящую гопническую оду, идеальный шансон-трек для парней с района. Во времена сериала «Во все тяжкие» в ходу было сравнивать Уолтера Уайта с Тони Монтаной, но это как сравнивать химически сложную формулу с пацанскими понятиями. Монтана — это отлитая в бронзе посредственность, дорвавшаяся до власти, и единственное, что роднит фильм Де Пальмы с сериалом Винса Гиллигана помимо темы наркотиков, так это то, что это грандиозное кино о больших амбициях, сгоревших в костре из жадности, корысти и самообмана.