Трудности перевода
Мелодрама Софии Копполы про два одиночества
Обаятельная и обреченная на успех романтическая комедия талантливой Софии Копполы («Девственницы-самоубийцы») о двух американцах — известном киноактере (Мюррей) и жене преуспевающего фотографа (Йоханссон), — встретившихся в роскошном токийском отеле Park Hyatt. Они будут разговаривать ни о чем и шататься по токийским притонам; он будет распевать дурным голосом песни Брайана Ферри, а она — смотреть на него влажными красивыми глазами. А больше ничего не будет, потому что не может быть. По крайней мере, в таком фильме — похожем на акварель, на которой линии почти не видны, а краски размыты, или на оживленную, но в основе минорную джазовую импровизацию.
Под Новый год принято подводить итоги сезона, и сейчас это сделать особенно приятно: два фильма из первой, скажем, десятки (это чтобы не быть излишне категоричным) можно посмотреть в ближайшем кинотеатре. Действие «Трудностей перевода», как и тарантиновского «Убить Билла», разворачивается в Японии. На географии сходство, пожалуй, и исчерпывается, но занятно, что страна, кинематография которой в основном предназначена для внутреннего потребления, за последний год стала (можно заодно вспомнить и «Звонок») важнейшим голливудским ньюсмейкером.
«Трудности» — фильм столь обаятельный и столь обреченный на успех (в особенности у слабого пола), да еще и снятый в малопочтенном вроде бы жанре романтической комедии, что хвалить его даже как-то и неловко, но деваться некуда.
«Трудности перевода» — не история любви: любовь не пойдет дальше шепота. Это история растерянности, потерянности: ключевое в названии фильма слово “lost” само потерялось при переводе на русский. Это не о пропасти между культурами — хотя и об этом: «маленьким различиям» уделено столько внимания и столько уморительных гэгов, что нечестно было бы совсем списывать со счетов эту линию. Но Япония тут — в первую очередь лабиринт, где блуждать так сложно, что волей-неволей натыкаешься на себя самого, деформированное пространство, в котором сто раз произнесенные слова звучат не как прежде. Место, где даже унифицированная сетевая гостиница обладает почти мистическим своеобразием.
Роскошный токийский отель Park Hyatt. В одном из люксов томится от бессонницы высокий мужчина лет пятидесяти с навсегда обиженным лицом, в другом — девушка лет двадцати с припухлыми губами. Первый — американский киноактер Боб Харрис (Мюррей) приехавший в Токио, скрепя сердце, за длинным долларом — сниматься в рекламе виски. Японцы любят голливудских кинозвезд и готовы платить за их участие в рекламе фантастические деньги — факт известный. Два миллиона за одну фразу — искушение слишком велико, и Боб покорно выслушивает стрекотание японского ассистента, изображает улыбку Синатры и улыбку Джеймса Бонда и принимает восторги маленьких одинаковых людей. Вторая — американская девушка Шарлотта (Йоханссон). Она приехала в Токио за компанию с мужем — преуспевающим фотографом (Рибизи). Между ними нет ничего общего, но она этого еще не поняла. Шарлотта сидит на подоконнике и смотрит на небоскребы.
Боб и Шарлотта встретятся в лифте, потом в баре, потом — в огромных пустынных коридорах, потом они будут разговаривать ни про что и шататься по токийским притонам: он будет распевать дурным голосом Брайана Ферри, а она — смотреть на него влажными красивыми глазами. А больше ничего не будет, потому что не может быть.
По мере того как герои становятся все ближе друг к другу — и все дальше от окружающих, — и так не слишком линейная история приобретает характер джазовой импровизации, где-то даже напоминая карваевское «Любовное настроение». Эпизоды не наращивают темп интриги, а уводят ее в сторону; они становятся все грустнее.
Фильм с подобным сюжетом мог бы тысячу раз скатиться в пошлость — но он не пошл ни на мгновение. Билл Мюррей — большой актер, это можно было заметить и раньше, но никогда — с такой очевидностью. 19-летняя Скарлетт Йоханссон, видимо, окажется — все к тому идет — едва ли не главной новой звездой нулевых. Что касается 32-летней Софии Копполы, не только поставившей, но и написавшей сценарий «Трудностей», то здесь вообще уже хочется оставить эпитеты и перейти на восторженную жестикуляцию — эта барышня еще не раз всех удивит.
Яблоко упало чертовски далеко от яблони. Если Коппола-старший в лучших своих проявлениях — это монументальная живопись старых мастеров, с четко прописанным многофигурным фоном и идеально точными портретами, то София Коппола, судя по первым двум работам, — импрессионистические акварельки, на которых линии почти не видны, а краски небрежно размыты. Но вот увидите — к ее рисункам еще выстроятся очереди, цены взлетят до небес, и японские туристы засверкают вспышками.
Начинающийся крупным видом почти обнаженной задницы юной Йоханссон фильм скатывается в милую историю о вымученном поцелуе на фоне избыточных по хронометражу и снятых едва ли не на любительскую камеру видов Токио. Мимика Билла Мюррея вытягивала и более скромные сценарные проекты.
Япония. Токио. Мужчина и женщина. Потрясающий взгляд на Токио из её окна. Темнота бара, одиночество. У неё молодой муж, который всё время работает, спит, когда ей не спится и встает, когда она ещё не проснулась. В их номере бардак. Она пытается чем-то себя занять, что-то придумать. Он пожилой актер у которого проблемы в семье. Он сниматься в рекламе японского виски. Они не знают зачем встретились, но им просто хорошо вместе. Просто без секса и безумной страсти. Это потрясающий фильм, наполненный звуками города, трогательными сценами, тонким юмором и красивыми картинками. Это женский фильм про то, как мужчина может чувствовать женщину и что трудности перевода существуют не только в том, чтобы японскую мысль выразить по-английски, а ещё и в том, как объяснить любимому человеку, что тебе его не хватает и что совершенно чужой человек может в одночасье стать совершенно родным. Она просто обнимает его в конце и этим всё сказано. Это бесконечно чувственный фильм, который хочется смотреть ещё и ещё.
Мне фильм очень понравился. И думаю, посвещается он всем командировочным, а также другим "гастарбайтерам", брошенных по воле судеб на чужбину. Остальным, не уверен, что понравиться будет так интересен.
Смотрел его после 2-х месячной командировки в Нововоронеже, мои впечатления о другом менталитете, писихологии, бытовом обустройстве, были ещё свежи. В фильме всё это передано очень тонко, ёмко и гармонично, как будто бы Коппола со мной вместе там была. )
Кстати, моя сестра, смотрела его, когда была в Японии в полугодовым отрывом от Родины. Ей, видимо, он ещё ближе, во всяком случае она была в восторге.
Помоему это один из самых лучших фильмов, он обсолютно спокоен и даёт зрителю проникнуться культурой и событиями фильма, экшена нету, но тут он былбы лишним, я с большим удовольствием время от времени смотрю его и он совершенно мне не надоедает, он как совецкий фильм видели сто раз, но смотрим ещё, потомучто он полностью погружает в себя и не отпускает до самого конца, его нельзя смотреть с рекламой так как теряеться душа фильма, его надо смотреть только по DVD и чтобы не кто не отвлекал, просто сидеть, смотреть и есть поп-корн и больше нечего. Очень понравились саундтрэки в фильме.
Трудно представить большее расхожий штамп образа непонимания, чем европеец в азиатской, а ещё лучше- японской среде. Напиши это студент второго курса сценарного факультета, получил бы два балла и картинную выволочку перед курсом, с мхатовскими паузами и надрывами: «О, горе, мне, горе!» и «Не видел мир примера столь бездарного… и т. д.»
Еще труднее представить более замусоленного штампа супружеской скуки и безрадостности, чем звонки супруги о выборе обоев, ковров и т. д., с высылкой образцов(кстати, когда она успела их отправить- герой вроде бы приехал на несколько дней???, но нет- уж больно красочен образ опостылевшей жены!).
Трудно нелепее и сомнительнее изобразить отношения героев Мюррея и Йоханссон: влюблённость?, но при этом герой умудряется от скуки переспать с певичкой; близкие мысли и чувства?, но их нет, если не считать взаимного неприятия японской культуры и образа жизни.
Кстати о культуре, а какую, собственно, культуру мы видим? Городской эрзац подражания американской попкультуре до обезьянничания, т. е. если отбросить чужой язык- обезличенная масскультура без имени и отчества, единая для Японии, Таиланда или Мехико. Притом, что из действительно достойных фильмов мы знаем, что обезличенность- лишь от непонимания, взять хотя бы великий фильм «Вавилон».
Кстати, о великих фильмах. Всё, что так скучно и бездарно изображается в этом фильме, уже было сказано, сказано лучше, талантивей: трудности понимания- у Муратовой в «Перемене участи», проблемы остывших чувств между супругами- в «Красоте по американски», влюблённость зрелого мужчины в девушку- там же.
А вообще, этот фильм лучше смотреть последовательно с «Она» (С. Джонз), при этом удовольствия получишь вряд ли больше, но сами того желая или не желая, фильмы говорят о своих авторах, больше, чем им хотелось бы. Киноманская «начитанность» в отсутствие божьей искры дают лишь формалистскую натуженность, казалось бы и нотная грамота известна и наизусть выучены картины мастеров, но холодно, господа, холодно, пробирками пахнет…
