В 1930-е, в разгар Великой депрессии, убегающая от гангстеров Грейс просит убежища в городке Догвилль (население: 15 чел.) — с неожиданными для всех последствиями. Отказавшись от Догмы, фон Триер ставит свой самый догматичный фильм: снятый в ангаре, без живой природы, с миром, размеченным мелом на полу. Безусловно только одно: масштаб мышления режиссера, которому нет сегодня равных в мире. Остальное — условно.
Детектив, Триллер, Драма |
18+ |
Ларс фон Триер |
19 мая 2003 |
22 ноября 2018 |
2 часа 58 минут |
Америка, 30-е годы. Своенравная фифа Грейс (Кидман) с лучшими помыслами бежит от мафиозного папы (Каан) в забытый богом городок Догвиль. Там она пытается вести праведную и мудрую жизнь, которая как-то постепенно кончается тем, что не менее праведные и мудрые местные жители насилуют ее и сажают на цепь. Другая бы просто сказала: «Вы звери, господа», но Грейс — она рассердилась. Грозный папа возвращается как раз вовремя — буквально как бог из машины.
Все любят употреблять словосочетание «забытый богом», но мало кто решится добавить «заслуженно». Триер — он смог. Этот режиссер не зря грозится снять порнофильм. Ему бы пошло, потому что он в общем и есть самый настоящий порнограф. Как всякому похабнику, ему важно проговорить главное. Из-за этого главного в «Догвиле» нет декораций, отсутствуют стены и перегородки, этот город нарисован мелом, просто чтобы не мешал, не в нем суть — это все такие же эмблемы, как щечки Бьорк или Кидман. (Прием, если честно, немножко украден из джарменовского «Виттгенштейна», но это простительно.) Триер играет со зрителем в шахматы и ставит ему пат — и кого волнует блеск и стать фигур? Финал «Догвиля» — это когда некуда ходить, когда очевидно, что кое-кто у нас в белом венчике из роз, и одновременно ясно, что все не слава богу. Это не просто пат, это пат плюс болевой с удушением — воспаленная догматика Триера практикует подобное многоборье. В пролонгированной метафизике «Догвиля» вскипают те самые парадоксы христианства, о которых писал Честертон и которые может не то чтобы разрешить, но худо-бедно приручить лишь постмодернистское сознание. Если «Криминальное чтиво» — это постмодернистская азбука девяностых, то «Догвиль» есть точно такая же азбука двухтысячных. Триер есть некая высшая мера условности, которая страшнее любого реализма. Странно, но факт — одновременно с «Догвилем» и независимо от него еще один гроссмейстер от метафизики по имени Егор Летов написал песню, практически дословно совпадающую с финалом фильма. Лающий пес Моисей восстает из чертежа, являя собой живую иллюстрацию к убийственно точному куплету. Миром правят собаки. Тебя убивают собаки. В мозгах проживают собаки. И выживают здесь только собаки.