Сеансы фильма в кинотеатрах у метро Марксистская на 9 августа, Москва

Сладкая жизнь

Знаменитая «Дольче вита» Феллини, слепок эпохи, монумент эмоциям и морали, важная веха в истории кино, сформировавшая в идеальном виде манеру повествования, которую Феллини уже пытался опробовать на киноматериале и прежде, но только в «Сладкой жизни» довел до совершенства, банально перемешав на столе листы сценария. И римский журналист Марчелло (Марчелло Мастрояни) отправляется в свой хаотический, абсурдный, усталый крестовый поход по всем закоулкам современного общества, принявшего облик яркого, блистающего, но прогнившего насквозь Рима. Богемная жизнь, череда ресторанов и клубов, сливающиеся в ленту огни ночных улиц из мчащегося вдаль кабриолета, американские красотки, итальянские богачи, европейские аристократы, сплелись в бессильном и бессмысленном клубке событий, обид, надежд. И вот он, кажется, забрезжил катарсис, вот он бунт души, разоблачение и долгожданное освобождение, но... нет, это всего лишь отблеск неоновой рекламы в соседней траттории.

Новый этап в творчестве Феллини. С развенчиванием неореализма, что, в свою очередь придало этому самому неореализму единственно возможную форму жизни, было покончено и Феллини начинает погружаться в более сложные и глубокие воды. Причем погружаться начал не имея даже сценария. Как рассказывает исполнительница роли Сильвии Анита Экберг, когда Федерико Феллини звал ее играть в своем новом фильме, то не смог о нем рассказать ничего конкретного, в результате чего она его предложения не восприняла серьезно и подумала, что он пристает с совершенно иными намерениями. Но, в результате у всех у нас есть теперь знаменитая сцена с фонтаном, которую сама Экберг считает основополагающей и ее можно понять — купаться несколько раз ради кучи дублей перед толпой зевак в довольно холодную погоду, это как раз проявление актерского героизма.

Были некоторые проволочки и с Марчелло Мастрояни, которого Феллини заприметил благодаря театральной карьере актера, когда тот пересекся в одной из постановок с Джульеттой Мазиной и та после порекомендовала интересного брюнета. Но Дино Де Лаурентис, который был продюсером фильма на начальном его этапе, настаивал на участии Пола Ньюмена в главной роли, а потом Жерара Филиппа, но Феллини нужен был неизвестный актер, а не большая звезда, поэтому он до конца настаивал на Мастрояни и добился своего лишь только, когда большой Дино вышел из игры.

Проблемы преследовали шедевр и после того, как он окончательно был доделан и впервые показан на экране. На премьере фильм свирепо освистали, а Феллини и Мастрояни чудом избежали физической расправы. Картину тут же обвинили в пошлости, низости и предательстве, а авторов тут же поспешили зачислить одновременно в тунеядцы и коммунисты (хулители никогда не были последовательны, чего уж там). И это было только начало — появились статьи в прессе, в которых режиссера обвиняли в том, что он показал Рим братом-побратимом Содомы (или Гомморы, кому как, не ошибетесь), Ватикан незамедлительно предал фильм официальному запрету, а преданные моральности журналисты пытались укусить картину и ее автора в самые, что ни на есть филейные места.

Но вся эта суета и буча оказалась лишь только подтверждением того, что Феллини, попытавшийся в этот раз сыграть на территории социальной критики, попал не в бровь, и даже не в глаз, а в нос общественности, переживавшей на тот момент экономический взлет и была довольна жизнью, не понимая, какую моральную цену за это платит. Впрочем, надо отдать должное, несмотря на успех, Феллини ни до, ни после этого до такого уровня общественного разоблачителя больше не опускался (или не подымался). Он, как говорится, все больше по части внутренних самокопаний, что в следующем фильме «8 с половиной» покажет по полной программе, ухватившись все за ту же проблему самоидентификации творческого человека в аморальном мире, но с другим вектором развития, другой оценкой событий и другим финалом.

Успешный журналист Марчелло вращается в высших кругах, разъезжает на дорогой машине и беспорядочно развлекается с женщинами. Сладкая жизнь на лицо, в-общем. Правда, иногда на минутку он может задуматься: а есть ли смысл в моём существовании? Но вопрос этот вечно отходит на второй план, несмотря ни на что: Марчелло слишком глубоко погрузился в великосветские наслаждения, чтобы в один момент от них отказаться.
"La Dolce Vita" - фильм милейший, выразительный и бесконечно красивый, как и актёры, в нём сыгравшие. Но интересен зрителю не столько его внешний блеск, сколько центральная идея. Да, от роскоши сложно отказаться. И даже от внутренней пустоты можно избавиться, либо при помощи дорогого вина, либо знойной красотки. Некоторым просто не хватит духа, чтобы оставить всё это. Недаром дважды в фильме появляется девочка (один из них - в финальной сцене), которая символизирует ту жизнь, от которой журналист Марчелло отворачивается, или просто не может и не хочет о ней ничего слышать.
Картина эта не имеет логично структурированного сюжета, чем напоминает творения Тарковского, который, кстати, ценил творчество Феллини. Это два с половиной часа режиссёрских мыслей о любви, богатстве, о людях вообще. Иногда идут они легко, с задором, иногда кажутся чересчур грузными. Но достоинств картины это, конечно, не умаляет: перед нами великий, плавающий вне времени фильм.

Пересматривая старые фильмы, видишь их по новому. Вот и "Сладкая жизнь" кажется глубже и серьёзнее, несмотря на весь шутовской, почти балаганный антураж. Жизнь героя представляется безысходнее, чем прежде, и надежды для него уже почти не видишь: он как будто попал в колодец, из которого не выбраться, остаётся только вяло барахтаться, да поглядывать время от времени вверх - где-то там, далеко-далеко по ночам сияют звёзды.

Весь фильм - одна большая реализация присказки - "и смех, и грех". Бессмысленная смешная работа перетекает в смешной бессмысленный досуг и обратно, очень легко, без задержки, одно неотличимо от другого; только иной раз закричишь вдруг от ужаса: зачем, почему?! - и забудешь, забудешься, и дальше всё то же.

И даже когда появляется шанс вырваться, не веришь в него, ведь уже так привык, что кажется - ничего другого нет. Мираж стал явью, а явь миражом, поэтому -

До свиданья, девочка. Без меня. Без меня.

В Феллини есть свойственные ему черты утонченного кинематографа. Его кино очень эстетично. Даже показывая разруху он сохраняет удивительную красоту кадра. А уж с подбором актеров ему точно нет равных.
Сладкая жизнь - о том, как имея всё, мы можем не иметь ничего. Человек - существо лишенное чувства самосохранения и уж точно лишенное чувства правильного пути. Лишь некоторые из нас каким-то потусторонним чутьем живут "правильно", но большинство или не догадываются, что несчастливы, либо просто не знают, как это изменить. А здесь всё путается, путается, путается и наконец запутывается. Видимо это еще одна попытка Феллини как-то в себе разобраться.

P.S: не подойдет для людей, отрицающих идею грустной скорби по собственной жизни, хотя обилие красивых женщин может быть главнее.

Не стоит забывать, что у любой монеты есть оборотная сторона. Какова цена сладкой жизни? Одиночество? Отчаяние? Нескончаемые попытки самойубийства и порой убийства других? Вечные пороки и отсуствие гармонии и целей в жизни? Казалось бы у них есть все - деньги, красивые женщины (мужчины), дома, машины, ванные шампанского, дорогие платья.
Главный герой с одной стороны вроде бы полностью погружен в эту среду, с другой постоянно сидит в своем болоте с истеричной Эммой. Постоянно изменяет ей с разного рода особами.
Происходящие события можно разделить на несколько частей: богатство, слава, семья, аристократы, религия, может и еще что-то. Каждый увидит там свое. Конец фильм честно говоря остался немного непонятым.