Фильм

Большая жратва

Самый известный фильм в творчестве Марко Феррери, культовый фильм и веха в истории авторского европейского кинематографа, по крайней мере в его остросоциальном крыле, сражающемся с проблемами общества потребления и его порочными проявлениями. Сюжет фильма затрагивает четверых мужчин, которые собираются однажды в особняке одного из них, который уже готов к их приходу, закатив весьма впечатляющий банкет, еду для которого готовили самые известные и важные повара. Казалось бы, ничего особенного - мало ли как проводят время мужчины, когда изредка собираются вместе. Даже изысканность деликатесов и вин не наводит на подозрительное настроение - ну, могут себе позволить. Равно как и скорое появление в обществе женатых мужчин компании девушек из эскорт-услуг - тоже не повод остаться шокированным. Но праздник жизни заканчиваться не собирается. Дом постепенно превращается в какую-то помойку, полную еды и движущихся тел, а некоторое время спустя становится понятно, что люди собрались здесь ради того, чтобы покончить с собой таким невероятно изощренным способом посредством переедания. И, так как это фильм Марко Феррери, то у них это получается. В ролях любимые актеры режиссера - Марчелло (Мастрояни), Филипп (Нуаре), Мишель (Пикколи) и Уго (Тоньяци).

Фильм, в силу определенного количества довольно откровенных физиологически сцен, считается скандальным, однако на фоне всего творчества Феррери вполне себе безобиден. Ну, да, обилие еды и некоторые процессы, сопутствующие обратному потоку пищи в желудке, но культ обеда и блюд всегда был важен для Феррери. Вспомним "Диллинджер мертв", в котором главный герой чистил револьвер и готовил себе ужин весь фильм, или "Гарем", в котором пиком празднества был ужин, так что тоже особо ничего нового. Но сама форма камерного фильма, в которой все построено на акценте поедания еды и при этом картина остается игровой, вот это было действительно лихо и даже вызывающе.

Характерным для всего творчества Феррери является и основной драматургический прием - доведение какой-либо социальной (а часто и связанной с самой интимной составляющей уже частной жизни) проблемы до летального абсурда в прямом смысле этого слова. Нет, в плане абсурда и сюрреализма Феррери даже не пытается тягаться с Бунюэлем или Ходоровски, но вот летальный исход - это завсегда пожалуйста. Это часто доводило обывателей и ханжей до белого каления, а довольно крепкие фильмы и вовсе терялись в пучине европейского кино, не создавая того резонанса, который должны были. Но с "Большой жратвой" это не прошло, хотя скандалы были еще те. И проблема даже не в том, что физиология некоторых сцен вызывает подташнивание, а в том, что Феррери в очередной раз пребольно врезал по одному из самых интимных моментов - еде - сделав ее достоянием нещадной критики.

Основной посыл фильма довольно очевиден - режиссер, при всей своей иносказательности, никогда не переживал о средствах, донося главную идею пусть и в слегка завуалированной, но в столь яркой форме, что если зритель не понял, то ему, наверное, и не стоит этого понимать. Да, это своего рода фильм-предостережение, фильм-предсказание, фильм-обвинение, который актуален и сегодня. Превращение жизни в удовлетворение физиологических потребностей не только превращает людей в животных (а грань между животным и человеком в творчестве Феррери стирается не один раз), но и губительна по своему вектору.

Пока шеф-повар Уго (Ugo Tognazzi) затачивает свои ножи и берёт книжку с рецептами, пилот Марчелло (Marcello Mastroianni) выкатывает из салона самолета красивые кружки пармезана, ТВ-продюсер Мишель (Michel Piccoli) берет мягкие и прочные перчатки для домашней работы и средство для мытья посуды, а адвокат Филипп (Philippe Noiret) слишком горячо прощается со своей няней и обещает ей не ходить к шлюхам. Цель у друзей одна - собраться вместе для того, чтобы хорошо провести время вместе. Под эротичный мотивчик Филиппа Сарда (Philippe Sarde) четыре гурмана-эпикурейца начинают готовить: от crêpe suzette и устриц до кровяной колбасы и почек по бургундски. Для поднятия тонуса гастрономический семинар разбавляют... конечно шлюхами! И вечеринка начинает приобретать несколько иной смысл...

За откровенными и, временами, шокирующими подробностями одного безумного уикэнда кроется блестящая чёрная сатира. Откровенные сцены обжорства, перемешанные с сексом, даже несмотря на присутствие культовых блюд по-своему мерзопакостны. Это именно тот случай, когда нельзя сказать нет последней мятной вафельке (см. "Смысл жизни по Монти Пайтон" ), а когда самая распутная женщина оказывается по существу матерью Терезой (да-да, мне именно показалось что учавствуя в разврате она просто жалеет этих четверых по-своему несчастных людей). Через эти аллегории Марко Феррери выдаёт предостережение современному обществу потребления - остановитесь или вы утонете в собственном говне...

Римский сатирик Петроний Арбитр отдавал концы с присущими ему роскошью и изяществом. Он собрал в своем дворце друзей, устроив банкет с музыкантами, поэтами и каруселью из шлюх, наслаждался изысканными явствами и винами, слушал гостей и сам декламировал стихи, возлежа на пиршественном ложе. Потом роздал прощальные подарки, выпорол напоследок рабов для порядку, прочитал пакостный памфлет про Нерона и вскрыл себе вены, довольный и пьяный, сведя последние счеты с опостылевшими эпохой и государем. Герои «Большой жратвы» наверняка читали в своих гимназиях и лицеях эту известную историю, решив, подобно древнему римлянину, распрощаться со скукой земного существования в окружении лакомств, выпивки и плотских утех. Правда время уже не то, дым пожиже. Вместо дворца - уединенный особняк, вместо быстроногих гетер – несколько заезжих девиц легкого поведения, да скучающая соседка-учительница. Но в плане обилия и качества еды с выпивкой все устроено не хуже, чем у самого растленного патриция. Дом ломится от заготовленных впрок туш всех съедобных божьих тварей, винный погреб вполне способен утолить жажду целого гусарского полка. Все это, принимаемое регулярно и в огромных количествах должно рано или поздно, по замыслу персонажей, отправить их на тот свет самым достойным и приятным образом. А почему бы и нет? Жизнь хороша и с комфортом закончить ее - тоже искусство.
Франция времен семидесятых - время расцвета наконец отошедшей от военных треволнений буржуазии, демонстративной роскоши, наслаждения плодами растущей экономики. Бури волнений революционных студентов давно отгремели, да и доносились ли они в тихие, сытые, благопристойные пригороды? Можно уютно устроится в тени раскидистого каштана, вдалеке от красных капелл, маоистов и прочей левацкой нечисти и просто кушать, ну или обжираться - дело то житейское, приличное и не стыдное - благо на дворе эпоха потребления, вот и остается потреблять. Это вот растленное безвременье и породило в европейском кино целый вал антибуржуазных фильмов. Конформист Трентиньян без толку наматывает мили по скошенным мостовым, терзаясь от собственной ненужности и пытаясь прицепиться к набирающему скорость фашистскому поезду, бесчисленные герои Мастроянни, зависшие в своем безделье между небом и землей, Пикколи у того же Феррери, разряжающий со скуки и безнадеги старый револьвер в свою жену. Буржуа здесь - "ненужный человек", ничего не создающий, пользующийся плодами, созданными чужими руками. Ему ничего не остается, кроме как уныло фланировать, следуя немудреным светским ритуалам, ну и потреблять. Прошлое забыто, будущего нет, так как его нельзя потрогать, оценить, или скушать, есть только опостылевшая реальность. Конец буржуазного мира по Феррери это не Большой взрыв, а большой чпок, как у пережравшего кадавра из книжки Стругацких. Более жирный крест на целой культуре и классе представить сложно, по крайней мере до «Деликатесов» Жене, где безудержное обжирание перерастет в банальный каннибализм.
В контексте «Жратвы» можно вспомнить и другой, снятый парой лет позже, фильм-памфлет, не менее категоричный и скандальный. Уединенный большой особняк, четверо его обитателей, решивших в своей пресыщенности отведать очередного смертного греха, упившись им до беспамятства, что-то это напоминает? Ах да - "Сало" Пазолини. «Жратва» и «Сало» - суть близнецы-братья, зеркально похожие, смотрят друг на друга, обмениваясь греховными улыбками. И там и там - по четыре главных героя, не человека, а маски, типажа, функции, типичного представителя своей социальной страты. И там, и там для симметрии к мужскому коллективу приставлены растленные средневозрастные дамы. Беспокойными табунчиками в обоих фильмах в кадр заглядывают дети - надо ведь сеять отравленное семя в душах будущих поколений. Два греха, два фильма - что хуже - восхитительное ультранасилие или животные обжорство и похоть - решать зрителю. А можно решить в духе кэрроловской Алисы - "Оба хороши".

Не стоит преждевременно плеваться после просмотра фильма, может лучше просто задуматься? Люди не самые сложные головоломки и к каждому можно подобрать свой волшебный ключик, перерастающий, со временем, в могильный крестик. Пускай это будет не дом, заставленный кушаньями, хотя для кого-то и он покажется хрустальным ларцом. Секс, алкоголь, наркотики, деньги - главное найти стимул, а дальше человек сам, как мышка из эксперимента закончит дело, безмерно упиваясь своим персональным фимиамом. Ведь на дворе эпоха потребления и остается только пожинать ее сладкие плоды, закармливая себя ими, как герои "Жратвы", до самой смерти.

Большой античеловеческий фильм, обличение буржуазии (что-то среднее между Фассбиндером и Бюнуэлем). Причем, и я был обличен: ведь речь идет не только о физической жратве, но и духовной, а так же бля...тве. Что касается последнего, бессмертна роль учительницы.

С другой стороны, фильм, конечно, не очень правдоподобный – нетолстые респектабельные граждане явно умственных наклонностей занимаются обжорством – и хотели бы заниматься бля...твом, но это им не совсем по силам, только все тот же Мастрояни блещет в роли е...аря. Самоубийством так не покончишь, да и мотивов нет…

Пока не появилась училка, зрелище было пресным и скучным… Что скучнее – едят, едят…

(Следующий фильм Феррера – «Будущее – это женщины» - не пойми что…)