Вор и музыкант Фред (Ламберт), случайно похитив у авторитетного бизнесмена секретные документы и красавицу жену (Аджани), скрылся в парижском метро и оказался вовсе не «на дне», а в параллельном мире, живущем интенсивной светской жизнью.
Прелесть «Подземки», нечаянного манифеста новой романтики и нового эскапизма, снятого прагматиком и приспособленцем, в том, что она...
Показать полностью
Вор и музыкант Фред (Ламберт), случайно похитив у авторитетного бизнесмена секретные документы и красавицу жену (Аджани), скрылся в парижском метро и оказался вовсе не «на дне», а в параллельном мире, живущем интенсивной светской жизнью.
Прелесть «Подземки», нечаянного манифеста новой романтики и нового эскапизма, снятого прагматиком и приспособленцем, в том, что она начисто лишена пафоса манифестов. Ее герои отмели, пожав плечами, несъедобный выбор между to do и to be, предпочитая жить в ритме сердца, бьющегося: do-be-do-be-do. Поймали на слове строителей «подземных дворцов», хваставших, что в их коммуникациях можно, если угодно, жить. Оценили и обжили ледяной дизайн бесконечных подземных переходов, где так привольно скользить на роликах, вырывая сумочки у зазевавшихся кумушек. Исполнили, наконец, самую заветную свою мечту: создать лучшую из групп, когда-либо игравших в утробе Парижа, и умереть на последнем аккорде рок-н-ролла. Фильм декоративен и эфемерен, как ирокез на голове взбалмошной Елены. Пуст, как вагон последнего поезда подземки. Невинен, как детская мечта о путешествии в джунгли Амазонки. Но со времен «Подземки», спускаясь на станцию «Дефанс» или «Шатле — Ле-Аль», нельзя не оглянуться, выслеживая в толпе полет вороватого роллера или молчаливого колосса, отбивающего ритм по поручням эскалатора.
Скрыть