Ромком про смерть, мультфильм про космос и сатира на «лихие 90-е»: что показали в Выборге на кинофестивале «Окно в Европу»

В домике на холмике рождается ребенок в скафандре. За чуть более чем 15 минут он вырастет и от детских игрушек пройдет путь к настоящей орбитальной станции. На самом деле, это, в общем-то, все, что нужно знать о мультфильме, поскольку дальше пуповина, связывающая маму и космонавтика, очень нарочито будет рифмоваться с красным маминым шарфом и креплениями к космостанции. Дом родной, а за его порогом действительно зеленая-зеленая трава. Константин Бронзит («Мы не можем жить без космоса»), конечно, очень хочет «Оскара» — и, судя по «Он не может жить без космоса», уверенными прыжками к нему направляется. В этом фильме все как надо, но вот эта вот его посекундно спланированная, как внеземная высадка, гениальность не дает отнестись к нему с любовью. Пожалуй, только с космическим уважением.

Молодая воспитанница православного интерната Настя (Василиса Денисова) с рождения незряча. От неизвестного ей и очень богатого человека (Максим Суханов) приходит предложение: операция на глаза в обмен на замужество. Несмотря на убеждения настоятельницы (Надежда Маркова) поверить в свое истинное предназначение и пойти в монастырь, Настя выбирает зрение и жестоко расплачивается. Теневой художник отечественного кино и ученик Алексея Германа-старшего, Константин Лопушанский («Гадкие лебеди») в своем седьмом фильме обращается к привычной для него стилистике «мрачно — значит, по-русски». «Сквозь черное стекло» — важное кинематографическое событие национального масштаба, пожалуй, не меньшее, чем «Левиафан» или «Трудно быть богом». Довольно неуклюжее в мизансценах, вычурное в цвете, местами даже беспомощное, к примеру, в работе с эпизодическими актерами. Тем не менее по-настоящему авторское, дающее широко развернуться ведущим исполнителям: музе Лопушанского — Суханову и дебютантке Денисовой в исторически важной роли.

Борис Гуц («Арбузные корки», «Фагот») продолжает экспериментировать с киноязыком и снимать фильмы на айфон. Его новая картина, обыгрывающая название стародавней ленты с Мерил Стрип, Голди Хоун и Брюсом Уиллисом, рассказывает про молодую супружескую пару. У Маши (Александра Быстржицкая) рак, но она относится к этому с иронией, много шутит и вообще старается не вешать нос, в то время как для ее мужа Пети (Даниил Пугаев) это удар. Он не может принять ее стоического отношения к смерти, поэтому лихорадочно ищет деньги для лечения в Германии. Формально это ромком, но от которого веет замогильным холодом. В фильме много висельнического юмора, который выводит из зоны комфорта: кощунственно ли смеяться над смертью? как правильно разговаривать на эту тему? В России, где не очень умеют говорить про гомосексуализм и похороны, Гуц с помощью «Фагота» и «Смерть нам к лицу» пытается найти этот язык, а чтобы у историй появилась доверительная интонация, снимает их на айфон, разбавляя повествование киноманскими приколами (в фильме много шутят про «Твин Пикс») и оммажами (Даниил Пугаев в свитере крупной вязки вылитый Данила Багров). Жюри «Окна в Европу» это оценило и вручило фильму главный приз в секции игрового кино.

В щемяще простом фильме Виталия Суслина, который вновь после картины «Голова. Два уха» словно экранизирует паблик «Цитаты простых людей» (все герои разговаривают несложными недлинными фразами оттуда), Михаил (Александр Карнаушкин), обычный охранник и наивный художник, большой ценитель природной красоты, пишущий все время китчевые пейзажи, волков и лошадей, вдруг после 30 лет неприкаянной жизни во флигеле на заброшенном заводе теряет насиженное место. Суслин вовсе не жесток к своему трогательному персонажу предпенсионного возраста, просто ему и правда некуда деваться: СССР рухнул, а вместе с ним — и гарантированные рабочие места для всех таких старичков с художественным образованием. Но даже на самом дне, без жилья (квартиру он отдал дочке), на убитом «жигуленке», без шансов найти даже самую бездельную работу, Михаил все еще видит красоту мира вокруг. Тихое, пронзительное и искренне-поэтичное кино в антитезу всей переусложненной костюмщине, что у нас обычно процветает.

Режиссер нашумевшего «Костра на ветру» Дмитрий Давыдов вернулся с новой картиной, снова рассказывающей про непростые семейные взаимоотношения. Сорокалетний главный герой (Петр Садовников) живет в деревне, где присматривает за своей семидесятилетней матерью (Зоя Багынанова), у которой прогрессирует болезнь Альцгеймера (примечательно, что название болезни, как имя Волдеморта в «Гарри Поттере», никто не произносит вслух, как будто бы боясь призвать ее на голову женщины). Ради матери мужчина оставил семью (жену и двое детей) — и ради нее теперь вынужден перебраться из деревни в город. Ноша героя тяжела, но он исправно несет ее, как бы змеи-искусители ни нашептывали ему три раза облегчить свой груз. Однако так будет продолжаться не всегда. Якутский кинематограф принято хвалить за самобытность — и восхищаться самородками, которых взрастила республика Саха. Что справедливо: якутский кинобум, пожалуй, самое громкое, что случилось в отечественной, крайне централизованной киноиндустрии за последние десять лет, а Давыдов, пожалуй, один из самых его титулованных представителей. В «Нет бога кроме меня» он играет на повышение: это слоубернер-драма с раздутым хронометражем и большими амбициями. Тут есть гитарные переливы, как в «Мертвеце» Джима Джармуша, и жестокосердный сюжет, как в «Любви» Михаэля Ханеке. Это очень похоже на настоящее кино, но все же это не настоящее кино, а больше конструкция. Этому фильму про любовь не хватает главного — немного любви.

В 90-е, когда «убивали людей и все бегали абсолютно голые» (будьте уверены, песня Монеточки обязательно прозвучит в финальных титрах), в Питере трое школьных друзей Вова, Леша и Мамед (Даниил Вахрушев, Евгений Егоров и Мурад Ахмедов) решают организовать свой бизнес, а в качестве инвестиций использовать печень для пересадки. Она предназначается для старшего брата Вовы — инвалида, однако за нее готов отвалить кругленькую сумму бывший зек, а теперь владелец наливайки Костик (Сергей Маковецкий), страдающий от туберкулеза. Еще один, как и «Бык», вгиковский дебют, осмысляющий тему «лихих 90-х» — на этот раз в трагикомическом ключе. Режиссер Иван Снежкин часто (очень часто) шутит на грани фола, от чего западная прогрессивная критика наверняка пришла бы в дикий ужас, как от недавней румынской «О, Рамона!», но все бы ничего, если бы «Печень» при этом оформилась в какое-нибудь законченное и осмысленное высказывание про 90-е, но этого не происходит. За всеми хиханьками да хаханьками полтора часа пролетают незаметно, ничего не оставляя в сухом остатке. Снежкину очень хочется быть Джоном Хьюзом, но он не Джон Хьюз. Самый главный трюк в подростковой комедии — за пошлостью спрятать любовь, а в этом кино есть только одна звенящая пошлость.

Режиссер Владимир Козлов («Десятка», «Кожа», «Аномия»), снимающий кино партизанским методом в регионах (Челябинск, Тольятти и Самара, Калининград), добрался наконец до Москвы, где развернулся во всю ширь. Как всегда у Козлова — не только режиссера, но и белорусского писателя, начинавшего с романов про white trash, — в «Как мы захотим» содержится мощное социальное высказывание: тут оно посвящено актуальному полицейскому беспределу. Двое влюбленных студентов Катя и Паша (Екатерина Образцова и Алексей Кокорин) идут на панк-концерт, где у молодых людей происходит стычка с полицией. За причиненные увечья и найденный паспорт полицейские требуют у Паши взятку в размере 300 000 рублей. Собрать деньги берется Катя. Стоит сказать, что Козлов снимает кино с непрофессиональными актерами и в очень экономной, спартанской манере. На взгляд специалистов и искушенных (да и неискушенных зрителей), его фильмы выглядят чудовищно. Однако в них бурлит и вскипает тихий ужас, который завораживает, как удав Каа своим взглядом бандерлогов. «Как мы захотим» снят в духе дарденновской «Розетты», а в плане трансгрессии приближается к «Генри: портрет серийного убийцы». Это отмороженное кино про обыденность зла с впечатляющим в своей дикости финалом — как в «Прикосновении» Альберта Мкртчяна.

Четыре года назад в Выборге главный приз получил не фильм (тогдашнее жюри игрового кино во главе со Светланой Проскуриной отметило на фестивале отсутствие хороших сценариев, плохую актерскую игру и невразумительную режиссуру), а актриса Ирина Купченко за роль в «Училке», рассказывающей о том, как учительница истории Алла Николаевна взяла в заложники свой класс. В сиквеле, премьера которого тоже символично состоялась в Выборге, в заложники берут уже саму преподавательницу и ее бывших учеников, которые пошли на ревизионистскую постановку шекспировской «Ромео и Джульетты» в ДК с говорящим названием «Мир».

«Последнее испытание» сделано с оглядкой на «Норд-Ост», плюс, как и «Училка», оно содержит остросоциальный комментарий. Однако, несмотря на то что террористами тут оказываются чеченцы, в фильме отчетливо прослеживается американский след: кто-то говорящий на английском языке очень хочет рассорить два народа. И вот пока Алла Николаевна ведет отвлеченные философские споры с преступниками, на помощь заложникам спешит ее выпускник — бравый спецназовец Кадышев (Андрей Мерзликин), сумевший под шумок проникнуть в здание. Фильм Алексея Петрухина пытается серьезно поговорить на тему терроризма, однако у него это категорически не выходит. Вместо этого получается кино с недурным экшеном, зашкаливающим количеством пафоса и полемикой, которая только обозначает проблему, но никак ее не раскрывает. Если бы это был честный боевик, то с него взятки были бы гладки, а тут авторы пытаются из «Крепкого орешка» сделать многозначительную драму, и у них выходит крайне напыщенное зрелище. Право слово, если бы в этом кино больше ломали кости, а не чесали языком, это пошло бы ему только на пользу.

В летний детский лагерь на морском побережье приезжает семнадцатилетний Артем (Глеб Калюжный), который хранит молчание и какую-то тайну, связанную, как и в «Пригни голову» Серджо Леоне, с менаж-а-труа. В лагере он знакомится с двумя девушками (слепой и разбитной) и мальчиком в инвалидной коляске, Костей (Евгений Ковылин), который поможет ему справиться с призраками прошлого. Несовершенная и хрупкая подростковая драма Ильи Северова («Развод по собственному желанию») часто не знает меры, но в иные моменты в ней сквозит какое-то всамделишное экзистенциальное отчаяние — вплоть до финального сюжетного твиста в духе М.Найта Шьямалана, превращающего это кино во что-то наподобие канадского сериала «Одиссея» (1992–1994) про потерявшегося внутри собственной головы парня.

Антонина (Надежда Горелова) и Сергей (Владимир Мишуков) — супружеская пара художников. Сергей попадает в тюрьму под Санкт-Петербургом, Антонина переезжает поближе к нему, селится в коммуналку и приходит в школу устраиваться учительницей. Принимают ее с некоторой опаской: творческие взгляды женщины на жизнь сильно отличаются от взглядов учителей, чья профессия давно стала, кажется, бесполезным и бессмысленным грузом для них самих. На «Окне в Европу» фильм Натальи Назаровой оказался не просто к месту, а попал в самый эпицентр сегодняшней актуальной повестки. И, что самое важное, это действительно невероятно талантливая картина. Женщина-режиссер снимает сильное социальное высказывание в российской провинции. «Карандаш» —глубокая и тонкая работа об одиноком голосе человека. Эту ленту, скорее всего, ждет тихая слава уже по истечении фестивального срока, как когда-то произошло с другим выборгским открытием — «Зимним путем» Сергея Тарамаева и Любови Львовой.

Павел Руминов («Дизлайк, «Статус: Свободен») как будто на спор снял семейный фильм. Эта история про двух влюбленных друг в друга уличных музыкантов — гитаристку Лизу (Юлия Снигирь) и барабанщика Артема (Роман Курцын), которые решают стать настоящими рок-звездами, однако непредвиденная беременность Лизы кладет конец их только начавшемуся восхождению на рок-Олимп. Проходит десять лет, у четы растет смышленая дочка Вита (Маша Лобанова), однако Лиза, чувствуя себя не самореализовавшейся, покидает семью ради музыкальной карьеры. У Руминова два конфликта: внутрисемейный и музыкальный (в фильме панк-рок противостоит российской эстраде). Это настолько невинно и забавно, что даже по-своему обаятельно: неузнаваемые артисты в гриме (из Курцына сделали Курта Кобейна, из Снигирь — Пи Джей Харви), умненькая не по годам девочка, как будто бы пришедшая из какой-то «сандэновской» инди-драмы, гомерически смешной Алексей Чадов в роли музыкального продюсера, в душе которого живет настоящий рок-н-рольщик. Да, это шоу двойников, а местами настоящий цирк, но, право слово, со времен «Кудряшки Сью» не было таких трогательных отцов-одиночек, как Артем.