Второстепенные люди
Живем себе и не отдаем отчета, что рядом ходит настоящий гений. Безоглядный, бесстрашный, не признающий ничьих законов, не укладывающийся ни в какие рамки, непонятно где что берущий, а вот тряхнул рукой, пробурчал что-то неразборчивое, и откуда ни возьмись - чудо.
Одно из свойств гениальности, во всяком случае, гениальности Киры Муратовой, - органическая современность. Ей не нужно читать чужие манифесты и отслеживать тенденции, чтобы быть актуальной: она парит над процессом и всегда попадает в точку. Она современна по природе пульса. Как актуальный художник, сегодня Муратова снимает маленький, незначительный фильм, вроде тех, какие делают Аки Каурисмяки и Вуди Аллен (а не Бернардо Бертолуччи и Мартин Скорсезе). Юмореска, скетч, не фильм, а набросок фильма, частная история, второстепенные люди. В смысле - не второсортные, а малозначительные. Провинциальный анекдот. Но в этом анекдоте время почему-то колотится почище любого эпоса.
Это уже вторая после "Трех историй" комедия Муратовой, действие которой происходит в аду. По ту сторону. После. Смерть - единственный безусловный закон этого мира. С ней связаны все события. Она определяет ритмы людей, ходящих кругами вокруг друг друга, или мертвого тела, или чувства, или слова, бесконечно повторяемого - как в аду. Женщины засыпают со словами: "Никто никого не любит", и лучшее определение для этого места как раз описывает перспективу ада: безысходность. Но почему-то в этом аду светит солнце, поют птички, свинья довольно роется в луже, обезьяна целуется взасос с мужчиной. Над несуществующей Одессой Муратовой разлито ощущение счастья. И все страшное, что происходит, - безумно смешно. Муратова превращает ад в рай простым жестом: выносит за скобки вопросы морали. И получается: мир после конца морали, наш мир - это ад, ставший раем. Счастье - это когда (после смерти) возможно все.
"Три истории" были комедией о мире, не заслуживающем даже апокалипсиса. Здесь Муратова идет дальше, разрешая все конфликты, распутывая все узелки и отпуская своих героев на волю. Но не стоит обольщаться по поводу ее намерений. Не раскрою секрета, если скажу, что в конце сумасшедший мальчик разглядывает свой рукодельный альбом с сердечками и вырезками, и в нем возникают финальные титры. Вот что это было - не фильм, ласковая страничка в альбоме чокнутого. Только сумасшедший мог подумать, что возможен счастливый конец.
