Фильм

Сердце мира

В лесном хозяйстве на притравочной станции, где охотничьих собак можно испытать в охоте на лис, живет такой парень Егор (Степан Девонин). Он за кров помогает хозяину станции Николаю Николаевичу (Дмитрий Поднозов) и его семье всячески следить за животными: может и раны залечить, и лис покормить, и прибраться. Да и людям он ни в чем не отказывает, что в итоге оборачивается против него самого. Он отзывчив даже к группе молодых защитников прав диких животных, которые ополчились на их станцию. Судя по звонку и разговору о матери, в штыки он воспринимает только свою прошлую жизнь, от которой сюда сбежал. Но по правилам драматургии на притравочной станции вскоре жизнь заставит безобидного Егора ощетиниться и показать звериный оскал.

После болезненного и нецензурного игрового дебюта «Комбинат «Надежда» новый фильм Наталии Мещаниновой может показаться сглаженным по всем углам кино с собачками. Вместо рвущихся персонажей, за которых ранее цеплялся документальный глаз Мещаниновой, теперь она отдает предпочтение менее явным героям, чей взгляд будто бы направлен куда-то внутрь, оттого его сложнее выразить. В Школе документального кино Марины Разбежкиной, откуда изначально вышла Мещанинова, есть такое хитрое упражнение — снять кино про «скучного человека». Скучного не потому, что он неинтересный, а потому, что он не очевидный герой, но если копнуть, то у всех течет своя драматургия. Вот Егор из «Сердца мира» — именно такой герой. Степан Девонин («Шапито-шоу») его ненавязчиво воплотил, за что получил персональную награду на «Кинотавре» за лучшую мужскую роль.

Простой на первый взгляд фильм Мещаниновой на самом деле любопытно устроен. В нем есть несколько слоев, через которые эхом друг от друга передается чувство несправедливости, словно по кругам на воде (фильм начинается с касания водной глади). Есть животный мир, где подрали собаку, а неприспособленные лисы не могут выжить в дикой природе. Есть суровый глава базы, который по-хозяйски снисходителен к Егору и всегда может обидеть. Есть его семейный круг, где жена (Екатерина Васильева) срывается от запоев мужа, а дочь (Яна Сексте) — от своего одиночества. Есть группа защитников животных, которые тут выступают фактически антигероями. И, наконец, есть сам Егор, у которого давно сердце не на месте и нет своего дома, поэтому каждый толчок в его сторону отзывается еще больнее. Это фильм про тонкие мембраны между этими мирами. И режиссер, как эхолокатор, прислушивается к этой системе, чтобы услышать стук того самого сердца мира. Мира как спокойствия, что дало столь высокопарное название фильму.

Сон — единственное успокоение, которое может себе позволить Егор. Неслучайно он так часто спит в фильме (в обнимку с собаками или козлятами). Несмотря на то что Мещанинова по-прежнему удивительно точна и документальна в передаче фактуры, местами сама природа выталкивает фильм куда-то в другие измерения то ли сна, то ли мифа, переплетая людей и зверей, словно в сказочном лесу. В финале волшебный снег будто бы припорашивает столь ритуальную метафору о том, что человек, как и зверь, все-таки может найти пристанище и прощение. Ранее в такой поэтичности концовок данный автор, кажется, замечен не был.

Даже в популярной «Аритмии», сценарий к которой писала Мещанинова, концовка производила более разительный документальный эффект. «Сердце мира» на него совсем не похоже, хотя тоже создавалось при участии Бориса Хлебникова, но вряд ли фильм так же бомбанет и станет «Аритмией» этого года. Он более замкнутый в себе и не такой мелодраматический. Он скорее похож на другое кино по сценарию Мещаниновой — «Войну Анны» Алексея Федорченко, где тоже тщательно выстраивается сновидческий микромир с крысами, кошками, утятами и собаками. Мещанинова теперь предъявляет запертых в себе героев, которые живут в своих каморках или конурах, пока где-то идет война, умирают родные, рушится прошлое. Но в этих капсулах жить хоть и, казалось бы, безопаснее, но гораздо трагичнее и даже страшнее. Наверное, именно такое кино более адекватно времени и говорит что-то важное про нас сейчас. Если это и шаг назад, то это капитуляция перед милосердием самой жизни. Если это и кризисный фильм, то это кризис человека, который ненадолго уснул от болеутоляющего, но его еще не усыпили навсегда.