Фильм

Женщина в окне

Эта загадочная история началась на улицах великосветского Манхэттена одним безлунным и беззвездным вечером. Профессор криминологии и психологии Ричард Ванли, пребывающий в состоянии хандры, типичной для бальзаковского возраста, остался наедине со своими мыслями в тот миг, когда его милая женушка с уже подросшими детьми укатила на каникулы. И в этот момент душевного сплина Ричард увидел в витрине галереи портрет чаровницы и божественной красавицы, имя которой он, естественно, не знал вовсе. Весь мир померк в его глазах, а житейская суета совсем обрела окончательно и бесповоротно собственную бессмысленность и бесформенность. Однако очень скоро Ричард вживую встретился с моделью, позировавшей для этого портрета, которая была обжигающе красива и невероятно сексуальна и имя ей было Алиса. Она крайне развратно курила дорогие сигареты, ходила во всем черном и утонченно облегающем ее изящный стан и стильно пила виски и вино. И был глуп наш герой, ведь от таких женщин только и жди беды.

Один из ярчайших и наиболее влиятельных представителей немецкого киноэкспрессионизма, создатель культового провидческого «Метрополиса» и не менее пророческой трилогии о докторе Мабузе, многогранный и сложный в великом множестве своих проявлений режиссер Фриц Ланг известен также как создатель ряда ключевых в развитии жанра нуар картин его «раннего» периода зарождения в начале 40-х годов. Именно под чутким режиссерским руководством Фрица Ланга, оставшегося экспрессионистом даже в условиях голливудской машины, родились такие значительные фильмы-нуар как «М», предвосхитивший особенности нуар-стилистики в целом, «Охота на человека», «Женщина в окне» и «Улица греха», в которых в главных ролях блеснула американская муза Ланга — актриса Джоан Беннетт.

Фильм «Женщина в окне», датированный 1944 годом и ставший экранизацией романа Дж. Х. Уоллиса «Врасплох», вышел в один и тот же год с картиной Билли Уайлдера «Двойная страховка», причем в обоих фильмах одинаково блеснул своим актерским талантом Эдвард Дж. Робинсон, представив, впрочем, за один год два совершенно противоположных по своей внутренней природе образа-архетипа. Однако, если «Двойная страховка» представляла из себя канонический вариант фильма-нуар как с точки зрения режиссуры, так и исходя из нарратива, то «Женщина в окне» являет собой пример удивительного разрыва жанровых шаблонов, в первую очередь, благодаря неожиданному и неординарному финалу, который резко и стильно окрашивает все события в картине, показанные до того, в совершенно специфические краски.

Мрачная визуальная тональность повествования с черной занавесью ливней и густой тьмой закоулков Большого Яблока внезапно оборачивается злой иронией над маленьким человеком, в которой, однако, зритель ощущает определенный трагизм и налет почти что Федора Достоевского, воплощенный в продуманном образе неклассического героя нуара, на редкость убедительно исполненном Эдвардом Дж. Робинсоном.

Собственно, тема преступления и наказания в фильме присутствует отчетливо, однако преступление в картине является не более чем нелепой и трагической случайностью, тогда как наказание и раскаяние за него будет уже неотвратимое и беспощадное. Герой Эдварда Дж. Робинсона попадает в настоящий Ад, все больше и больше теряя свои моральные ориентиры и пускаясь в опасные игры основного инстинкта вместе с роковой дьяволицей, сыгранной Джоан Беннетт. Желавший перемен и новых ощущений в собственной жизни, профессор Ванли сполна получил желаемое и иногда действительно лучше, чтоб затаенные глубоко в недрах разума желания никогда не претворялись в жизнь.

Впрочем, финал, умело подстроенный под лекала «кодекса Хейса», напрочь убивает в ленте всякую долю реалистичности, превращая «Женщину в окне» в притчу о человеческих желаниях и низменных страстях, и на выходе делая всех героев картины архетипами людского карнавала бытия, в зеркальное отражение собственных порочных пристрастий и увлечений, подавшись которым можно впоследствии жестоко расплатиться за желаемое и терзаемое всеми фибрами души.

Однако, любуясь полным жизни портретом неизвестной вакханки, столь хитро выставленном в окне галереи для вечно жадной и жаждущей публики, всегда стоит не забывать об одном — роковые женщины враз способны отравить своими ядовитыми, хотя и очень сладостными поцелуями, а если ты обычен и ординарен, твоя жизнь скучна и ты все еще не готов и никогда уже не будешь готов к новым впечатлениям, то остерегайся всего, дорогой друг, и не будь тем, кем ты был раньше. А если все это…?

Классика жанра.

Финал разочаровал многих. Неожиданное превращение фильма-нуар в «черную» комедию пришлось не по душе поклонникам жанра. Однако, вряд ли ценность фильма определяется умением автора угождать публике. Стандартизация хороша для ширпотреба, но художник под гнетом технического регламента вырождается в униформиста. При таком раскладе все, что он может сказать – и говорит – ложь.
«Женщина в окне» работа художника; как пишет Бейли: «острое очарование для глаз и ума». Закавыка лишь в том, что мастер жанра Ланг изначально взялся за мультижанровый фильм. Отсюда и непредсказуемая развязка, и откровенная пародийность. Эдвард Дж. Робинсон в главной роли тоже смотрится «неожиданно». Актер, до сих пор игравший «жестоких парней» типа «Маленького Цезаря», у Ланга вдруг предстает в роли немолодого университетского профессора – эдакого тихого буржуа. Вместо типичного героя нуара – частного детектива или обаятельного преступника с лицом Хамфри Богарта, перед нами простой законопослушный американец, волей случая впутавшийся в криминальную историю. Сама завязка не нова – сюжеты Хичкока строятся по той же схеме («39 ступеней», «Диверсант»), но Ланг изобретает нечто особенное. Внимательно приглядевшись к навороченному сюжету, полному нарочито крутых, излишне частых и непредсказуемых поворотов, неизбежно возникает ощущение, что тебя водят за нос. Бал здесь правят неуемная фантазия и ирония автора-виртуоза. Только поэтому не кажется странным, что герой вновь и вновь попадает во все новые передряги, постоянно совершает глупейшие ошибки, и своими словами и поведением то и дело норовит выдать себя приятелю, по «совпадению», районному прокурору.
Музыка, словно из волшебной сказки, придает действию еще большую зыбкость и ирреальность. А блестящие платья героини – черное и белое, будто позаимствованы из гардероба доброй феи и злой колдуньи. Завязка тоже сказочная: героиня сходит с картины – в лучших традициях романтизма; но уже с вкраплением психоанализа.
Вполне естественно, что «Женщина…» ведет двойную игру. Фильм нельзя назвать пародией – Ланг шутит без улыбки – но подтекст периодически проглядывает, что бы в конце опрокинуть всё с ног на голову. Поэтому пробуждение умершего героя, хоть и звучит как диссонанс, – но только заранее прописанный в партитуре.
Следуя той же логике, в конце закрученный детектив переходит в сатиру. Мишень для насмешек, как всегда, средний класс – общество тепличных мечтателей. Но комический финал – еще и саморазоблачение. Ведь сытые нуждаются в удовольствиях, и Ланг берется пощекотать им нервы – за деньги. Работает чисто: и напугать зрителя успевает, и посмеяться над ним вволю, а напоследок еще и нос показывает…

Профессор Уэнли (Эдвард Робинсон) рассказывает своим ученикам о природе убийства, даже не догадываясь, что одной из своих лекций он буквально предвосхищает события, которые случатся с ним в самом ближайшем будущем, чуть ли не в следующие несколько часов. Он обычный в принципе человек, у него жена и дочка, которых он отправил отдыхать на несколько дней, тем самым получив ненадолго возможность пожить холостяцкой жизнью, как подшучивают над ним его товарищи. Шутки эти тоже стали пророчеством – в отражении витрины он видит сногсшибательной красоты девушку и подавленные сексуальные инстинкты, после всех разговоров и выпитого, начинают выползать наружу. Более того, выползают они, прихватив с собой и не менее сильно подавленный инстинкт насилия – профессор довольно скоро оказывается убийцей, пусть и, отчасти, по странному стечению обстоятельств. Убийство, правда, совершено идеально, труп спрятан там, где не бросит ни на кого тень, да и нет никакой связи между Уэнли и убитым, который оказывается довольно состоятельным мужем той красотки, что встретил профессор. Однако, не все так гладко, расследовать преступление ставят давнего друга Уэнли, а ситуация резко обостряется появлением шантажиста. Петля вокруг шеи обычного и безобидного профессора затягивается с ужасающей скоростью.
Интересно, но именно этот фильм стал самым известным и востребованным из всего, что снял в том десятилетии в США Фритц Ланг, несмотря на то, что на его счет также ряд других, не менее важных, интересных, сильных как с позиции сюжета, морали, так и постановки, картин. Может быть тому причиной тот факт, что «Женщина в окне» скорее наследует постановочным и сценарным традициям голливудского кинематографа, чем немецкому экспрессионизму, что достаточно характерно для фильмов-нуар того периода. Плюс к этому нужно добавить тот факт, что фильм буквально насыщен диалогами, удачно сопровождающих события картины. Не в последнюю очередь тому причиной и весьма психологичная роль, блистательно исполненная Эдвардом Робинсоном, а также неспешная и последовательная цепочка довольно странных событий, легко объясняющая в конце собственно природу «кошмара».
Вообще, фильм предлагает очень интересную мораль зрителю, являясь с одной стороны классическим представителем голливудской системы того времени, удовлетворяющей весьма важному на тот момент Кодексу Хейса, а с другой, предоставляя интересную возможность понаблюдать за тем, как самый обычный гражданин оказывается сначала наказанным за проявление своих скрытых желаний, а потом, наисчастливейшим образом, его избегает. И финальная сцена, когда девушка, одетая столь же вызывающе, что и та, в начале картины, отражается в витрине и просит у профессора Уэнли огоньку для сигареты, а тот в ужасе убегает от нее, говорит именно о том, что потаенные желания загнаны в еще более глубокое подземелье. Подобный же дуализм прослеживается и в отношении одновременной сюрреалистичности и реальности, где, казалось бы вполне обычные и логичные события предстают в том виде и последовательности, в какой они были бы в болезненном кошмаре. «Реальность – это страшный сон», будто бы говорит Ланг, тем самым несколько снижая уровень оптимистичности хэппи-энда.
В этом отношении фильм можно даже воспринимать как нравоучение на тему того, как может быть плохо поддаться собственным инстинктам и зажить странной и опасной жизнью вне семьи и работы. Но в целом, картина, конечно, скорее о тонкой грани между аморальностью и уважаемым положением в обществе, и о том, как мало по сути надо для того, чтобы эту грань переступить – всего одно отражение женщины в витрине. Лангу настолько понравилась эта идея, что он решил развить ее в следующем своем фильме «Улица греха», появившемся на следующий год и в котором тоже снялся Эдвард Робинсон.
Напоследок хочется отметить, как здорово и изящно снята одна из последних сцен фильма, когда профессор Уэнли, принимает яд, камера делает наезд на него, потом отъезжает и мы видим, что он сидит в клубе и, естественно, в другом костюме. Вся прелесть в том, что снята она без единой склейки! Робинсона одели в два костюма, один из которых был накладным, после того, как камера начинает делать крупный план, декораторы судорожно меняют декорации, быстренько вытраивая обстановку клуба, в то время как помощник оператора срывает с Робинсона верхний костюм и отъезжающая камера показывает нам совершенно нового профессора в новой обстановке. Такая вот магия кино от Фритца Ланга.