Фильм

Спасибо, жизнь!

Достаточно странный с точки зрения восприятия и сомнительный с точки зрения развития сюжета фильм. Перверсивные отношения двух людей, откровенные и шокирующие. Странный нарратив. Сюрреалистическое действо, преподносимое режиссером зрителю. При этом, в связи с некоторой наивностью, все оказывается не настолько испорченным и грязным, как могло было быть… это же французский фильм… фильм, которому свойственен особенный сюр.

Начинается фильм со сцены, снятой в довольно нестандартном фильтре, в которой молодой человек избивает девушку в свадебном платье. Вообще, в фильме много сцен снятых нестандартным фильтром, да и девушек в подвенечных платьях постоянно норовят зачем-то отколошматить. Так или иначе, к Жоэль (Анук Гринбер), а именно так зовут побитую, подходит Камилла (Шарлота Генсбур). Девушки знакомятся, находят общий язык, начинают жить вместе, а точней, устраивают с миром фильма то, что делали герои Депардье и Девера в «Вальсирующих» - пристают к мужчинам, периодически лупцуют их, а могут и вовсе пристрелить или взорвать. В постоянно рвущееся повествование боком втискиваются различные странные персоны, отцы и военные. Вскоре похоже и сам режиссер теряет нить повествования и столь хлесткие, жесткие удары наносятся вслепую и то, что могло стать «вальсирующими невестами» сваливается в довольно сумбурный по форме и содержанию фарс и буффонаду.

В этот раз Бертран Блие превзошел, похоже, самого себя. Практически каждый эпизод в фильме выполнен в отдельном стилистическом решении (одних фильтров тут не сосчитать), грани между реальностью и кинематографическим вымыслом стираются до дыр – герои могут предложить другим «перебежать в цветное кино», повсюду появляются режиссеры, которые возмущаются тем, что им мешают снимать, в результате понять, что и где происходит, в один момент и вовсе уже невозможно. Нарративная схема как таковая вообще отсутствует – фильм состоит из нескольких слабосвязанных между собой эпизодов. Автор пытается шагнуть за границы представлений о кино, как о способе подать историю, но делает это не как Алан Рене или Луис Бунюэль, которыми он восторгался всю свою жизнь, а по своему, с одной стороны несколько грубовато, но при этом не без определенной лирики.

Понятное дело, история фильма совсем не о похождениях двух девушек. Более того, из-за различных структурных разломов, образы героинь постепенно сводятся к одному, будто два состояния, эго и альтер-эго, пробираются по поверхности картины. Более того, весь женский род в конце-концов является символом, который олицетворяет своей парой отлично сыгравшие тут Генсбур и Гринбер (последняя вскоре станет женой режиссера, красивая женщина). Фильм вообще довольно сложен и является самым сложным для восприятия. Секс, как элемент символизма, странный доктор, распространяющий заразу и марширующие фашисты – все это можно увидеть практически в одном кадре, где такое еще встретишь. А вопрос – надо оно тебе такое или нет, каждый решит для себя сам.