Вампир в Бруклине

Максимилиан (Мерфи) - последний вампир на земле. Он прибывает в Нью-Йорк с родных Карибов, чтобы найти себе невесту, получеловека-полувурдалачку. И находит ее в Бруклине, в лице полицейской офицерши (Бассетт), которая и не подозревает о своих вампирских наклонностях. Но зато очень усердно занимается расследованием убийств, которые Максимилиан успел совершить еще по пути в Америку. На борту танкера, впечатавшегося в бруклинский причал почти так же, как 80 лет назад парусный черно-белый корабль, принесший в своем чреве крыс, чуму, страх и когтистого Носферату.

Крейвен, в отличие от автора классического "Носферату" Мурнау, решил превратить "симфонию ужаса" в разгильдяйский рэп. И вместо Макса Шрека у него - Эдди Мерфи, сверкающий кошачьими глазами-линзами. А вместо пейзажей, полных изломанных теней и нарушенных пропорций, - в меру живописные пейзажики черных гетто, знакомые по миллионам фильмов в жанре blaxsplotation. Все в фильме идет как бы само собой, никто особенно не старается. Поэтому неудивительно, что в прокате фильм провалился. С тех пор многое изменилось. Вошли в форму и оправились от фиаско и Крейвен ("Крик"), и Мерфи ("Чокнутый профессор"). Но афроамериканская тематика так и осталась в жанре киноужасов чужеродным элементом. Чувство страха, как и чувство ритма, у них совсем другое, непонятное бледнолицым. Когда антрацитовые гиганты стоят безмолвными стражами перед входом в мир иной, когда пляшут в магическом трансе вокруг вудуистских костров безумные кликуши - это вгоняет в дрожь. А всевозможные Блэкулы, несущие на себе бремя белых - чужую мифологию, чужие кошмары, чужое зло, - вызывают зевоту. Как белые рэперы и баскетболисты. Или трансильванский граф, намазавший свое мертвенно-бледное лицо ваксой и затянувший с дурацкой улыбочкой "Чаттанугу-Чучу".

Скрыть