«Оскар-2022»: главные номинанты на премию

Начало XX века, мир Дикого Запада с его конским мачизмом уходит в прошлое, но все еще остаются ковбои, которые сопротивляются индустриализации и эпохе машин, — такие, например, как Фил Бербанк (Бенедикт Камбербатч), который с братом Джорджем (Джесси Племонс) владеет крупнейшим ранчо в штате Монтана. Фил не очень жалует женщин (сам он латентный гомосексуал), поэтому, когда Джордж приводит в их дом свою невесту Роуз (Кирстен Данст) и ее взрослого сына-подростка Питера (Коди Смит-МакФи), он делает все, чтобы сжить ее со света. Пока в прокате гремит «Человек-паук: Нет пути домой», на «Нетфликсе» тихо вышел лауреат Венецианского фестиваля 2021 года за лучшую режиссуру — «Власть пса» Джейн Кэмпион, в котором Доктор Стрэндж издевается над Мэри Джейн Уотсон. Для Кэмпион этот фильм стал возвращением в мир большого кинематографа (за десять лет она успела поставить только два сезона сериала «Вершина озера») — и возвращение это получилось триумфальным! Новозеландка напомнила всем, почему стала первой женщиной, победившей на Каннском фестивале (с драмой «Пианино»). Во «Власти пса» виртуознейшая режиссура — и очень женский взгляд на мужской мир (как в лучших работах ее ровесницы и соратницы Кэтрин Бигелоу). Кэмпион чутко исследует подавленную гомосексуальность, мужскую мизогинию и уходящее в прошлое животноводческое ремесло, делая полноправным соучастником действия невероятной красоты природу (несмотря на то, что действие происходит в США, снимался фильм в Новой Зеландии). Над этими местами сильна не власть Бога, а власть пса — в финале эта красивая метафора расцветет подобно ядовитому цветку.

Арракис — таинственная пустынная планета, где под тоннами песка скрыт главный ресурс обитаемой вселенной — спайс-меланж (он же специя или пряность), охраняемый гигантскими червями. Коварный император решает рассорить своих вассалов и передать многолетнюю монополию на добычу специй от могучего дома Харконненов благородным Атрейдесам. Транзит, конечно, закончится бойней, в которой чудом выживают юный наследник арракинского престола Пол (Тимоте Шаламе) и его мать Джессика (Ребекка Фергюсон) из древнего ордена Бене Гессерит, обучившая сына искусству телепатии. Теперь, чтобы выжить и отвоевать планету, им необходимо заручиться поддержкой народа пустынь — фременов и раскрыть секреты, что скрывают дюны. Переносить на экран культовый фантастический романный цикл Фрэнка Герберта пытались уже не раз, но все без толку — мегаломанское арт-шапито Алехандро Ходоровского погрязло в студийных интригах, фильм Дэвида Линча на монтаже переделали продюсеры, а близким к тексту телеэкранизациям (не только «Дюны», но и «Мессии» и «Детей Дюны») не хватало бюджета и режиссуры. Поэтому новой интерпретации от одного из главных визионеров современности Дени Вильнева, в последние годы увлекшегося фантастикой («Прибытие», «Бегущий по лезвию 2049»), ждали с таким трепетом. Вдобавок «Дюна. Часть первая» по задумке должна запустить целую киновселенную, которая в ближайшие годы развернется на стримингах и в кинозалах. Впечатления вышли двоякими. С одной стороны, Вильнев напитал художественный мир Гербера энергией подлинной античной трагедии и создал суперкино, где блестящий кастинг сочетается с заоблачным уровнем работы художников-постановщиков, монтажеров и лучшей за долгие годы музыкой Ханса Циммера. С другой — из-за очевидно завышенных ожиданий почти всем — от маститых критиков до простых зрителей — в картине чего-то не хватило, каждому своего. И теперь именно этого все ждут от следующей части франшизы, работа над которой уже кипит.

Шестьдесят лет назад на экраны вышла «Вестсайдская история» Роберта Уайза — экранизация бродвейского мюзикла на стихи Стивена Сондхайма, с музыкой Леонарда Бернстайна и хореографией Джерома Роббинса, который выступил сорежиссером фильма. На «Оскаре» картина собрала десять статуэток: настоящий триумф, больше (11) только у «Бен-Гура» (1959), «Титаника» (1997) и третьей части «Властелина Колец» (2003). Но то, что круто выглядело в середине XX века, не всегда хорошо проходит проверку временем. При пересмотре становится очевидно, что оригинал во многих аспектах морально устарел — в том числе в плане национальной репрезентации. По сюжету, представляющему собой интерпретацию истории Ромео и Джульетты, вместо враждующих семей Монтекки и Капулетти фигурируют вестсайдские банды: белые «Ракеты» (ее костяк составляют поляки с итальянцами) и пуэрториканские «Акулы». Так вот, в фильме Уайза практически не было настоящих пуэрториканцев, кроме актрисы Риты Морено, которая сыграла возлюбленную главаря «Акул». В основном это были загримированные под латиноамериканцев артисты — даже исполнительница главной роли, актриса российско-украинского происхождения Натали Вуд. Исправить это недоразумение взялся Стивен Спилберг, когда решил снять ремейк. Но у великого режиссера не только получилось восстановить историческую справедливость, но и поставить по-настоящему грандиозное кино.

Спилберг оставил центральный конфликт без изменений, но внес в сюжет ряд концептуальных поправок. Если оригинал начинается с потрясающего и ставшего хрестоматийным вида Манхэттена, то ремейк — с панорамы вестсайдских трущоб, отправленных под снос (на их месте потом построят «Линкольн-центр»), то есть буквально на руинах американской мечты. И пуэрториканцы, и белые воюют за территорию, которая им, по сути, не принадлежит: скоро всех приезжих все равно выселят. На фоне этой «междоусобной войны» разворачивается история любви поляка Тони (Энсел Элгорт) из «Ракет» и сестры главаря «Акул» — Марии (Рейчел Зеглер). При этом Тони (то есть Антон) у Спилберга не невинный юноша, как у Уайза, а отсидевший в тюрьме преступник, который после того, как чуть было до смерти не избил пуэрториканца, решил исключить из своей жизни насилие. Какие еще изменения сразу бросаются в глаза? Если у Уайза хореография была академического толка, то у Спилберга она более жесткая и тяготеет к стрит-дансу (постановкой танцев в ремейке занимался Джастин Пек). Если у Уайза было больше театральных декораций, то у Спилберга — живой натуры (прием, который придает условному жанра мюзикла изрядную долю гиперреализма). Но главные изменения коснулись фем-репрезентации. И дело не только в том, что в ремейке владелицу аптеки сыграла Рита Морено из оригинальной картины, тем самым осуществив связь времен, а в том, что у Спилберга женские героини и гендерно-флюидная пацанка из «Ракет» получились намного ярче и интереснее, чем у Уайза. Впрочем, и мужские персонажи тоже. Заострив расовый конфликт, несколько изменив подтекст и сделав героев более выпуклыми, Спилберг заставил историю 1957 года (а действие принципиально не было перенесено в наши дни) заиграть новыми красками. Если и снимать ремейки, то только так: чтобы они были круче оригинала.

Конец 1960-х, Белфаст — столица Северной Ирландии. Конфликт между католиками и протестантами достигает критической отметки, совсем как в Варфоломеевскую ночь. Начинаются беспорядки, в центре которых оказывается семья из рабочего класса: муж (Джейми Дорнан), жена (Катрина Балф) и двое их сыновей — старший Уилл (Льюис МакЭски) и младший Бадди (Джуд Хилл), глазами которого мы и видим происходящие события. В жизни каждого режиссера наступает момент, когда он решает снять «свой самый личный фильм». Не стал в этом смысле исключением и Кеннет Брана, специализирующийся на Шекспире актер и режиссер, у себя на родине, в Британии, поставивший «Короля Генриха V», «Много шума из ничего», «Гамлета», «Бесплодные усилия любви» и «Как вам это понравится», а в Голливуде — марвеловского «Тора», «Джек Райан: Теория хаоса», «Золушку», «Убийство в Восточном экспрессе», «Артемиса Фаула» и «Смерть на Ниле». Поскольку «Белфаст» — полуавтобиографическое произведение, в картине немало места будет уделено кинематографу. Бадди любит фильмы, поэтому поглощает их с особой киноманской жадностью. При этом, несмотря на то что сам «Белфаст» снят в ч/б (это цвет воспоминаний), кино, которое Бадди смотрит в фильме, может быть и цветным. Чаще всего оно таким и оказывается — ярче окружающей его жизни, которая полна опасностей и семейных неурядиц: отец мальчика постоянно в разъездах и хочет увести семью из Северной Ирландии, а у дедушки (Киран Хайндс) проблемы со здоровьем. Самая уязвимая сторона фильма — внешняя. «Белфаст» выглядит так, будто «Кролика Джоджо» сняли в стилистике куароновской «Ромы», то есть крайне претенциозно. Однако интимная интонация картины позволяет проникнуться к ней симпатией и не обращать внимание на пафосные перегибы, к которым склонен Брана, как практически любой шекспировский артист. 

Самая примечательная роль Уилла Смита за долгое время. В фильме Рейнальдо Маркуса Грина («Монстры и люди») он сыграл Ричарда Уилльямса — требовательного, если не сказать жесткого отца знаменитых теннисисток Венус и Серены Уилльямс (Санийя Сидни и Деми Синглтон), который через нищету привел девочек к спортивному Олимпу. Фильм идет два с половиной часа и представляет собой целую мешанину жанров: тут и спортивный байопик, и семейная драма, и чувственная мелодрама. Что-то в картине обозначено пунктирно, что-то рассказано подробно, какие-то факты явно поданы в пользу Ричарда Уилльямса — несмотря на то, что в ленте он и так не показан милым человеком, есть ощущение, что в жизни он был еще жестче. Но Смит находит оправдания своему герою, рисуя неоднозначный, но притягательный психологический портрет не просто человека, а личности (особенно удались его совместные сцены с не менее блистательным Джоном Бернталем («Каратель»), который играет тренера девочек). Видно, что для Смита этот фильм тоже что-то личное: в «Короле Ричарде» он выступил еще и продюсером. Теннис — захватывающий и один из самых эмоциональных видов спорта. Рейнальдо Маркус Грин снимает матчи так, что не оторваться. А персонаж Уилла Смита постоянно напоминает своим дочерям (и нам, зрителям), что мы здесь собрались исключительно ради удовольствия. И «Король Ричард» дарит его с лихвой.    

1939 год, мужчина по имени Стэнтон Карлайл (Брэдли Купер) прибивается к бродячему цирку, влюбляется в одну из артисток (Руни Мара) и узнает секрет одного феноменального номера, связанного с ясновидением. В отличие от оскароносной «Формы воды», новый фильм Гильермо дель Торо не такой crowd pleaser. Это работа менее совершенная и более спорная, хотя по-своему неотразимая. И уж точно она лучше оригинала, фильма Эдмунда Гулдинга 1947 года. Для своего времени это была прорывная картина, но сейчас она порядком устарела, в том числе из-за своей богобоязненной риторики. У Гулдинга была история про то, что психоаналитик будет пострашнее шарлатана, а лжепроповедник (или лжепророк) всегда получит по носу. У дель Торо вроде бы все то же самое, однако на передний план выдвнуто то, что в фильме 1947 года было в подтексте: это Вторая мировая война, перед (и во время) которой люди теряют человеческий облик, а такие фигуры как Стэнтон Карлайл приближают конец света.

Аспирантка Кейт Дибиаски (красноволосая Дженнифер Лоуренс) под руководством профессора Рэндалла Минди (Леонардо Ди Каприо) обнаруживают летящую к Земле комету, способную стереть жизнь с лица планеты. В панике они начинают бегать по различным инстанциям, но сильные мира сего — от президента США (Мерил Стрип) до аутичного мультимиллиардера (Марк Райлэнс) — сначала вообще поднимают ученых на смех, а затем, когда проблему становится невозможно игнорировать, стараются снять сливки с катастрофы и обратить ее себе на пользу. Придумал и снял эту едкую сатиру Адам МакКей, когда-то делавший отвязные комедии с Уиллом Ферреллом (но уже и тогда не чурающийся сатиры), а в последние годы перешедший в высшую лигу благодаря квазидокументально-политическим памфлетам «Игра на понижение» и «Власть» (за адаптацию сценария первой он даже получил «Оскар»). Здесь он решил объединить обе ипостаси своего творчества — юмористическую и гражданскую. Получилось на любителя. Больше всего фильм напоминает затянувшуюся полнометражку мультсериала «Южный парк», сыгранную россыпью голливудских звезд, которых в фильм привели не столько гонорары, сколько их гражданская позиция, отчего они неистово переигрывают. Кино, раздувшееся до неприличных для комедии двух с половиной часов, перегружено скетчами и пародиями на известных людей и звезд момента. А еще тяжеловеснее его делает односторонняя направленность сатиры. Это кино обвиняет плохих республиканцев, медийных звезд и интернет в том, что все недостаточно паникуют по поводу глобального потепления, и не оставляет никаких возможностей для другой интерпретации. Подобно героине Дженнифер Лоуренс, оно орет на зрителя в рамках развлекательного шоу, а потом обзывает идиотами за то, что те посмели хохотать.

Известный театральный режиссер Юсуке Кафуку (Хидэтоси Нисидзима) через два года после неожиданной смерти жены получает предложение поставить пьесу «Дядя Ваня» на фестивале. Там он встречает Мисаки Ватари (Токо Миура), молчаливую девушку, назначенную фестивалем водить его на его любимом красном Saab 900. По мере приближения премьеры внутри театральной труппы нарастает напряженность, а режиссер сталкивается с тайнами, оставленными его женой. Английское название фильма «Drive My Car» отсылает не только к знаменитой песне «Битлз», но и считывается как идиома, обозначающая призыв «Давай займемся сексом». Фильм снят по рассказу Харуки Мураками, опубликованному в 2014 году. Получив Гран-при на Берлинале в феврале, японский самородок Хамагути возвращается на Круазетт со своим новым трехчасовым фильмом (его картину «Асако 1 и 2» показывали на каннском конкурсе в 2018 году). Фактически основной нарратив начинается только час спустя экранного времени, а заглавные титры появляются только на пятидесятой минуте. Медленно и основательно Хамагути погружает в свою историю. В целом это отличное кино в духе даже, быть может, другого японского современного классика — Хирокадзу Корээды, по настроению напоминающее «Пылающего» Ли Чхан Дона по мотивам того же Мураками. Но будь оно на час короче, в нем было бы побольше драйва, как завещал другой фильм про водителя.

История предприимчивого 15-летнего паренька Гэри (Купер Хоффман) и его взрослой подруги Аланы (Алана Хаим) накануне энергетического кризиса 1973 года и после него. Сначала их связывает дружба, а потом все более сильное чувство, которое осторожно назовем любовью. Вообще, «Пицца» интересна в первую очередь тем, что предъявляет перевернутую, по сравнению с «Лолитой», систему любовных взаимоотношений: здесь не взрослый мужчина встречается с девушкой сильно младше себя, а наоборот. Алана постоянно задается вопросом, почему она тусуется со школьниками, и в финале находит ответ в том, что только вместе с Гэри может быть сама собой. Их летний роман, состоящий из постоянных встреч и расставаний, выступает топливом истории. При этом действие в фильме постоянно скачет, так что постоянно хочется спросить: «Какой сейчас год?» Однако, несмотря на все эти темпоральные сдвиги, «Лакричная пицца» — более дружественное к зрителям кино, нежели предыдущий фильм Пола Томаса Андерсона, неонуар «Врожденный порок», который был экранизацией слетевшего с катушек, насквозь постмодернистского романа Томаса Пинчона, настоящим садом расходящихся тропок. «Пицца» же — скорее, подростковые «Сцены из супружеской жизни». Мы видим набор эллиптичных эпизодов, центр драматургической тяжести которых приходится на сцену с катящимся вниз по дороге грузовиком, управляемым Аланой, и это пока лучшая экшен-сцена года. Именно после этого эпизода трясущаяся от переизбытка адреналина героиня спрашивает у себя, что она, черт возьми, делает?!

Девочка-подросток Руби мечтает вырваться из своего городка и стать певицей. Однако Руби не может решиться на это, ведь она — единственная слышащая в семье глухих. Без ее помощи мать, отец и брат не смогут взаимодействовать с окружающим миром. На кинофестивале «Санденс» фильм режиссерки Шан Хедер получил рекордное количество призов: Гран-при, приз зрительских симпатий, премию за режиссуру и специальный приз жюри за актерский состав.

В шотландском королевстве три ведьмы (сыгранные одной феноменальной актрисой Кэтрин Хантер) предсказывают гламисскому и кавдорскому тану Макбету (Дензел Вашингтон), что он станет королем. И вот полководец, повинуясь советам жены (Фрэнсис МакДорманд) и принципам причинного детерминизма, начинает свое восхождение к власти, а значит: «Зло станет правдой, правда — злом. Взовьемся в воздухе гнилом». 

Фильм Джоэла Коэна — старшего брата Итана, который ушел из кино, чтобы писать пьесы, — первый сольный проект в его кинокарьере и бог знает какая по счету экранизация «Макбета» Уилльяма Шекспира. От других канонических постановок она отличается прежде всего пресловутым «слепым кастингом». Скажем, роль Макдуфа в ней исполнил темнокожий артист Кори Хокинс («Конг: Остров черепа», «24 часа: Наследие»), а заглавного героя — афроамериканская звезда Дензел Вашингтон, который до этого играл Дона Педро в «Много шума из ничего» Кеннета Браны, а также в других постановках по Шекспиру как в кино, так и на сцене (в том числе в «Отелло» в студенческие годы). Но одно дело мавр Отелло, а совсем другое — шотландский король Макбет. Джоэл Коэн принципиально не стал переносить действие в наше время, как до этого они с Итаном уже сделали в «О, где же ты, брат?» с «Одиссеей» Гомера. Хотя это решение и напрашивалось.  Однако старший Коэн, кажется, вступил в возраст (67 лет не шутки), в котором уже напрямую разговаривают с вечностью. Отсюда в фильме ранее не свойствененный хулиганистому режиссеру сухой академизм: черно-белое монохромное изображение, «эдвард-крэговские декорации» и практически квадратный кадр (1,37:1). От «Трагедии Макбета» за версту несет попыткой сделать серьезное искусство на века, подобно орсон-уэллсовскому театру теней, а «слепой кастинг» в нем не мода на повсеместное дайверсити, а художественный концепт. Цвет кожи Макбета Дензела Вашингтона, как и в случае Анны Болейн Джоди Тернер-Смит, невольно говорит о «стеклянном потолке», который не в силах пробить этот персонаж. Как бы ни был хорош герой на поле брани, он никогда не будет достаточно хорош для престола: тогда Макбет решает взять его силой. Но чтобы подняться на этом социальном лифте, ему предстоит совершить смертный грех: убить действующего шотландского короля Дункана (Брендан Глисон). Впрочем, разнообразный кастинг не единственная отличительная черта фильма Джоэла Коэна. Режиссер также расширил роль придворного вельможи Росса (Алекс Хасселл). Как в экранизации Романа Поланского, Росс стал третьим убийцей товарища Макбета Банко (Берти Карвел), а еще типично коэновским персонажем, олицетворяющим собой амбивалентное мефистофилевское начало, подобно герою Джона Гудмана в «Бартоне Финке». Частью той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.

1950-е, теплый Лос-Анджелес бросает в жар: Люсиль Болл (Николь Кидман) — суперзвезду ситкома «Я люблю Люси» — подозревают в симпатиях коммунистической идее. Машинерия маккартизма потихоньку запускает жернова, а сама актриса разбирается с мужем — партером по шоу Дези Арназом (Хавьер Бардем), который, как пишут в газетах, ей неверен. Вдобавок нужно презентовать продюсерам и спонсорам, что она беременна, и репетировать эпизод, в котором что-то категорически не так, — а в пятницу съемки перед залом на 200 человек (чтобы в понедельник увидела вся страна). Да, непростая неделька. Вряд ли большой секрет, что сценарист и четыре года как режиссер Аарон Соркин — человек из телевизора: не только автор, завоевавший славу сериалами «Западное крыло» и «Служба новостей», но и фанат искусства, распространяемого (в благословенные годы) при помощи электронно-лучевой трубки. История Америки для него тоже не пустой звук: Соркин писал «Социальную сеть», «Стива Джобса», «Суд над чикагской семеркой» — и тут пасьянс сходится по всем фронтам. Если «Служба…» была одой честной журналистике, а «Суд…» — репортажной правозащитной пьесой о 1960-х, то новый режиссерский проект — почти рождественская сказка про главный ситком 1950-х, который делал счастливыми порядка 40 миллионов американцев каждый понедельник. Комедия, заставлявшая людей дружно (или в одиночестве) полчаса сидеть у телевизора, дарила это самое ощущение дома, которое так отчаянно ищут герои: кубинский мигрант Арназ, столкнувшийся с «красной угрозой» и побывавший на фронте, и Болл, мечтающая о семье, как бывает только в фильмах. Успех здесь не панацея от разочарования, формат байопика — не оберег от лжи или аберраций памяти: кажется, современники, пересказывающие «ту самую неделю», выдумывают немного своих Люсиль и Дези. И все равно «Быть Рикардо» — вкупе с редкой выразительности и человечности перформансом Кидман — оставляет поистине новогоднее ощущение. Легко не будет, а как — узнаем в следующей серии.

Наверное, от режиссерского дебюта Мэгги Джилленхол, звезды будоражащей «Секретарши», стоило ждать такое же волнующее кино, как садомазодрама Стивена Шейнберга. А то, что актриса готова стать режиссеркой, стало понятно уже по сериалу «Двойка» Дэвида Саймона, в котором она сыграла бывшую секс-работницу, начавшую снимать феминистское порно. Для своего дебюта Джилленхол выбрала роман Элены Ферранте, который превратила в сценарий (за него она получила «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля 2021 года). В центре истории — возрастная профессорка сравнительного литературоведения Леда (Оливия Колман), которая приезжает отдохнуть на греческий остров, но на пляже натыкается на большую и шумную семью местных полубандитов. Взгляд Леды цепляется за красивую трофейную жену Нину (Дакота Джонсон), ее маленькую дочь и куклу. Когда девочка пропадет, Леда украдет ее куклу и станет нянчиться с ней, как с ребенком. Поводом тому послужат неприятные воспоминания из прошлого женщины.

Несмотря на то что жанр «Незнакомой» (в оригинале — «Пропавшей дочери») обозначен как психологическая драма, фильм можно охарактеризовать и как триллер. Джилленхол нагнетает саспенс буквально на пустом месте и выстраивает удушающую атмосферу, поэтому неудивительно, что в фильме (для снятия напряжения) так часто идет дождь. У «Незнакомой дочери» очень много общего с «Что-то не так с Кевином» Линн Рэмзи — и дело не только в послеродовой депрессии главной героини, но и в ее, кажется, фундаментальном нежелании становиться матерью. Джилленхол очень неспешно вступает на эту взрывоопасную территорию, предпочитая сначала раскрыть перед нами внутренний мир Леды — умной интровертки (возможно, социофобки), где-то немного снобки, которая в прямом и переносном смысле боится запачкаться (и которую, очевидно, пугает жизнь в ее непроглядных проявлениях: см. сцену с ночным насекомым на подушке или, например, с гопниками в кинотеатре). Леда похожа не столько на древнегреческую героиню, бывшую олицетворением материнства и женственности, сколько на паучиху, которая плетет свою сеть и не хочет выбираться из собственного кокона. Однако встреча с Ниной изменит все. В ней она увидит отражение себя в молодости (Джесси Бакли).

Сила фильма в том, что Джилленхол ничего не говорит прямым текстом, она все время отделывается полунамеками, давая возможность зрителям самим в голове выстроить историю (хотя, очевидно, что режиссерка разобрала с Колман ее роль от и до). Из-за этого в «Незнакомой дочери» остается загадка, которая делает фильм больше, чем сумма его частей. И, конечно же, в этом кино важен взгляд. Это очень женский взгляд. Тот самый female gaze, который здесь приобретает чрезвычайно трансгрессивный оттенок, но и в этом тоже нет ничего удивительного. Нет гендерно окрашенных жанров. Женщины хотят снимать не утешительные мелодрамы и романтические комедии, а хорроры, триллеры, боевики и хардкорные драмы.

Коварные враги не дают Джеймсу Бонду (Дэниел Крейг) спокойно уйти в отставку и устраивают взрыв на могиле его бывшей возлюбленной Веспер Линд (Ева Грин). Подозрение в предательстве падает на новую любовь агента 007 Мадлен Суонн (Леа Сейду), из-за чего очередные отношения Бонда летят к черту. Спустя пять лет после этого тихую ямайскую пенсию экс-агента прерывает визит старого друга Феликса Лейтера (Джеффри Райт) из ЦРУ. Помогая ему, Бонд встречает нового врага — таинственного химика Люцифера Сафина (Рами Малек), похитившего у МИ-6 вирусное оружие, а также нового агента 007 — Номи (Лашана Линч). Теперь старой и новой школе придется объединиться перед лицом очередного апокалипсиса. Юбилейный, 25-й, фильм бондианы о приключениях легендарного супершпиона стал последним выходом для Дэниела Крейга. При этом финала истории Бонда-Крейга пришлось ждать долгих шесть лет. За это время предыдущего постановщика бондианы Сэма Мендеса («Координаты “Скайфолл”», «Спектр») успели сменить на Дэнни Бойла, а Бойла — на прогрессивную парочку — сценаристку Фиби Уоллер-Бридж («Дрянь») и режиссера Кэри Дзедзи Фукунагу («Настоящий детектив», «Безродные звери»), которые пообещали научить 007 жить в эпоху MeeTo. Впрочем, вместо перевоспитания в летнем феминистском лагере нас ждут скорее затянувшиеся поминки — с хронометражем в 2 часа 40 минут фильм побил все рекорды бондианы. Новому агенту 007 — так напугавшей консерваторов Лашане Линч — отвели исключительно второстепенную роль, а кино вновь крутится вокруг утомившегося за 15 лет крейговского Бонда, пускающего одну скупую мужскую слезу за другой. Тем же картина предлагает заняться и публике, наблюдающей, как 007 превращается в идеальную метафору понятия «токсичный мужик». Но в целом можно сказать, что прощание с героем Дэниела Крейга удалось: картина нажимает на все нужные струны души, а экшен производит впечатление (см. перестрелку со смешной героиней Аны де Армас и головокружительный бой на лестнице).

Студия «Дисней» продолжает свою колониальную одиссею. После Океании в «Моане», Мексики в «Тайне Коко» и Италии в «Луке» настала очередь Колумбии в «Энканто». Энканто (в переводе с испанского «очарование») — название деревушки в колумбийских джунглях, где живет семейство Мадригал, все члены которого обладают магическими способностями, кроме девушки по имени Мирабель. Но именно ей предстоит спасти родных, когда их живой дом начнет разрушаться изнутри. Автором песен и соавтором сюжета мультфильма выступил Лин-Мануэль Миранда («Гамильтон»), у которого выдался крайне успешный год: по его сценарию вышел зрительский хит «На высоте мечты», а его режиссерская работа «Тик-так… БУМ!» явно не останется без «Оскаров». Тем удивительнее, что «Энканто» похож не на классический «Дисней», а на российский сериал «Манюня» (тут даже есть своя токсичная бабушка). Это красочная, но не особо впечатляющая семейная драма, которая может похвастаться латиноамериканской и фем-репрезентацией, но не сюжетом, который вылетает из головы сразу же после просмотра.