6 необычных и страшно актуальных фильмов, которые показали на кинофестивале «Дух огня-2022»

23 февраля на фестивале показали «Красную луну» экспериментального режиссера Лоиса Патиньо — крайне неспешный и по-настоящему пугающий хоррор про деревню на Галисийском побережье, застывшую в ожидании монстра, приход которого, по легенде, сопровождается восходом красной луны. Стоит предупредить (хотя для прожженных синефилов это вряд ли станет проблемой), что в фильме нет сюжета, если не считать таковым звучащую рефреном историю про трех женщин, которые пытаются найти недавно пропавшего моряка Рубио. «Красная луна» — медитативное, или, как принято говорить в киноведческих кругах, медленное, кино, тягучая фолк-сказка, где главное не нарратив, а состояние, в которое она погружает зрителей: в этом случае — состояние эсхатологического страха. Так бы, наверное, выглядел «Дагон» Стюарта Гордона, в котором действие тоже символично происходило на испанском побережье, если бы из него вынули весь сюжет и оставили только чувство чистого ужаса. Единственный недостаток фильма Патиньо, — это переизбыток галисийского пафоса, без которого, очевидно, невозможен рыбацкий фольклор. Но в остальном картина парализует, почти как сводки новостей.

Второй фильм в этой подборке — напоминание о той череде потрясений, которую за 35 лет довелось пережить поколению миллениалов. Главный герой — обычный американский парень Джесси Дэмрош 1987 года рождения (в разные годы его играют Хадсон МакГуайр, Роберт Леви II и Уильям Беднар-Картер), который в 1980-е, 1990-е и 2000-е переживает распад своей большой семьи на фоне больших исторических событий: операция «Буря в пустыне», президентство Клинтона и Буша-младшего, трагедия 9/11. Несмотря на то что Джесси — американец, его опыт взросления (и, соответственно, опыт взросления самого режиссера Рики Д’Амброуза) оказывается во многом универсален. Ощущение потерянности людей, родившихся на сломе эпох, накануне нового тысячелетия, в фильме передано довольно точно. Но «Собор» не только история взросления, но и семейная драма, в которой из-за непримиримых противоречий между близкими рушатся, подобно башням-близнецам в Нью-Йорке, кровные узы и родственные связи.

Эти до боли знакомые темы Д’Амброуз упаковывает в форму киноромана, похожего на «Отрочество» Ричарда Линклейтера. Но отличие «Собора» от «Отрочества» не только в том, что Линклейтер снимал свою историю в режиме реального времени на протяжении 12 лет, а Д’Амброуз справился за гораздо более короткий срок. Разница — в интонации. Как остроумно заметил коллега, кинокритик Евгений Майзель, «Собор» — это кататонический Линклейтер. Д’Амброуз снимает неподвижной камерой, а монтирует так плотно (очень часто сцены семейной жизни оказываются смонтированы с едой, другой важной темой фильма), что неспешное течение жизни на экране создают гипнотический эффект. В 1990-е в России была популярна первая социальная реклама «Позвоните родителям». По сути «Собор» про то же: позвоните родителям.

Тюремная драма из Кот-д’Ивуара, снятая с изрядной примесью магического реализма. По сюжету молодой темнокожий парень попадает в La Maca — тюрьму, расположенную в ивуарийских джунглях и управляемую самими заключенными. У тех есть обычай: с восходом красной луны (без нее, видимо, никак) самый главный босс выбирает нового рассказчика, который будет развлекать других заключенных своими историями. Этим рассказчиком становится главный герой, который решает поведать сокамерникам о легендарном бандите Зама Кинге. Как и сказительнице Шахерезаде, протагонисту нужно продержаться до утра.

Мистическое пространство картины Филиппа Лакота (который о тюрьме La Maca знает не понаслышке — в детстве он навещал содержавшуюся там мать) оформлено так причудливо, что оно завораживает. Вместо того чтобы снять стотысячную драму про заключенных, он снимает о них сказку, и этот прием производит освежающий эффект. Фильм, как заправский эквилибрист, балансирует на стыке разных жанров и направлений: фэнтези, мюзикла, танца и ритуального театра. Такое, конечно, не каждый день увидишь. Но главное в «Ночи королей» — это то, что мы не до конца уверены в том, можно ли верить рассказчику: чувство неопределенности, полной дезориентированности фильм Лакота передает особенно убедительно.

И еще одна сказка, только теперь «Сказка для старых» (не для взрослых, а именно для «старых», сорокалетних — тех, кто помнит, как жилось в стране во время первоначального накопления капитала). Фильм Романа Михайлова и Федора Лаврова возвращает нас в лихие 1990-е, когда в стране все рухнуло. Впрочем, это очень символические 1990-е. Согласно сказочным тропам (подробно прописанным у В.Я. Проппа) все начинается с того, что криминальный авторитет по прозвищу Батя (Анатолий Тишин) вызывает троих своих «сыновей» — Старшего (Кирилл Полухин), Среднего (Федор Лавров) и Младшего (Роман Михайлов) — на сходку. Года три назад хранитель общака Муля (Евгений Ткачук) сбежал с деньгами, его нашли, казнили и похоронили. Но, говорят, будто бы живого Мулю недавно видели одновременно в трех городах: Питере, Новосибирске и Ростове. Наши герои отправляются на разведку, не будучи в курсе, что для каждого из них это путешествие обернется психоделическим кошмаром в духе джармушевского «Мертвеца».

Сорежиссер фильма и автор идеи Роман Михайлов (для него это кинематографический дебют) больше известен как театральный постановщик и писатель, причем в красноречии он не уступает Квентину Тарантино и Гаю Ричи. Однако сравнивать «Сказку» с фильмами последних — пустое дело, как и с картинами Алексея Балабанова (хотя сравнивать, конечно, будут). Все дело в том, что фильм Михайлова и Лаврова не стилизация, а формалистский эксперимент. Снимать на полном серьезе в 2022 году фильмы про бандитов из девяностых а-ля «Бумер» уже невозможно. Нужно придумать какой-нибудь интересный прием. И Михайлов его нашел: раз 1990-е уже превратились в мифологизированную эпоху, то почему бы не рассказать про бандитов в кожанках былину, ведь они уже и так стали героями страшных сказок. Скажем прямо: этот прием работает. Благодаря ему, а также приглушенным тонам и музыке группы «25/17» «Сказка» заходит на ура. Однако помимо этого картина еще служит отличным и своевременным напоминанием о том, что, хоть 1990-е и были дико интересной и захватывающей эпохой, возвращаться в них совсем не хочется.

На фестивале также можно было увидеть «Детский фильм» — новую работу независимого белорусского режиссера и кинокритика «Афиша Daily» Никиты Лаврецкого. На что она была похожа? На ядерный взрыв. А еще на австрийскую картину «Беатрикс», которую тоже показали на «Духе огня». У фильмов идентичные завязки: девушки томятся дома одни, занимаются бытовыми делами и мастурбируют. Но если героиня «Беатрикс» по большей части страдает всякой ерундой, то героиня «Детского фильма» (у которой есть магическое альтер эго, одетое в сэйфуку) тренирует тело и дух — и на то есть веские основания: действие картины происходит на фоне белорусских протестов 2020 года. «Детский фильм», снятый на смартфон Sony Xperia L2, в хорошем смысле жуткое кино. В нем чувствуется влияние Дэвида Линча, а концептуально оно выглядит как «Отвращение» Романа Полански, в финале которого Катрин Денев спасла бы команда Сейлор Мун. Звучит безумно? Поверьте, так же безумно это кино выглядит и на экране. Никита смешивает веселое и страшное, экспериментирует с изображением, а также заигрывает с поп-культурными кодами и образами, хорошо знакомыми каждому миллениалу. В итоге у него получается по-настоящему поколенческое кино, в котором героиням удается не столько выпороть, сколько выпарить зло. И выглядит это дико круто.

На закрытии фестиваля показали предпоследнюю короткометражку Сергея Соловьева «А кто не любит Генделя, тот получит пенделя» с виолончелистом Евгением Тонхой. Пересказывать ее не имеет смысла, в том числе потому, что в ней нет ярко выраженного сюжета. Она скорее про настроение, чем про нарратив. Однако не откажите себе в удовольствии посмотреть ее в Москве. Соловьев до последнего оставался панком, а «Гендель» — чистый пранк. Такого задора, как в этом «коротыше», не встретишь и в работах 20-летних режиссеров. А еще на закрытии показали «Ассу» — тоже крайне актуальное кино, ведь сколько бы лет ни прошло с ее премьеры (а прошло уже 35!), мы все еще ждем перемен.