11 по-настоящему космических фильмов

В 2001 году космический корабль Discovery с капитаном Дейвом Боуманом (Кир Дулли) летит к Юпитеру, чтобы разгадать тайну черного монолита, на заре цивилизации сделавшего из обезьяны человека, — но тут управляющий кораблем искусственный интеллект HAL 9000 сходит с ума. Удивительно, но самый человечный персонаж в эпохальном сайфае Кубрика как раз манерный и болтливый HAL, которого кинокритик Полин Кейл считала андрогином — и была недалека от истины: поскольку циклопического вида компьютер изначально был женского пола (и носил имя Афина), то он сохранил некоторые женские характеристики. Также совершенно неспроста HAL горит красным огоньком. В фильме превалируют три цвета: белый, черный и красный. Белый символизирует стерильное и по большей части безжизненное пространство, которое люди создали для своего комфорта; черный (монолит и космос) — смерть и непостижимую тайну, а красный — жизнь. Впрочем, не менее важную, чем цветовая палитра, роль в фильме играет классическая музыка. «Одиссея» открывается симфонической поэмой «Так говорил Заратустра» Рихарда Штрауса, название которой отсылает к философскому трактату Фридриха Ницше, посвященному рождению сверхчеловека. И это очень символично, потому что в «Одиссее» как раз представлен ницшеанский взгляд на историю и цивилизацию — в финале младенец в космическом пузыре, несомненно, знаменует собой новый виток человеческой эволюции. Но об этом не так-то просто догадаться. Кубрик намеренно отказался от закадровых пояснений, сделав ставку на онейрические и метафизические аспекты. В «Одиссее» наука органично соседствует с труднообъяснимыми и сверхъестественными явлениями, а сам режиссер в интервью журналу Playboy говорил, что в картине постарался отыскать «научное определение Бога». И, кажется, мерное дыхание астронавтов в скафандрах, монолит (облик которого, по мнению арт-критиков, был вдохновлен картиной художника Жоржа Ятридеса), а также световое шоу в финале, как ничто больше, приближает нас к нему.

В не столь уж отдаленном будущем грузовой флот землян бороздит космические просторы около Сатурна. Внутри кораблей, похожих на геодезические купола, люди заняты восстановлением растительной и животной жизни, после того как на Земле была уничтожена вся флора и фауна. Впрочем, подлинных энтузиастов среди членов экипажей не так уж много — по сути, только один Фримен Лоуэлл (Брюс Дерн), который отказался уничтожить свою теплицу ядерным зарядом, после того как поступил приказ свернуть программу и возвращаться домой. Вместо этого Фримен в компании роботов Хьюи и Дьюи (Луи не повезло — он улетел в открытый космос) бросился наутек. Это во всех смыслах удивительное кино — плод совместных усилий специалиста по визуальным эффектам Дугласа Трамболла (для которого фильм стал режиссерским дебютом) и интересного дуэта сценаристов: Майкла Чимино («Охотник на оленей») и Стивена Бокко, создателя сериалов «Блюз Хилл-стрит» и «Полиция Нью-Йорка». «Бегство» — очень печальная фантастика, которая за 7 лет до «Чужого» убедительно поведала о том, что в космосе никто не услышит ни твоего шепота, ни крика, ничего. Этим космическим одиночеством очень тяготится Фримен, ведь каким бы безумным экозащитником он ни был, он вовсе не социопат. Поэтому астронавт заводит дружбу с роботами, перепрограммирует их и учит играть в покер. Как показывает фильм (среди прямых наследников которого, например, «Луна 2112»), человек способен проникнуться эмпатией ко всему: и к листочку, и к жестянке, а в глубоком молчании космоса скрыты великая скорбь и тоска, сходные по силе с ядерным взрывом.

Дипломная работа Джона Карпентера, которая затем переросла в его полнометражный дебют. По сюжету четыре бравых, но заросших астронавта (один из которых, автор сценария, а затем и «Чужого» Дэн О’Баннон) уничтожают нестабильные планеты, хотя им давно это смертельно надоело. Есть и пятый член экипажа, капитан Пауэлл, который погиб, был заморожен, но поскольку его мозг в анабиозе что-то соображает, то командир еще может дать дельный совет. Позднее Карпентер не раз обратится к жанру научно-фантастической сатиры, однако, уже не покидая пределов Земли, что, право слово, жаль. «Темная звезда» — незабываемый межгалактический трип, навеянный, разумеется, «Космической одиссеей» Стэнли Кубрика. Но если у Кубрика во главу угла был поставлен холодный формализм, у Карпентера — задушевный анархизм. Это страшно смешное, страшно увлекательное и страшно раздолбайское кино. Через пару десятков лет весь этот анархизм выльется в то, что Змей Плисcкин в «Побеге из Лос-Анджелеса» отключит от системы жизнеобеспечения уже саму Землю.

Трехчасовое полотно Филипа Кауфмана, рассказывающее про американскую космическую программу и предваряющее события «Человека на Луне». Так, вслед за Советами США намерены отправить астронавтов на околоземную орбиту. Для этого отбирается несколько кандидатов, которых играют сплошь голливудские звезды (Эд Харрис, Скотт Гленн, Деннис Куэйд, Фред Уорд, Лэнс Хенриксен и др.), и только один из лучших пилотов, Чарлз Йегер (Сэм Шепард), остается за бортом. Фильм снят по одноименной книге Тома Вульфа — иконы «новой журналистики». И, как это часто бывает с фильмом, основанном на каком-нибудь въедливом нон-фикшене, «Парни что надо» — избыточное, неровное, немножко пунктирное (и это при объемном хронометраже) кино. Однако, несмотря на его документальную дотошность, это все-таки невероятное приключение, в котором есть по-настоящему волшебные моменты, наподобие эпизода, когда герой Эда Харриса облетает орбиту, а вокруг него кружится то, что он принял за светлячков.  

В будущем Солнце начало гаснуть. Чтобы добавить огоньку, человечество отправило к нему корабль «Икар-1» с астробомбой на борту, но он пропал (что тут скажешь, как корабль назовешь, так он и полетит). И вот спустя восемь лет к звезде движется «Икар-2» с интернациональным составом и астрофизиком Кейпой (Киллиан Мерфи), который единственный знает, как устроить большой взрыв. Про Дэнни Бойла важно знать, что он из набожной семьи, собирался стать священником (но передумал) и для него хороший режиссер ничем не отличается от хорошего проповедника. Собственно, «Пекло» — это его проповедь, а поскольку телевидение научило Бойла быть доступным, то это крайне доходчивое нравоучение по сценарию писателя Алекса Гарленда («Из машины», «Аннигиляция»). Для Бойла Солнце — это уснувшее ветхозаветное божество. Одни хотят его разбудить, чтобы оно продолжило давать жизнь. Другие полагают, что если Бог решил убить людей, то это его право и не стоит ему мешать. Так или иначе, всех одолевает сакральный страх перед светилом, особенно когда дела принимают по-настоящему серьезный оборот. Спокоен разве что только астрофизик Кейпа, который на самом деле никакой не астрофизик, а пророк — причем, в отличие от слетевшего с катушек капитана «Икара-2», настоящий. Он понимает, что ему отведена важная роль в пробуждении грозного божества, а значит, он не может облажаться, даже если все кругом горит огнем.   

Несколько астронавтов на орбите попадают под метеоритный дождь. В живых остаются только Райан Стоун (Сандра Баллок) и Мэтт Ковальски (Джордж Клуни). Теперь им как-то предстоит выжить в открытом космосе и вопреки всему постараться вернуться домой. Как известно, в космосе никто не услышит твоего крика: причина тому — отсутствие атмосферы, там просто нечему проводить звук, поэтому обстрел метеоритами орбитальной станции проходит в величественном молчании. Вообще в фильме много торжественного величия: оно появляется автоматически, когда перед маленьким человеком открывается бездна, полная звезд. В такой ситуации, конечно, всегда есть, о чем пофилософствовать, но все же не надо лукавить: прежде всего, «Гравитация» — это превосходный аттракцион, космический сурвайвал-хоррор, а уж потом драма. То есть в первую очередь героиня пытается выжить и только потом — разобраться с призраками прошлого, которые нигде не дадут человеку покоя, даже в вакууме. Очевидно, что космос — идеальное место для того, чтобы научиться отпускать, ведь там людей уже не держат земные оковы, которые зовутся притяжением. Однако по-настоящему переродиться, по Куарону, можно только на Земле. Сейчас, задним числом (после «И твою маму тоже» и «Ромы») понимаешь, что для режиссера незатейливой, даже можно сказать прямолинейной метафорой этого очищения становится вода. Его героини неизменно оказываются на берегу, где они из одного состояния переходят в качественно иное.

Сайфай, проходящий по ведомству ретрофутуризма: в этой вселенной люди еще в 70-е переместились жить на космические станции, так как Земля стала больше не пригодной для жизни. На одну из таких станций прибывает новая помощница капитана Джессика (Лив Тайлер), которая чувствует себя несчастной, потому что не может иметь детей. Как вскоре выяснится, не только она одна подвержена меланхолии: у каждого из членов экипажа есть повод для грусти. Капитан Гленн (Патрик Уилсон) — скрытый гей, который переживает из-за отъезда возлюбленного и пытается покончить с собой (каждый раз безуспешно). У одной семейной пары (Мэтт Бомер и Мариса Колан) уже давно не было секса, и они вместе только из-за дочери Саншайн (Кайли Роджерс). У другой семейной пары (Джерри О’Коннелл и Кали Роча) недавно родился ребенок — и тоже все не слава богу. Все друг другу изменяют. В 70-е такую трепетную мелодраму мог бы запросто поставить великий Хэл Эшби («Шампунь», «Последний наряд»), но этого не случилось, поэтому в наше время ее снял режиссер Джек Плотник. Стоит сказать, что он не только мастерски стилизовал эпоху с ее расклешеванной модой, смешными усами и архаичными теперь уже гаджетами, но и виртуозно передал ее дух. Главные герои никуда не спешат (а куда спешить в космосе?) и последовательно выясняют отношения друг с другом. Кульминация конфликта, как это часто бывает в подобных ситуациях, случится на прощальной вечеринке — впрочем, для всех, кому этого покажется мало, режиссер нагнетает саспенс с помощью астероида, летящего прямиком на станцию. Это очень ламповый, не амбициозный и расслабленный дебют, в котором люди также проникновенно курят в космосе, как в «Темной звезде» и «Чужом», однако за полтора часа Плотник успеет передать привет не только Тарковскому (ведь «Солярис» тоже, по сути, был семейной драмой), но и Кубрику (папу Лив Тайлер играет Кир Дулли — тот самый астронавт Дейв Боуман из «Космической одиссеи»). 

Земля умирает — и человечество снаряжает межзвездную экспедицию к другим мирам, чтобы найти себе новый дом. В этой экспедиции принимает участие несколько специалистов, среди которых доктор Брэнд (Энн Хэтэуэй) и пилот Купер (Мэттью МакКонахи), который пообещал своей дочке Мерф (Макензи Фой, Джессика Честенй и Эллен Берстин) вернуться, но он еще не знает, насколько долгим будет его путь домой. Как и любой большой режиссер, Кристофер Нолан, конечно же, мечтает стать новым Кубриком, но к этой мечте он парадоксальным образом приблизился не в «Интерстелларе», а в «Дюнкерке», когда призвал на помощь четыре стихии (огонь, воду, землю и воздух) и три таймлайна. «Интерстеллар» не стал новой «Космической одиссеей», потому что он для этого недостаточно формалистский — и недостаточно сложный, несмотря на наличие пятимерных существ и трехмерного пространства в пятимерном измерении. Это не интеллектуальная модернистская история о рождении сверхчеловека, как было у Кубрика (хотя намек на это есть), а понятная всем мейнстримная семейная драма, строящаяся на том, что человек тогда делает правильный выбор, когда руководствуется любовью и зовом сердца. Именно эта приземленность не позволяет «Интерстеллару» по-настоящему воспарить и при всей лихости представления прикоснуться к звездам.

Лучший фильм Дэмиена Шазелла («Одержимость», «Ла-Ла Ленд») на сегодняшний день. Кино, снятое не для прославления американской космической программы (когда астронавты высадятся на Луне, режиссер тактично не вывесит американский флаг), а для того, чтобы поведать историю про невосполнимую утрату и большой побег. То есть это не духоподъемный байопик про астронавта и не ода НАСА, а семейная драма. Райан Гослинг играет астронавта Нила Армстронга — первого человека, ступившего на поверхность Луны, у которого от рака мозга умирает дочь, и это меняет все: жизнь потухает в глазах у астронавта. В итоге, чтобы попасть на небеса, ему приходится метафорически умереть на Земле. Герой забивает на семью (чудесная Клэр Фой и пара сыновей) и все силы отдает полету на Луну. Нил как бы бежит от семьи — но что ему нужно на Луне? Кажется, он отправляется туда, чтобы найти там свою умершую дочку, — а не найдя, хоронит. Это кино про космическое одиночество, про то, что там, возможно, никого и ничего нет, поэтому надо ценить тех близких людей, что остались на Земле. В этом смысле очень показательна финальная сцена, когда Клэр Фой садится напротив Гослинга — и их разделяет стеклянная перегородка: между ними все еще стена, но теперь они хотя бы видят друг друга. После премьеры на Венецианском фестивале кое-кто поспешил обвинить Шазелла в том, что это студийный проект, в котором не чувствуется его авторского почерка. Но как же так? Это самый настоящий Шазелл, просто разросшийся до космических масштабов. Такое кино мог снять только он, потому что помимо излюбленного приема режиссера (отправить зрителя в нокаут в третьем акте) кинематографу этого постановщика свойственен момент встречи двух близких людей после долгого расставания — и то, какими глазами они друг на друга посмотрят. Это было и в «Одержимости», и в «Ла-Ла Ленде». В «Человеке на Луне» Шазелл идет дальше и снимает про невстречу близких людей. Оттого его финал выглядит еще горше: в космосе никто не увидит твоих слез, пора возвращаться домой.

Сербский фильм, на котором можно улететь. Это как бы сайфай, но фантастика здесь лишь антураж и повод поговорить на вечную тему: снятся ли андроидам электроовцы? По сюжету в отдаленном будущем астронавт и альфа-самец Милютин (Себастьян Кавацца) летит к альфе Центавра, чтобы там насаждать идеологию чучхе, в то время как его в полете сопровождает обворожительный андроид Нимани (Джессика Стоядинович, она же порномодель Стоя). Именно модель, а не актриса — это принципиальный момент. В порноиндустории девушек называют моделями и разве что только не маркируют как модели киборгов. Оно и понятно: порно — вещь сугубо объективистская, поэтому внутри фильма, сделанного с оглядкой на софт-порно 1960-х («Барабарелла» и иже с ней), Нимани долгое время остается объектом. В субъекта она начинает превращаться, когда Милютин решает наделить ее свободой воли, и вот какой парадокс: чем ближе герои становятся друг к другу, тем меньше у них возникает телесного контакта. «Эдерлези» не претендует на подробное и серьезное исследование взаимоотношений людей и машин (как, например, «Мир Дикого Запада» или анимешный «Призрак в доспехах»), скорее это такая необязательная виньетка, периодически превращающаяся в киноинсталляцию (режиссер Лазар Бодрожа пришел в кино из мира современного искусства). Но вместе с тем это по-своему забавный, трогательный и искренний полуторачасовой космический трип, в котором киборг и человек пристально вглядываются друг в друга.

Вследствие космического излучения астронавт Рой Макбрайд (Брэд Питт) падает с орбитального лифта, но не сгорает в нижних слоях атмосферы (видимо, эта проблема в будущем как-то решена), а приходит к вышестоящему начальству, которое заявляет ему, что виновник этого излучения — отец Роя, Клиффорд Макбрайд (Томми Ли Джонс), который, судя по всему, сошел с ума от одиночества на исследовательской станции рядом с Нептуном, занимавшейся поисками внеземной жизни, поэтому Рою надо слетать туда и поговорить с папой. «К звездам» настолько бесцеремонно берет зачин у конрандовского «Сердца тьмы» (и его киновоплощения «Апокалипсис сегодня»), что даже странно, что корабль, на котором Рой плывет среди звезд, зовется не «Ностромо», а «Цефей» — по имени эфиопского царя, который, согласно древнегреческой легенде, превратился в созвездие Северного полушария. Для Роя отец тоже давно слился со звездами, поэтому, когда он отправляется на поиски Клиффа, то мы понимаем, что он отправляется не только на поиски отца, но и на встречу со своим Создателем. «Отец, почему ты меня оставил?» — вопрошает главный герой, и это его почти религиозное отношение к родителю превращает космическую одиссею в межзвездную мистерию. Такое кино (с большим количеством пространных закадровых монологов и поэтическим монтажом) снял бы Терренс Малик, если бы покинул пределы Солнечной системы, но за него это сделал Джеймс Грей — один из самых недооцененных современных американских режиссеров, который, очевидно, устал быть новым Скорсезе и стал новым Копполой. «К звездам» — очень меланхоличный, обволакивающий фильм про пуповину семейных отношений, которая тут получит материальное воплощение в виде фала — страховочного троса космонавтов. Но еще это, как и «Затерянный город Z», настоящее приключенческое кино с погоней на Луне, перестрелкой с пиратами и путешествием по подземельям Марса. Как и майор Перси Фосетт, майор Рой Макбрайд бежит от своей жены (Лив Тайлер) — только не в джунгли, а в космос, где его ожидают чудеса похлеще Эльдорадо. И хочется, чтобы эта его одиссея, как и кино, никогда не заканчивалась.