Москва
8

Спектакль
Гроза

Постановка - БДТ им. Товстоногова
скачать приложение
Бот
Описание организатора
Описание Афиши
О спектакле
Это первая постановка «Грозы» в истории БДТ. Пьесы А.Н.Островского на сцене театра ставили неоднократно, в основном комедии. В 1980-е годы Георгий Товстоногов поставил сразу две комедии Островского — «Волки и овцы» (1981) и «На всякого мудреца довольно простоты» (1985) в соавторстве с Эдуардом Кочергиным. «Гроза» (1859) — одна из самых знаменитых пьес русской драматургии — в литературно-критической среде своего времени получила самые противоречивые отзывы. Спектакль Андрея Могучего обращен к традиции мифопоэтической, мистериальной, традиции не бытового, но бытийного театра Островского, о котором писал известный литературный и театральный критик Аполлон Григорьев. В постановке присутствуют элементы русского площадного действа, фольклорные мотивы «страшной сказки».
  • Гроза – афиша
  • Гроза – афиша
  • Гроза – афиша
  • Гроза – афиша
  • Гроза – афиша
Драматический
16+
Андрей Могучий
16 июня 2016
2 часа 15 минут, 1 антракт

Участники
Все

Как вам спектакль?

Рецензия Афиши

7
Алексей Киселёв
110 отзывов, 280 оценок, рейтинг 642
6 апреля 2017
Приключения готов в тридевятом царстве

Андрей Могучий не ставит проходных спектаклей. Каждая его новая работа равна предыдущей по уровню мощности, но во всем остальном может отличаться почти радикально. В прошлогодней «Золотой маске», например, участвовали (и были награждены за лучшую работу режиссера) его «Пьяные» по пьесе Ивана Вырыпаева — визуально скупой спектакль, полностью построенный на диалогах и ансамблевой игре артистов. На фестивале 2017 года показали нечто совершенно иное: готик-фолк-версию одной из самых замусоленных пьес в истории русского театра — «Грозы» Александра Островского.

У Льва Эренбурга в его знаменитой магнитогорской «Грозе» обитатели «темного царства» оказывались невероятно обаятельными и какими-то по-настоящему человечными, даже деспотичная Кабаниха у него молилась и плакала от непонимания. В только что выпущенном, подчеркнуто современном спектакле «Грозагроза» Евгения Марчелли в Театре наций в ролях мужа и любовника Катерины выходит один и тот же актер. У Дениса Азарова в ярославском Театре им. Волкова труп не выдержавшей мук совести и бросившейся с обрыва героини оказывается под ногами игнорирующих его пешеходов; всем плевать. А в легендарной «Грозе» Генриетты Яновской в ТЮЗе центральным персонажем стал самородок-изобретатель Кулигин в ангелическом исполнении Игоря Ясуловича.

Из всех прочих «Гроз» спектакль Могучего останется в истории главным образом благодаря своему звучанию. Здесь прописан ритм и мелодический рисунок речи каждого персонажа — без преувеличений — буквально для всего текста пьесы. И не кем-нибудь, а большим знатоком аутентичного фольклора, именитым экспериментатором Александром Маноцковым. Кулигин (Анатолий Петров) говорит частушками, Катерина (Виктория Артюхова) — молитвами, а Борис (приглашенный солист Михайловского театра Александр Кузнецов) вообще поет оперным голосом (местами это, конечно, очень смешно).

Удивительно, что на выходе из этой, казалось бы, абсолютно умозрительной затеи получился не какой-нибудь экстравагантный опус для театральных критиков, а зрелищный и ужасно красивый дарк-балаган, запросто очаровывающий тысячный зал.

Сбоку в партере рядом с первым рядом установлен большой барабан, в который все время колотит пушистой палкой человек в черном цилиндре. Таким образом он одновременно задает ритм исполнителям, имитирует гром и в целом не дает расслабиться. Кроме ударника есть еще три почти безмолвных человека в цилиндрах и сюртуках; они время от времени перебегают сцену, на специальных платформочках вывозят и увозят персонажей на авансцену, таятся где-нибудь в глубине или выжидают с краю, почему-то то и дело слегка скрючиваясь всем телом. Есть версия, что они изображают птиц Поволжья.

Забористость речитативов, усиленная костромским диалектом и скоморошьими пританцовываниями, сама по себе настолько впечатляет, что порой кажется, вообще неважно, о чем, собственно, идет речь и кто кому кем приходится. Хоть слов из пьесы не выкинуто, общеизвестный сюжет, очевидно, тут принесен в жертву процессу преумножения фирменного мелодизма Островского. И конечно, сдиранию с него в который раз клейма бытописателя. Создатели настаивают: Калинов — город мифический, а значит все в нем понарошку.

Могучий поместил артистов в условия двухмерного, балаганного театра, то есть совершенно не бытового, не реалистического, не «по Станиславскому». А художник Вера Мартынов вместо очередной образной вариации набережной Волги (и самой Волги) придумала глубокую черную пустоту, изредка рассекаемую ослепительными всполохами двойной молнии. На самой кромке сцены действуют персонажи в черных кокошниках, сарафанах, плащах и рубахах (художник по костюмам Светлана Грибанова тоже номинирована на «Золотую маску»). И только Катерина — в бьющем по глазам алом платье.

Верхняя часть портала сцены перекрыта черным занавесом (а основной занавес, специально выполненный художником Светланой Короленко в технике палехской миниатюры по мотивам «Грозы» — вообще отдельное произведение искусства; отдельное от спектакля в том числе). Сидящие в партере счастливы — их взору открыта глубина сцены, из которой в сполохах молний периодически проступают гигантские летающие лошади и прочие обитатели сказочно-мифологического пространства, коих технически невозможно увидеть ни с бельэтажа, ни с балкона. Во всяком случае, так спектакль БДТ уместился на сцене Малого театра на «Золотой маске».

Артисты, помещенные в узкие рамки ритмической партитуры и речевых характеристик, первый акт выдерживают в режиме этаких роботов Вертеров. Во втором в марионеточных персонажах начинают проскакивать человеческие интонации. Комически раскорячившись, дурында Глаша резюмирует монотонную мантру странницы Феклуши про людей с песьими головами: «Нет-нет да и услышишь, что на белом свету делается; а то бы так дураками и помёрли». И тут же актриса Глафира Лаврова, буквально реагируя на произнесенный ей текст Островского, добавляет с сомнением уже от себя: «Или пóмерли». В другом эпизоде Борис вдруг перестает выводить томные вибрато, реагируя на взбесившегося Кудряша, от ревности выпаливающего свой монолог как из пулемета. «Что с тобой, Ваня?» — простым человеческим голосом вдруг озаботился будто не Борис, а исполняющий его роль Александр Кузнецов. Человекоподобие через весь спектакль пронес только исполняющий Кулигина на деревянном самокате Анатолий Петров.

Грубым кажется решение центрального образа — Катерина весь спектакль ноет и заламывает руки, будто только что провалилась при поступлении на актерское. Такая монотонность напрочь лишает роль оттенков и взрывоопасного контраста противоречивых эмоций, заложенных драматургом (целомудрие, страсть, страх, окрыленность, подавленность). Зато с лихвой окупается в здорово придуманной сцене самоубийства: героиня Виктории Артюховой, окончательно свихнувшись, уходит из зала через партер, громко хлопнув дверью.

Отвечая на вопрос «О чем спектакль?», можно было бы небезосновательно заметить, что спектакль главным образом о том, как изобретательно режиссер Андрей Могучий ставит «Грозу» Островского. Но есть, видимо, и какая-то более глубинная закономерность, имеющая отношение к повсеместному процессу оживления омертвелой классики. Неспроста, например, «Три сестры» Тимофея Кулябина, также участвующие сейчас в «Золотой маске», лишены слов: спектакль играется на языке жестов. Так — буквально — реализуется пресловутая идея о том, что герои чеховских пьес друг друга не слышат; и это работает!

«Гроза» Могучего — результат аналогично буквальной реализации того, что споривший с Добролюбовым (автором статьи «Луч света в темном царстве») Аполлон Григорьев определял фигурой речи «поэзия русской жизни».

Формально же спектакль удивительно похож на то, как обычно описывают очевидцы опыты золотой эпохи советского театрального авангарда. На то, как Игорь Терентьев раздавал акценты и диалекты персонажам гоголевского «Ревизора», Всеволод Мейерхольд ставил «Дон Жуана» Мольера при свечах, а Сергей Эйзенштейн — Островского с киноэкраном и акробатами. На это обаяние стародавнего формализма в «Грозе» Могучего наслаивается и эхо классицизма императорского театра с заламыванием рук и напевной декламацией, и эстетика театра абсурда в представительстве скрюченных джентльменов в цилиндрах. Словом, все то, что накопилось к настоящему моменту под грифом «старый добрый театр». Никаких контактов с реальностью при таких вводных и не предполагается, наоборот — высококлассный эскапизм. Или, выражаясь словами Бориса Юхананова, «полет над отключкой». Не это ли нужно — особенно теперь. Особенно в Петербурге.

7
0

Отзывы

3
Арсений Кардинал
108 отзывов, 179 оценок, рейтинг 714
30 октября 2020

Так испортить моё любимое произведение - нужно уметь. Несмотря на то, что в Петербурге почти нет аналогов данной пьесы на сцене, таким ужасом довольствоваться нет желания. Всё превращено в мрак и чернуху, что на деле таковым не является. Идеальных людей не существует, в каждом есть что-то хорошее и что-то плохое. Такой подход - детский, наивный и очень странный..

8
0
5
Оксана Васько
492 отзыва, 692 оценки, рейтинг 77
26 мая 2018

Главная декорация этого спектакля - кромешная темнота, откуда выплывают и куда исчезают жители города Калинова. И только одна Екатерина Кабанова в алом платье с кокошником на голове разрежает и раздражает обстановку.

1
0
5
Юля Ухаботина
21 отзыв, 22 оценки, рейтинг 42
3 июня 2017
«Гроза» с поволжским акцентом



Андрей Могучий снова ставит классику. И снова – со свойственным ему «неклассическим» подходом. «Гроза» Островского в его исполнении – традиционная и нетипичная одновременно. Как так? Давайте разбираться.

Начнём с приятной новости для любителей классических текстов. Да, материал Островского сохранён. От знакомого со школьной скамьи «почему люди не летают, как птицы?» до причитаний Феклуши. Правда, подан текст классика под весьма своеобразным соусом. По ходу действа герои то и дело напевают его на русский лад. И поначалу сложно привыкнуть к речи, которая то и дело превращается в народное песнопение. У кого-то такая подача может вызвать раздражение. Но, поверьте, если вы не встанете с кресла и не уйдёте в первом действии, будете награждены сполна. Со временем к «песенному» исполнению привыкаешь, и даже ждёшь, когда Кудряш снова выдаст что-нибудь эдакое, в древнерусско-рэповском духе.

Могучий словно издевается над замусоленной темой «луча света в тёмном царстве». Он намеренно одевает всех персонажей (кроме Катерины, разумеется) в чёрное. В таких же тонах описан и мир вокруг: только молнии изредка озаряют подвешенные на заднем плане туши коней, да дьявольские огни мерцают во тьме. Одним словом, ад на земле. Катерина в алом одеянии безусловно выделяется на этом фоне. Но такой ли она «луч», каким её привыкла видеть отечественная критика? У Могучего ответ на этот вопрос неоднозначен. Он и отдаёт должное самобытности и святости Катерины, и ставит её в один ряд со всем «тёмным царством»: такая, да не такая.

Борис в постановке Могучего выделяется с первых минут. Точнее будет сказать, с первых нот. Он не приемлет общество, в которое попал, и не соглашается петь на «народный» лад. Его речь – оперные партии. Александр Кузнецов из Михайловского театра и Петр Захаров из «Петербург-Концерта» были приглашены Могучим не зря: от исполнителей роли Бориса требовались особые музыкальные задатки, рядовому актёру его арии не по зубам. Не зная содержания «Грозы», на Бориса можно возложить большие надежды. Вот он, герой и избавитель, такой же «не такой»…но и он, не смотря на свой протест, остаётся на стороне тьмы.

В «Грозе» Могучего сошлись классика отечественной литературы, русский фольклор и постмодерн. Кому-то придутся по душе готические мотивы, а кто-то ужаснётся от подёргивающихся во время всего действия фигур, выставленных по краям сцены. Отсылки к народной культуре присутствуют во всём – от занавесов в стиле палехской миниатюры (художник Вера Мартынов), до песнопений. Даже «кокошники» главных героев – и те обращают зрителя к русской традиции. К чему столько отсылок? Здесь пусть каждый решает сам. Может быть, речь идёт о дьявольщине, исконно живущей в нашей народной душе? А может, разговор о русском обществе, не принимающем «иного»? Спектакли Могучего тем и хороши, что не дают однозначного ответа: будет, от чём поразмыслить на досуге.

1
0
5
Irena Kristo
25 отзывов, 28 оценок, рейтинг 5
6 апреля 2017

Спектакль Андрея Могучего «Гроза» по произведению. А.Н. Островского включает в себя эксперимент с многообразием театральных вариаций: это и оперный театр, и психологический, и народный. Андрей Могучий решил создать единое театральное полотно, соткав его из разнообразных театральных жанров.
Спектакль «Гроза» - это повествование основной линии пьесы Островского, линии любви. Точно переложенное произведение великого автора на сценические подмостки Большого драматического театра, раскрывающего всю суть пьесы, но показанную зрителю под новой интригующей призмой и оформлением.
Такая многогранная и разная любовь раскрыта перед зрителями в спектакле «Гроза». Яркими мазками она переливается в спектакле, подобно ониксу под разнообразным свечением: это и любовь, которая сильнее жизни; и страсть; и мимолетное желание, лишь краткое влечение для одного, и разрушенная жизнь для другого; и любовь искренняя, добрая, хоть и заключенная в сердце безвольного. Спектакль «Гроза» - это разговор о грехопадении, об измене, о желании, страдании и невозможности жизни без этого сладостного наркотика, от которого невозможно отказаться, стоит лишь единожды пустить его по венам. А на что Вы способны, ради любви? Как писала Зинаида Гиппиус: «Любовь одна, как смерть одна!», и спектакль Андрея Могучего это в очередной раз подтверждает

Кому интересно, полная рецензия в моем блоге:
http://irenkristo.livejournal.com/6371.html

1
0
7
Vladislavs
77 отзывов, 743 оценки, рейтинг 259
12 марта 2017

Гроза Могучева оставила в недоумении. Вышла некая игра в игру, в результате которой все просто заигрались и рано устали. Слишком быстро картинка из десяти пазлов сложилась (+2 возраст, видимо, подразумевался). Я то думал, мы взрослые, мы от 1000 собираем. Когда неглубоко, это совсем неинтересно. Хотя какая там еще глубина в "Грозе".
Мартынова сделала сценографическое недоразумение. Хорошо конечно, что вдохновением служил Палех, а не оренбургские пуховые платки. Занавес, один из главных сценических героев, каким то образом совершенно оказался не поддержан сценой.
Лучшее в эти два с небольшим часа безусловно музыка Маноцкого.
Я впервые был свидетелем такого стремительного покидания зрителем зала. В субботу вечером есть и поинтереснее дела, чем судьба карикатурной Катерины. Она, впрочем, совсем никого не беспокоила, ни в зале, ни на сцене.
Ну не летают люди, как птицы. Не летают. Пора уже и успокоится.

На деле это все конечно не хорошо, но вовсе и не плохо. Рекомендовано для массового посещения школьниками в рамках курса русской литературы, им эти псевдо рэповые читки может даже и не понравятся (это никуда не годится), но хотя бы уберут зевоту от прочтения.

2
1

Рекомендации для вас

Популярно сейчас

Афиша Daily
Все

Подборки Афиши
Все