Фильм о пользе садомазохизма должен быть оскорбителен для всех: для женщин (потому что показывает, как они наслаждаются ролью рабынь), для секретарш (потому что низводи т их до позиции роботов с гениталиями), для американок (потому что порочит те ясные производственные отношения, за которые они так долго боролись). Но не успели они оскорбиться, как оказывается, что это история любви, в которой плетка всего лишь исполняет роль розы.
Комедия |
16+ |
Стивен Шейнберг |
11 января 2002 |
1 час 44 минуты |
Папа пил, мама вся издергалась, и ничто так не скрашивало одиночества Ли (Гилленхол), как самоистязание: порезать себя бритвой и прижечь кипящим чайником. За это она попала в клинику, выписавшись из которой, устроилась на курсы машинисток, быстрее всех все напечатала и однажды, отвечая на газетное объявление, постучалась в адвокатский офис мистера Грея (Спейдер). Мистер Грей сам был какой-то странный: в ящике стола он аккуратно раскладывал красные фломастеры и очень любил командовать. Не прошло и недели, как он шлепал Ли под песню Леонарда Коэна «I m Your Man» и погонял под седлом на карачках с морковкой во рту.
В Америке нельзя сказать «стюардесса» (надо «бортпроводник») и «секретарша» (надо «ассистент по офису»), поэтому уже то, что фильм так называется, а его герой помещает в газете объявление именно с этим словом, означает выпад против постылой политкорректности, вместо расизма и сексизма съевшей в американцах все человеческое.
Этот фильм о пользе садомазохизма по американским меркам должен быть оскорбителен для всех: для женщин (потому что показывает, как они наслаждаются ролью рабынь), для секретарш (потому что низводит их до позиции роботов с гениталиями), для американок (потому что порочит те ясные производственные отношения, за которые они так долго боролись). Но не успели они оскорбиться, как фильм выкладывает свой главный козырь: оказывается, это не история аномалии, а история любви, в которой плетка всего лишь исполняет роль розы. В отличие от патетической французской «Пианистки», это — комедия и, в общем-то, уже довольно очевидную истину, что любови бывают разные (см. «Человек с поезда»), выражает свежо и нежно. Ближе к концу, правда, фильм делает странный и разочаровывающий поворот в сторону той самой «нормы», против которой всю дорогу выступал, но в финале все же приходит в себя: для этого требуется всего лишь один живой таракан и взаимное согласие двух влюбленных.