Фильм

Не волнуйся, он далеко не уйдет

«Я знаю три факта о своей биологической матери: она была американкой ирландского происхождения, у нее были рыжие волосы, она работала в школе. Ах, да: я ей был не нужен. Четыре факта, стало быть», — это любимая, отрепетированная до вздоха реприза Джона Каллахана (Хоакин Феникс), и он повторяет ее при каждом удобном случае. Возможности поговорить о себе Каллахану представляются регулярно: сперва он посещает собрания анонимных алкоголиков, потом становится знаменитым карикатуристом. Комплекс брошенного ребенка — не единственная его жалоба на жизнь. В 21 год, будучи сильно пьющим маляром, он отправился на вечеринку, всю ночь пьянствовал со случайным приятелем (Джек Блэк), заснул в его машине, тот въехал в столб и отделался парой царапин, Каллахан навсегда остался парализован от груди и ниже.
В основе фильма — одноименные мемуары Каллахана, культового автора неполиткорректных газетных карикатур, скончавшегося в 2010 году. Во времена «Умницы Уилла Хантинга» Робин Уильямс, купивший права на книгу, хотел сыграть главную роль и уговаривал Гаса Ван Сэнта быть режиссером. Все это тянулось много лет и в том виде так и не срослось, но Ван Сэнту, конечно, на роду было написано снять это кино: он был хорошо знаком с Каллаханом, тот был его ровесником, жителем его любимого Портленда, человеком, бросающим вызов условностям, — словом, идеальным для него персонажем.
Не секрет, что в последние годы Ван Сэнт перестал чередовать сентиментальное, самую малость неформатное зрительское кино со смелыми формальными экспериментами, которые ему так прекрасно удавались, и полностью посвятил себя первому. «Не волнуйся» — туда же; фильм, что называется, оскаровский. Это не обязательно хорошо, но и не обязательно плохо, как многие считают. Сильные актерские работы, жизнеутверждающий месседж, тонкий ровный слой человеческого тепла — не самое ужасное предложение на рынке.
У сценария, который впервые за долгое время написал сам режиссер, рыхлая структура — ее разве что можно оправдать ритмически: флешбэки внутри флешбэков, герой рассказывает одну и ту же историю залу поклонников, группе пациентов и неправдоподобно благостным уличным подросткам, которых хочется назвать словом «детвора». Герою то двадцать, то тридцать, то сорок, но поскольку Хоакин Феникс, несмотря на грим и актерский гений, категорически не выглядит младше своих реальных сорока с хвостиком, нужно — если хочется понимать последовательность событий — следить за эволюцией его рыжего парика (есть еще кусок без инвалидной коляски, но он сравнительно небольшой).
В какой-то момент становится ясно, что подлинный и единственный драматургический скелет картины — это знаменитые «12 шагов», программа анонимных алкоголиков. То есть фильм — по сути, экранизация этого пошагового метода. Признать, простить, найти силы у высшей силы и так далее. И собрания «АА» — слегка неортодоксальные, насколько можно судить, — и вправду самые интересные тут сцены: участвуют в них люди вроде Удо Кира, вокалистки Sonic Youth Ким Гордон и крупной певицы Бет Дитто, а руководит всем печальный длинноволосый гей-миллионер, в котором мы с удивлением узнаем (или не узнаем) Джону Хилла.
Из других героев надо упомянуть шведку в исполнении Руни Мары, которая сперва делает Каллахану массаж, а потом вдруг становится стюардессой (причем какой-то влиятельной стюардессой) и еще его возлюбленной, — все эти метаморфозы выглядят по нарастающей удивительно. Лучший из актеров второго плана — Джек Блэк, который за пару минут умудряется взвинтить эмоциональный накал до уровня, к которому фильм безуспешно стремится остальные два часа.
Это элегантная ветеранская работа: приджазованный саундтрек Дэнни Эльфмана, смешные прически (действие происходит в 1970-е и отчасти 80-е), оживающие карикатуры, слегка игривый, почти легкомысленный тон, которым Ван Сэнт умело уравновешивает тяжесть темы. Но как ни странно это говорить про фильм о брошенном матерью парализованном алкоголике, в нем в конечном итоге не хватает драмы: гротескное нагромождение несчастий не складывается в кулак, которым можно выбить из зрителя дух, а движение в сторону черной комедии тоже осторожно приостанавливается на полдороге. Феникс, само собой, великолепен, есть хорошие моменты с Хиллом и какие-то отдельные озарения, но с такими именами в титрах этого маловато — хотелось бы зайти подальше.