Фильм

Люди из панельного дома

Третий фильм трилогии этакого пост-кассаветевского социального реализма, только от венгерского автора, интересовавшегося в те годы жизнью и бытом простых венгерских горожан из не самых престижных районов. Тарр, впрочем, при этом честно всегда признавался, что все истории, показанные в его фильмах – плод его собственного воображения. «Крупноблочные люди» является лучшим фильмом этой трилогии и представляет собой этакий слепок эпохи, портрет периода полураспада ячейки общества на фоне бедности и нужды эпохи коммунистической Венгрии, подавленных переживаний и мужской некомпетентности по всем пунктам программы. Тематически фильм скорее протягивает параллель развития сюжета дебютной картины Тарра, герои которой ищут места для семейного гнезда, но так и не дожидаются получения собственной квартиры. И вот она у них есть, но проблем это никак не решает, и тут уже в дело вступает определенная схожесть супружеской пары из предыдущего фильма венгерского режиссера - «Аутсайдер».

Герои, правда, уже повзрослели и бытовой скандал не является для них поводом пустить трещину в отношениях и браке, по крайней мере, так пытается врать нам камера, предлагающая сразу после этого сцену, где муж и жена снова вместе, пусть и не испытывая от этого определенного восторга – но так надо, по многим на то причинам. Однако на вечере в ресторане он танцует не со своей женой, та потом закатывает ему истерику, а он отмахивается со словами «мы все это уже не раз проходили» и спокойно стелет кровать.

Стилистически фильм показывает, насколько близко Бела Тарр подошел к тому выразительному арсеналу, который сделает его относительно известным в конце 80-х, хотя эстетика «синема верите» все еще довлеет в его почерке, но склейки делаются все реже, а планы – наоборот, все длинней и длятся даже после того, как обычный бы режиссер его уже бы обрезал. Используя подобный подход Тарр добивается невероятного эффекта и ощущения присутствия в сцене в качестве зрителя (примерно так чуть раньше делал и Тео Ангелопулос, но порой в совершенно противоположных темах, эстетике и целях), причем ощущение дискомфорта во время сцены между бранящимися родителями маленького ребенка действительно достигает не самого приятного уровня.

Но если что и подвергается большой эволюции, так это проникновение проблематики, конфликта, истории внутрь человеческих отношений и даже сознания. Если первая часть трилогии была исключительно социальная в том плане, что автор не хотел даже вводить главных героев, дабы не размывать сложность охватываемой темы, то вторая исследовала уже конкретного человека. А тут внимание режиссера и вовсе углубляется в глубины сознания героев.

В этом фильме, что тоже становится отражением будущего в творчестве Тарра, режиссер играет с нарративной формой, представляя кусочки истории фильма не совсем в хронологическом порядке, но и не заставляя зрителя играть в головоломку и выстраивать их в нужном порядке, чтобы понять, что ему собственно показали (не поможет, кстати). Не важно, финальная часть – это предыстория отношений, их будущее. Да и не важно, часть истории героев это или нет.