Фильм

Летнее платье

Море - синее. Небо - голубое. Майка - красная. Шорты - зеленые. Зеленые и глаза. Имя - Фредерик. Возраст - 18. Лето. Каникулы. Взморье.

Снятое в 1996 году "Летнее платье" только сейчас появляется в Москве, уже после успеха четырех полнометражных фильмов Франсуа Озона. "Платье" идет всего 17 минут. Но это самые счастливые 17 минут Озона. Фильм, который в его интеллектуальном творчестве служит выражением чувства свободы. Уровней свободы в фильме два. Первый - внутри сюжета. Фредерик отдыхает с интимным другом в кемпинге, очень похожем на наши дачные массивы. Его раздражают вызывающие манеры дружка, который пляшет во дворе под песню Шейлы "Бэнг-бэнг": "Необязательно, чтобы все соседи знали, что на отдых приехали два педика". Раздосадованный Фредерик берет велосипед и отправляется в одиночку к морю. На пляже он впервые займется любовью с девушкой, его одежду украдут, и ему придется ехать домой в платье своей новой знакомой. В один день гомосексуалист Фредерик получает доказательство своей гетеросексуальной состоятельности и совершает трансвеститский акт по причине бытовой необходимости. Фредерик возвращается в объятия своего друга счастливым: теперь он сам делает свободный выбор, а не повинуется - как казалось раньше - диктату больной психики.

Второй уровень свободы - в языке фильма. Первый кадр - промежность стройного и крепкого Фредерика в обтягивающих плавках. Подбежав к кромке моря, Фредерик возвращается к коврику, чтобы снять плавки. Общий план сменяется на крупный, чтобы разглядеть все подробности его анатомии. Кажется, что смотришь фильм одержимого гомоэротомана, который, не будь он лицемером, снял бы с куда большим удовольствием жесткое гей-порно. Но вместе со своим героем фильм освобождается от навязчивых идей (постепенно задницы и торсы вымещаются общими планами и лицами людей), разглядывает не бугры под плавками, а оттенки взглядов и улыбок.

Есть в "Платье" и еще один уровень свободы - в фактуре жаркого лета, когда можно ходить без одежды, загородного отдыха, куда не берут с собой социальные условности и городские заботы, и восемнадцати лет, которых еще не коснулись кризисы среднего возраста.