Новое жестокое женское кино: феминистское искусство или фем-эксплуатейшен?

«Соловей» (2018) режиссера Дженнифер Кент («Бабадук») — не самый искушенный образчик revenge-movie: униженная женщина, у которой отняли все, выживает, находясь на грани физических и эмоциональных возможностей, и в конечном итоге приходит к обидчику, которого ждет — правильно — раскаяние (от ее проникновенной речи) и расправа, которую она совершает собственноручно (или при помощи союзников). 

Клэр — молодая ирландка, пострадавшая от карикатурно аморального британского офицера: такой вот шарж на колонизаторов. В конце фильма, снова схлестнувшись с ним, она произносит плакатную речь, которую — с поправками на время — можно было бы услышать от любого демократического кандидата, например, Хиллари Клинтон или Элизабет Уоррен: «Та женщина, которую ты изнасиловал, чьего мужа и ребенка ты убил у нее на глазах, — она мертва». Нельзя просто так насиловать женщин и быть мизогином и думать, что тебе «за это ничего не будет», объясняет Клэр. «Тебя что, в детстве не любила мама?» — добавляет она в конце, и мерзавец лейтенант как будто уязвлен, камера заставляет нас поверить, что он вот-вот заплачет. В этой сцене наиболее очевиден главный недостаток «Соловья», который представляет собой набор чудовищных штампов. Фильм, скроенный по лекалам не нового уже (и довольно конвенционального) жанра, с не самым высоким уровнем продакшена, полный избитых тропов типа дружбы с коренным тасманийцем (представителем «неиспорченной», просвещенной расы), был просто обречен на неуспех. Что и случилось. 

Уже третий ремейк эталонного канадского хоррора «Черное Рождество» (1974), четко отличающийся от других тем, что он намеревался стать высказыванием по конкретному политическому вопросу: движению #MeToo. «Черное Рождество» так и назвали, — #MeToo-слэшер. Постановщица картины Софи Такал утверждает, что вдохновлялась слушаниями по делу судьи Бретта Кавано — публичного (и очень медийного) процесса вокруг обвиняемого в сексуальном насилии чиновника. 

Как и оригинальный фильм, ребут построен вокруг истории девушек-студенток: одну из них изнасиловали — она до сих пор не может отойти от этой травмы, — другая носится с петицией убрать из холла бюст основателя-мизогина и «привести в чувство» профессора, который отказывается включать женщин-писателей в университетскую программу. Вдобавок в ремейке добавляется линия с тайным мужским братством и темной магией — а вот это уже, пожалуй, было лишним. Под конец — схватка между мужчинами и женщинами не на жизнь, а на смерть (очень лобовая метафора того, что происходит сейчас в медийном пространстве), сильные вайбы канонического «Я плюю на ваши могилы», а также громкий призыв к тому, чтобы проблема институционализированного насилия на американских университетских кампусах уже была решена. Пока дискуссия превалирует над действием. 

Амбициозный opus magnum талантливой Элизабет Бэнкс (она была режиссером, продюсером и сценаристом фильма). Оригинальные «Ангелы» были in your face сексистскими, но им легко это прощалось, потому что «дурачество и кэмп». Мужчины там выглядели остолопами, не понимающими, что все их желания и мотивы на десять шагов вперед могут быть просчитаны женщинами. С «Ангелами» Бэнкс все сложнее: они пытаются сочетать и красивую картинку приключенческого боевика, и социальный манифест о необходимости равенства. В довольно предсказуемом сценарии нет хуков для того, чтобы сделать это с помощью истории, а из оставшихся средств — только речи, на которые время от времени пробирает героинь. Звучат они скорее банально, чем убедительно. Получается очень обидно: защищая своих героинь, Бэнкс только делает им хуже. Из позитивных прогрессивных завоеваний — пожалуй, только роль Кристен Стюарт, которая сыграла Сабину, богатую наследницу с Парк-Авеню, шпионку со вкусом к сардоническому юмору. Из игры Стюарт (которая, в принципе, практически не играла, точнее, играла саму себя) было достаточно очевидно, что она является негетеросексуальной женщиной. Так и оказалось: потом Бэнкс подтвердила это на пресс-конференции. Что ж, хоть какая-то, а репрезентация. Благодаря Стюарт «Ангелы» не растратили свой капитал eye candy. 

Маркетинговый отдел стриминга DC Universe агрессивно позиционировал «Харли Квинн» как феминистское и «освобождающее» кино — точнее, анимационный сериал. Харли — во многом благодаря актерской игре Марго Робби — самая харизматичная из «Отряда самоубийц» (к слову, в скором времени обещают выпустить режиссерскую версию фильма) и героиня сольной картины «Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн». DC решил капитализировать этот успех и сделать Харли эдакой Билли Айлиш в универсуме своих персонажей: иконой подростков и молодых женщин. Вместо Билли Айлиш получилась стандартная представительница российской эстрады, которая поет о том, как тоскует по мужчине, от которого ушла, хотя пять минут назад пела об освобождении (следовательно: фейковом). По сюжету Харли вдруг осеняет: она понимает, что ее отношения с Джокером абьюзивны, и решает от него уйти. Проблема в том, что дальше не начинается ее самостоятельная история, но продолжается обсессивный ресайклинг их отношений. От абьюзера не уходят, чтобы насолить ему. Точнее, если это происходит именно так, то это свидетельствует о продолжении нездорового созависимого паттерна. Кажется, больше всего Харли Квинн нужен был не свой сериал, а опытный терапевт. 

Крепко сбитое нетфликсовское кино, основанное на мощном тропе матери-защитницы (в последний раз с такой мощью срезонировавшем в «Трех билбордах на границе Эббинга, Миссури»). Когда дочь Мэри Гилберт (Эми Райан) становится жертвой убийства, никто не принимается за расследование происшествия. Она была секс-работницей, а значит, «расходным материалом». Тогда поиски начинает сама мисс Гилберт, ибо больше некому. «Пропавшим девушкам» счастливо удалось избежать плакатности и чрезмерной политизированности: личное — это политическое, но прежде всего личное. Это очень антропоцентричное кино, и не в последнюю очередь потому, что режиссер Лиз Гарбус («Хорошая работа: Истории пожарного департамента Нью-Йорка», «Фрагменты: Мэрилин Монро», «Бобби Фишер против всего мира») происходит из традиции социальной документалистики. «Пропавшие девушки»  — призыв к дестигматизации секс-работников (и других уязвимых групп) и окончанию фашистского разделения людей на «достойных» и «недостойных» защиты. Отдельно стоит отметить выдающуюся актерскую игру Эми Райан. В какой-то степени эта экранизация — еще и реверанс фильму «Прощай, детка, прощай» (в основе сюжета — поиск похищенной девочки), за роль в котором Райан была номинирована на «Оскар». 

Обидный флоп, одна из самых больших неудач студии Paramount Pictures — и чертовски нерациональное использование звездного актерского состава. Режиссер Рид Морано («Убей своих любимых», «Рассказ служанки») замахнулась на большое высказывание, но, кажется, забыла, что для этого как минимум нужен хороший сценарий. Главная героиня Стефани Патрик (Блейк Лайвли) теряет всю свою семью в авиакатастрофе. После этого она пускается во все тяжкие — становится героиновой наркоманкой, занимается проституцией (слишком бурные воды для режиссера с настолько неопределенной позицией: окей, так что такое проституция — такой же оплачиваемый труд или последнее средство для люмпенов? Ответа не дано). 

Ценность ее жизни уже почти нивелирована, но тут от журналиста-вигиланта Стефани узнает, что авиакатастрофа была не случайностью, а следствием теракта (тут в зрительский «туристский снек» добавляется еще и доля пещерной исламофобии, спасибо большое). Ей снова есть ради чего жить. Агент MI6 Иэн Бойд (стабильно великолепный Джуд Лоу, на этот раз вынужденный сыграть абсолютно плоского персонажа) обучает ее боевым искусствам — ясное дело, для отправления мести. При этом предупреждает, что легче ей все равно не станет: совершенно не та мотивация, которую ожидаешь от боевого мастера. Что удивительно, среди продюсеров фильма — создатели бондовской франшизы. Что ж, на этот раз чутье им отказало. В общем, фильм мог бы быть феминистским, если бы закончил хотя бы одно из начатых предложений до конца. Феминистское шпионское кино — видимо, особенно требовательный жанр, в котором очень сложно не сорваться в китч.