Спектакль

Три сестры

БОРМОТУХА БОГОМОЛОВСКОГО РАЗЛИВА
просмотр спектакля «Три Сестры» в МХТ им.А.П. Чехова (Москва) от 30.05.2018

Федор Бондарчук в джинсах и прочие – в левой ложе партера. Валентин Юдашкин в черном прикиде с супругой, Владимир Познер в голубом костюме без, Анатолий Смелянский с человеком в белом, с большой черной шевелюрой похожим на Николая Цискаридзе – в правой ложе.

Полный (почти) зал. Точнее так – неполный зал зрителей, пожелавших купить билет и переполненный желающих получить зрелище на халяву. Суета, большинство публики с пригласительными ищут свободные места.

Начало задерживается на 15 минут. Сам виновник события – режиссер Константин Богомолов в расстегнутой коричневой куртке, белой футболке под ней и белых кроссовках,сопровождаемый аплодисментами, появляется в зале в 19.15., благодарит, просит выключить и убрать, не то – ему хочется убить, говорит, что будет не долго – два по часу и в 19.18., все начинается.

«30 мая 2018 г., в Москве, в МХТ состоялся предпремьерный показ пьесы А.П. Чехова «Три сестры», в постановке Константина Богомолова.

Открывшийся занавес являет конструкцию из световых трубок, напоминающую летний, непокрытый тентом шатер, внутри которого все теми же светящимися трубками обозначено межкомнатное зонирование – ну это как у других, с помощью простого скотча, здесь все дороже (художник – Лариса Ломакина). По бокам – камеры с операторами – мужчиной и женщиной (Антон Орлов, Надежда Бушуева), Третья камера обслуживает себя сама.

Камеры проецируют изображения на гигантские по размеру полотна – два боковых, одно центральное и одно прикрепленное к крыше конструкции (на нем будет высвечиваться название спектакляи даты происходящего).

Три дивана, два – цвета темной морской волны и желтый, в стиле 60-х, стоят справа, один - бледно оливковый клик-кляк, стоит слева, рядом с ним пианино. Посередине, семь разномастных стульев, круглый стол на одной ноге со стоящими на нем рамочкой и электронными часами, показывающими время, температуру воздуха и еще неизвестно что (на 12 предметов мебели приходится 5 ее создателей или закупщиков).

Насцене предстает иллюзионистическая картина, неизменяющаяся напротяжении всего действия.

Три сестры на диване (Ольга – Александра Ребенок; Мария – Александра Виноградова; Ирина – Софья Эрнст) безэмоциона́льно бормочут себе под нос текст усиленный микрофонами. Безэмоциональное, призвано открыть истинную суть Чеховского текста. Можно подумать, что это оригинальная находка режиссера, если не читать «Петербургский театральный журнал» о постановке в декабре 2017 г. в Театре Польском в Варшаве, спектакля «Дядя Ваня» Ивана Вырыпаева, где Вырыпаев не допускает эмоционального подключения к событиям.
Обещанная, близкая к традиционной постановка, в интерпретации Богомолова –это обязательно разговоры, сдержанность и скука, тогда как нетрадиционная – озорство и веселье. Но именно Чехов, как никто другой,умел виртуозно соединять трагизм жизни с ее комическими моментами.
Андрей Прозоров (Кирилл Трубецкой) в спортивном трикотажном костюме, запоминается своими немалыми габаритами (чисто по Чехову). Наталья, его невеста, потом жена (Светлана Устинова), качеством сценической речи.
Кросс-кастинг экстраполируется исключительно на поручика Николая Тузенбаха(Дарья Мороз), который у нее получается совершенно отмороженным. Удивительная метаморфоза – на большой проекции Мороз в мужском кителе,с короткой стрижкой платинового окраса, получается желанной, чарующей своей красотой, а при взгляде на нее в бинокль – маленькой, тщедушной и жутко некрасивой.

Я неосведомленным делом, думал, что Тузенбах достанется Павлу Табакову (он был бы в ней при данном режиссерском подходе неплох), а Дарья Мороз сыграет Машу, но видно дела в семействе совсем «капут», если муж решил жену «пристрелить» окончательно.

Военные одеты в неопределенную военно-гражданскую униформу (подполковник, Александр Вершинин – Дмитрий Куличков, штабс-капитан, Василий Соленый – Евгений Перевалов) – модельер Т.Д. Эшба:
Куличкову, с его природной мужской харизмой, удается создавать образ «вечно влюбленного майора». Соленый же, Перевалова, выглядит как шмат сала, только вынутый из холодильника.
Отстраненность, в силу особых данных – быстро проговаривать текст, более других удается Ребенок. Глядя на Ольгу, веришь в ее рационализм, понимаешь, что эта – в Москву не поедет, всего добьется здесь и непременно станет начальницей.
Виноградова ведет роль Маши с видом обреченности – за спиной в очередь стоят еще две конкурентки. Даже в ее «верчении» под Вершининым на бирюзовом диване прочитывается это.
Не могу не сказать о моем любимце – Кирилле Власове, он играет Федора Кулыгина. Ну вот, сказал, больше добавить нечего.
Скучно становится в 19. 32. Невыносимо скучно в 19.48. Часы помогают следить за временем, предвкушая окончание «пресняка» и «тягомотины». Антракт наступает неожиданно, на температуре воздуха в 24 градуса С., раньше обещанного Богомоловым времени.

Второй акт проходит живее – все же пожар, дуэль, исход военных.

Часы на столе опрокинуты и нет возможности следить за хронометражем. Минут через десять ложу покидает Владимир Познер, чтоб уже не вернуться никогда.
Более других эмоционалят во втором акте – Александр Семчев (военный доктор – Иван Чебутыкин) и Софья Эрнст (Ирина).
Семчев, в предложенных обстоятельствах, вовсе перетягивает одеяло на себя. Тарабаня тарарабумбию, сидя на тумбе, становится центральным действующим лицом, создавая образ навязчивого гостя, эмоционального вампира, прикрывающегося рассказами о своей любви к покойной матери хозяев дома.
Эрнст, судя по аннотации в программке, окончившая в 2018 г. школу-студию МХАТ и принятая в стажерскую группу МХТ (хотя до выпускного экзамена еще месяц), очень живо сообщает о своем неумении любить, как о ключе от дорогого рояля. Высвечиваемое на проекционных экранах ее лицо с зачесанными вверх волосами с челочкой на лбу, с большими острыми ушами корниш рекса, с бликующим, плохо напудренном кончиком носа, как бы подтверждает это (всего в спектакле задействовано 11 гримеров). Особое оживление в ее игре наступает и при известии о смерти барона. Богатство есть, а некрасивого и нелюбимого нет! Работать Ирина – созданная Эрнст не любит, и хотя прикрывается ширмой отъезда в провинцию для начала педагогической деятельности, веришь, что вот она-то непременно попадет в Москву, и не просто в Москву, а прямиком на центральное телевидение!

Т.к. Богомолов, лишает зрителя главного наслаждения – сопереживания героям, ищу адекватную замену этому непременному атрибуту театра и нахожу ее в сидящей на стуле полубоком к зрителю - старой няне.

Она сидит безмолвно, весь первый акт и половину второго. Глядя на нее, хочется кричать о том, как нелегко людям даются деньги! А жалости к ней рождается столько, что ею можно заполнить все портретное фойе МХТ! Сначала, думается, что это и есть «надежда русской сцены» – Эрнст, т.к. с новой прической и открывшимися ушами я ее просто не узнаю, и предполагаю, что это такое тонкое унижение «информационной иглы». Купив программку в антракте за 100 руб., читаю, что Ирина и Ольга играются без очереди, а в очередь играют только Машу, т.е. на сцене находятся или Софья Евстигнеева или Мария Фомина. Т.е няня, сидящая на неудобном стуле – это образ страдания Маши (Константин Юрьевич я оценил ваш тонкий режиссерскийход!).
Нахожу я и положительные переживания. К ним относятся рассматривание в бинокль босых ног, рыжих волос и неплохой фигуры оператора – Надежды Бушевой. Она, кажется, единственно живой обитательницей этого густонаселенного актерского склепа.
В стане зрителей (точнее – зрительниц) случается странное явление – приступ кашля, под этим предлогом они, трое, как три сестры, друг за другом, поочередно покидают зал, чтобы не вернуться. Остальные исчезают молча. В партере становиться просторнее.

Пожар обозначается оранжевым светом светодиодных труб конструкции. Уход военных - песней «Давайте выпьем, Наташа, сухого вина», в исполнении Тузенбаха, то есть –Мороз, с сигаретой в руках, имитирующей игру на пианино.

«Жизнь наша еще не кончена», «Будем жить», «Музыка играет так весело и радостно», «Кажется, еще немного и мы узнаем, зачем живем и зачем страдаем».
Спектакль заканчивается, к сцене устремляется Бондарчук со товарищами, спеша поздравить «великую русскую драматическую актрису», одаривая Эрнст цветами. Свою порцию получает и Мороз, скромнее дела обстоят у Виноградовой, но и ей что-то преподает. Ребенок достается единственный букет от дирекции. Цветы мужскому составу распределяются согласно женских зрительских симпатий.

И, кажется, мы, наконец, узнали, что напоили нас не нектаром дорогого сухого вина, а низкокачественной «бормотухой».

Причем, я не противник алкоголя как такового. Переизбыток плодов, при урожае яблок, необходимо перерабатывать и реализовывать народу даже в виде плодово-ягодных спиртосодержащих напитков по дешевой цене, так сказать, предоставлять населению широкую ценовую линейку данного вида продукции. Не пропадать же добру (я лично, ценой за билет в партер на откидной стул в 18 ряду за 350 р. с опцией сменить его на удобное кресло в 14 ряду, остался доволен вполне). Быть может, на новой сцене «Табакерки», это театральное брожение смотрелось бы уместно и органично. Вопрос в другом, соответствует ли сцена МХТ им. А.П. Чехова уровню недорогой рюмочной, реализующей низкокачественную «бормоту» в пластиковой обертке.

Клим Галёров

Если вы никогда не видели и не читали "три сестры", этот спектакль не даст вам никаких шансов понять сюжет или хотя бы получить представление о фабуле - он подчеркнуто рассчитан на тех, кто пьесу и авторский замысел знает как свои пять, кому не нужны усадебные интонации и исторически достоверные костюмы: актеры говорят нарочито монотонной скороговоркой, а на экране, демонстрирующем крупные планы, на мундире Чебутыкина отчетливо видна советская мундирная пуговица со звездой. Окей, подумал я на 10-й минуте. Интересно. Наверно будет что-то новое, ради чего нужно было взять Чехова в рамку, попросить его чуть-чуть сжаться, оставив место для замысла постановщика. Но что же в реальности получает зритель? Автор вывернул и выпотрошил Чехова, оставив от него только линялую шкурку, и чем же он ее наполнил взамен? Ответ: ничем. Увы, никакого нового прочтения чеховской драмы нет. Есть дешевые гэги, Тузенбах в исполнении женщины, и более всего, тонкая демонстрация презрения постановщика к интеллигентным чеховским героям и жизненной ситуации в которой они находятся. В этом смысле постановка тонко соответствует духу нашего времени и позволяет догадываться о том, почему режиссер К. Богомолов так фантастически востребован.

Спектакль потрясающий. От слова "потрясение".
Чехов представлен именно таким, каким он должен быть: всё происходит внутри, а не снаружи.
Без жестикуляций и крикливости. Сдержанный, строгий, стройный. Всё настолько умно и тонко, что, кажется кончиками пальцев ощущаешь хрупкость мира героинь, призрачность их надежд, прозрачность их дома и их самих.
По окончании спектакля с трудом сдерживались слёзы.

Само произведение скучненькое и депрессивное как все три пьесы Чехова, но, несмотря на это, мне понравилось. Люблю почтановки Богомолова, люблю его «фирменный» актерский состав. Стильно, ничего лишнего!

Ходили со взрослыми детьми, на спор с ними посмотрели этот абсурд до конца. Не считаю что постановка соответствует уровню МХТ им. Чехова. Удивлен, что спектакль до сих пор в прокате.