Полагается считать, что в основе «Счастья» лежит пьеса Метерлинка «Синяя птица». Но от сказки Метерлинка осталась только канва: мальчик и девочка отправляются в загробный мир за птицей счастья, а попутно постигают главные нравственные законы жизни. Остальное сочинила компания известных театральных экстремалов — художник Александр Шишкин, композитор Александр Маноцков и режиссер Андрей Могучий. Так что не стоит удивляться, что вместо душ хлеба и света на сцене появятся бабушки, прабабушки, прапрабабушки, а также два Деда Мороза, санитары, скелеты, врачи реанимации и птицеголовые Слуги ночи и тому подобная светотень, как говорил один киногерой. Так что ограничение по возрасту — от 9 лет — логичное.
Драматический |
6+ |
Андрей Могучий |
2 часа 40 минут, 2 антракта |
Сначала детей просят отключить телефоны свои и родителей. Потом к оркестровой яме (оригинальную музыку сочинил Александр Маноцков) подходит женщина-дирижер, надевает красные перчатки — так что каждый взмах ее руки выглядит как всполох. И тут же из разных концов зала к сцене устремляются люди в плащах и черных очках, приговаривая: «Души мы, и нам известны тайны жизни, тайны смерти». Могучий поручил эти роли корифеям мужской части труппы, и они играют их с драйвом ветеранов рок-культуры. Иными словами, при изображении потустороннего мира мистический флер (который в пьесе Метерлинка, сочиненной век назад, доминировал) заменен на иронический, гораздо более сегодня уместный. Что до среднестатистического семейства — главных героев истории, — то оно и вовсе нарисовано кистью художника-мультипликатора: театральный художник Александр Шишкин нарядил маму, папу, дедушку, мальчика Тильтиля и девочку Митиль в яркие робы, точно вылепленные из папье-маше. В семье живут зеленые собаки-близнецы и кошка-акробатка, использующая для перемещений канат.
Сюжет спектакля — превращение «искусственных» персонажей в подлинных людей через столкновения со смертью: беременную маму прямо в Новый год увозят в больницу, и судя по растерянности папы и обилию реаниматологов на сцене, и ей, и брату, которого поначалу дети совсем не ждут, нужна радикальная помощь. И тут надо отдать должное, с одной стороны, богатейшей фантазии создателей спектакля, а с другой — виртуозному постановочному мастерству. Три сна, позволяющие детям заглянуть по ту сторону реальности, — это три разных жанра: первый — хоррор с участием кровожадной кошки (по нему дети бродят внутри пятиметровой высоты кукол), второй — ад в стиле Тима Бартона, где бабушки и прабабушки (тут очередь дошла до лучших именитых представительниц женской половины труппы) носят горошковые платья (очевидно, проеденные червяками) и перемещаются в инвалидных колясках, которые возят санитары с прицепленными на спину скелетами. Третий же — разговор детей с Царицей Ночи — это традиционный русский театр «без фокусов», где слова и интонации выходят на первый план. Финальный монолог Митиль, где «невыносимая девочка» фактически принимает решение о самоубийстве ради спасения брата, — это тот самый текст, ради которого Могучий и затеял путешествие туда, куда детский театр предпочитает не заглядывать. Но без которого слово «счастье», равно как и другие слова метафизической (она же — метерлинковская) линейки, со сцены звучат фальшиво и глупо.