Спектакль

Морфий

Действие закончилось. Свет погас. Рядом сидящая девушка прошептала: "Пи..ц". Очень ёмкое определение спектакля.
Именно это слово крутилось у меня в голове на протяжении полутора часов. Такие спектакли идут без антракта, потому что люди и так не стесняются вставать и уходить.
Полуголые мужики. Плохо исполненные (правда, может это у меня вкус не очень) оперные арии. Мужик, орущий в микрофон "Моооорфиииий". Светомузыка. Припадочные танцы. Падающие скамейки (их сначала выставляют в ровненькие ряды, а потом роняют, и так по кругу раза три). Неудавшееся хоровое пение. Эхо в зале после каждой реплики актеров.
Хотя может не все так плохо? Ведь спектакль заставляет задуматься.
Например, я долго думала, да и сейчас размышляю: Зачем? Зачем героиня нацепила на ноги железные кружки и давай в них цокать, как парнокопытное?
Был и хороший момент, поэтому две звездочки, а не одна. Очень здорово показали наркотическую ломку. Сама не видела, не знаю, но почему-то кажется, что все именно так, страшно.

Антону Пахомову очень идут очки, а et ceter'e очень идет музыка и танцы. Хорошо покушайте и получайте удовольствие.

Впечатление спорное, скорее негативное.
Если смотреть вне связи с произведением Булгакова - вполне возможно, что и терпимо. Некая в целом выдержанная линия, неплохая игра Черных и Владимировой, удачная находка в соединении галлюцинаций неизлечимо страдающего врача и "Аиды". А вот почитателям творчества Булгакова смотреть не советую. Нестерпимо тяжко лицезреть превращение трагического, во многом автобиографического (и, согласитесь, мужественного) произведения в какофонию-фарс с чудовищным оркестриком на сцене и странной массовочной группой в семейных трусах на протяжении всего спектакля. А. Черных играет неплохо, но вот постановка звука в спектакле неважная. Либо актер еще не освоил это мастерство. Ключевые фразы либо закрываются звуками оркестрика, либо слышны трем первым рядам. 10-страничное произведение Булгакова намного трагичнее и сильнее этой антинаркотической агитпросветки, более уместной в рамках какого-то движения или фестиваля.

Почти грандиозно!

Не могу себя отнести к большим ценителям театра. Но признать надо такого зрелища, где все постоянно двигается, шумит, гремит, падает и звенит. Где эмоции и экспрессия плещут через край - я давно не видел.

Думаю, Михаил Афанасьевич отметил бы эту постановку.

«Морфий» Владимира Панкова живая и очень честная работа. Оркестрик на сцене, меццо-сопрано (с пером), оперные аллюзии – очень приятные элементы. Звук и ритм, как самостоятельные персонажи - может быть и не новость в театре, но здесь очень уместны и органичны.
Центр всего полотна (и основная перспектива) – актер Алексей Черных. Кажется, очень хороший. Не могу вспомнить, чтобы кого-то также хотелось бы выделить отдельно от команды и поблагодарить за конкретную роль.

«Морфий» мог бы стать одним из самых удачных спектаклей за последнее время, если бы не одно – НО! Однако, довольно значительное. «Морфий» - не имеет содержания…Это французский хлеб. Знаете, есть такая булка, которую, если откусить, оказывается полой и крошится на мелкие части. Очень привлекательна, но не еда…
Нельзя же считать за содержание – посыл, что DRUG – это сильная зверюга, которая пожирает своих детенышей.
Наркоманская лирика – одна из самых благодатных в искусстве. Почти всегда беспроигрышное поле (отдельная тема – почему?). Но успешной drugs-поэзия может быть только в двух случаях. Во-первых, если это ИГРА. Во-вторых, если это инструмент для того, чтобы «вскрыть» человека. В «Морфии» - игра присутствует, но не доминирует, а также нет никакой особенной человеческой истории, которую требовалось бы открывать… И это очень жалко.