Вслед за «Временами года» на музыку Владимира Мартынова «Балет Москва» выпускает две одноактовые работы на музыку современных композиторов в интерпретации тех же звезд молодой хореографии. «Медея» на аккуратную гармоничную музыку минималиста Павла Карманова — трагический балет про состарившуюся женщину, напоминающий о хрестоматийном сюжете лишь косвенно. «Эквус» на динамичную музыку Алексея Айги — балет про балет, про тяжкую жизнь танцовщиков. Обе работы есть своего рода поиск новых выразительных сре дств через синтез современной музыки и современной хореографии.
Современный танец |
12+ |
1 час 30 минут, 1 антракт |
Даже не знаю, как оценивать эти две постановки, слитые в один спектакль. Было бы честнее ставить оценки за каждый по отдельности.
1. "Медея". Хороши танцовщики и музыка. Хореография не внушила восторгов, хотя была пара интересных моментов. Но сюжет вызвал полное недоумение. Почему "Медея", когда на сцене мы видим банальный любовный треугольник с невнятным убийством соперницы в конце? При таком названии и отсылкам к трагическому древнегреческому мифу и сюжетное наполнение спектакля должно быть соответствующим. Красиво расставленные по сцене бутылки тоже вызывают вопросы - к чему они и как связаны с сюжетом? На мой взгляд, "Медея" - абсолютно "проходная" постановка. Был замах на что-то большое, но не получилось, увы.
2. "Эквус". Вот ради второй части можно сходить на этот спектакль. Хотя сюжет - тяжкий труд танцовщика,- опять же достаточно избит, в данной интерпретации авторам удалось слепить из него хорошую, интересно смотрящуюся и вполне небанальную постановку. Итого: красивые и техничные танцовщики, прекрасная музыка, смена планов и фокусов, интересные находки с точки зрения хореографии и сценографии. И, конечно, живой оркестр добавляет красок и делает действие богаче!
А вообще, Балету Москва невероятно повезло с труппой! С такими танцовщиками можно в космос летать и делать совершенно невероятные спектакли.
Высокую оценку спектаклю ставлю только за вторую часть.
Как подсказывают более искушенные люди,современный танец строится вокруг личности, труппа - вокруг режиссера формата сверхновой. Так вот, если в балете "Москва" решили, что их создатели звездного уровня, разочарую - нет. Планка низка. Балет "маленький уездный городок, затерянный в России" мог бы гордится такой постановкой, столичная труппа должна летать выше.
Я увидела старательных, юных, способных, красивых, пропорциональных исполнителей - идеальный материал для полетов в стратосферу. Спектакли же разочаровывают - убогостью художественных средств, слабой неинтересной режиссурой.
Зал центра Мейерхольда очень похож на ученический - от черной занавески и мансардной лестницы до сидений и дешевого черного блеска покрытия. Эти "мелочи" гасят спектакль (не зря веками бархат, хрусталь и позолота создавали нужный настрой).
А значит - надо еще талантливей, еще оригинальнее, еще интереснее, еще неожиданнее.
Фыркать мордой в ведро с водой для повышения "лошадиности" - вы серьезно?
Медея, музыка Павла Карманова
Музыка – превосходна.
Хореография – недурна, есть приметы собственного языка. Пор де бра главнее всего.
А ноги, хоть и нужны, но больше для красоты, чем для смысла.
Танцоры – хороши.
А вот фабула и название. «Медея» – мне кажется, что не должна быть банальным любовным треугольником.
Ведь это – трагедия и волшебство, Медея – чародейка, как минимум
А у нас тут довольно мелко. Персонажей – трое.
Предварю эпиграфом
«Три мудреца в одном тазу Пустились по морю в грозу.
Будь попрочнее старый таз – длиннее был бы мой рассказ»
Итак,
Муж. Михаил Киршин
Красив, атлетичен, в пальто – романтичный, достойный объект борьбы.
Жена, уж надоевшая порядком. Людмила Долмасова?
Изящная, ожившая скульптура, будто бы фигурка богини – матери стрекоз, бабочек и ящериц с Уральских гор. Мелкая пластика неведомого божества из неведомого миру музея.
Гладкая прическа, узкие глаза, энергия домашней феи.
Новая жена, веселая блондинка. Кукла наследника Тутти.
Александра Киршина.
Голубое платье, женственные формы, совсем живая девушка, но танцы не такие уж бесхитростные.
На сцене есть предметы, намекающие на быт и дом.
Красивейший диван, огромный, начала 20 века на вид. На нем вся труппа умещается, сидя, а все трое персонажей лежа
Еще красивые стеклянные бутылки, одинаковые и прозрачные, и, наконец, главное - таз с водой.
Сражение за этот таз двух танцовщиц приводит к гибели блондинки. Ее красиво замочит Медея.
Вот и вся трагедия нам.
Камерность семейную нарушает гран-па виллис
Группы балерин в черных шляпках вдов, их лица как цветы в ночном саду.
Балет Эвкус, музыка Алексея Айги
Бесподобная музыка. Пусть бы такая звучала сутками, тогда всегда будешь на взводе, в форме и в чувствах.
Движухи тут больше. Поскольку речь о профессии, от ремесле.
Есть речь, в том числе японская. И странность.
Про сюжет опять не то. По мотивам пьесы шеффера. Читаем про пьесу в википедии:
«Психиатр Мартин Дайсарт расследует жестокое ослепление шести лошадей острым металлическим предметом, совершённое скромным семнадцатилетним юношей Аланом Стрэнгом, единственным сыном упрямого, но робкого в душе отца и благовоспитанной, религиозной матери. «
Если б прочла подобное перед просмотром. ..
Спасибо, все предельно убрано, если оно и вообще было.
На сцену, хочется сказать, на арену, выходит дрессировщик с палкой (или еще чем похуже, типа хлыста) и тренирует маленькую балерину, у которой не все получается.
Потом уж всех остальных. Танцовщики слегка косплеят лошадей, не полностью, что замечательно.
Очевидная аллегория про жизнь и работу (спасибо не про смерть) артиста балета. Балетные – в своих движениях, мы знаем, совершенны, идеальны. Но создать из своего тела идеальный механизм сложно.
Зато видеть результат интересно.
Первый акт "Медея" не впечаилил вообще, было похожемна экзамен в худож-хореограф. школу,все движения были не синхронны, недотягивали, в общем ужасно!!
Второй акт уже порадовал, и техника хорошая и синхронно и музыка супер! небо и земля, можно посмотреть только ради второго акта!
По причине того, что на свою самую любимую постановку своего самого любимого театра ("Тристан+Изольда") написать внятную рецензию я не смогу (исключительно бессвязные капслочные фразы КОНСТАНТИН МАТУЛЕВСКИЙ ОООО ААА ПОМОГИТЕ СПАСИТЕ ЗАЧЕМ ТАК ХОРОШ ААА БОЛЬШЕ НИКОГДА В ПЕРВЫЙ РЯД МНЕ ПЛОХО МНЕ ХОРОШО ПОМОГИТЕ МАТУЛЕВСКИЙ, а потом такие же опусы про Гайдукову, а потом я просто пойду по алфавитному списку, ибо каждый из танцоров театра бессовестно хорош), мною было принято решение составить максимально обоснованную рецензию на другую работу - замечательную "Медею"...
(...но и там возможны промашки, ведь Медею никогда не показывают без Эквуса, а там Костя Матулевский танцует в белом и щелкает стеком, а я всегда беру билеты на первый ряд, потому что если саморазрушаться, то с оттягом. В общем, сложно быть мной).
«Отбросьте привычные стереотипы и просто наслаждайтесь балетным искусством», - такой лозунг напечатан заголовком в программках одноактного балета «Медея» театра «Балет Москва». Действительно, хоть постановку и исполняет классическая труппа театра (помимо нее, в «Балете Москва» работает современная труппа), от академического танца и привычных балетных движений остались только некоторые па и пуанты на ногах танцовщиц.
«Балет Москва» называет себя самым неординарным и необычным театром столицы, и он заслуживает такое звание по праву. Театр никогда не ограничивается рамками современного или классического танца, каждый раз экспериментируя с музыкой, хореографией и возможностями тела танцовщиков. Приглашенные хореографы со всего света создают неповторимые спектакли, которые раз за разом собирают полные залы зрителей, в ряде постановок музыканты находятся на сцене вместе с танцовщиками, участвуя в перформансах, смешиваются на сцене танец, оперное пение и мультимедиа.
Спектакль «Медея» – интерпретация общеизвестного сюжета древнегреческого мифа о колхидской царевне, жене аргонавта Ясона, которая, узнав об измене мужа, убила соперницу и собственных детей. Симонов в своей постановке отказывается от детоубийства, но не в пользу «смягчения» сюжета – куда важнее для хореографа отношения между Медеей, Ясоном и Креусой, соперницей Медеи в борьбе за Ясона, и ничто не должно отвлекать зрителя от них. Нет и никаких отсылок к героическому прошлому Ясона, к царственному происхождению Медеи – Симонов оставляет только образы, не привязывая их ко временам и эпохам, позволяя своей истории приобрести вневременной оттенок.
Сценография спектакля принадлежит россиянину Эмилю Капелюшу, лауреату и участницу жюри премии «Золотая Маска», оформившему более 250 спектаклей в России и за рубежом. В глубине сцены находится кровать, громоздкая, выполненная в торжественных красных и золотых тонах, неудобная и жесткая на вид. Пространство по
краям сцены заставлено бутылками, которые Медея на протяжении спектакля старательно моет в тазу – бликующее в меняющемся свете стекло создает ощущение хрупкости, которая вот-вот разобьется от нарастающего напряжения, и затаившейся опасности. Невероятные ощущения создает простая лампа под абажуром, висящая над головами танцоров и незаметная с первого взгляда – тут и некоторая интимность, будто мы смотрим в чужую квартиру, на события, разворачивающиеся в ней, и актуальность проблемы любовных треугольников, прошедшая от античных лет до наших дней. Еще одна находка – зеркальная пленка в глубине сцены. Она не отражает, как зеркало, а передает только искаженные фигуры и движения, и тем точнее звучит замысел хореографа – каждый раз, когда Ясон и Креуса «тайно» встречаются за широкой спинкой супружеского ложа колхидской царевны и агронавта, мы словно видим эту измену глазами Медеи, безобразную и отвратительную.
Хореограф очень аккуратно и четко наполнил спектакль сольными номерами, дуэтами и трио, одна сцена перетекает в другую, постепенно раскрывая характеры персонажей. Невероятно красивы дуэты главных героинь – хореография у Креусы и Медеи одна, но пластика, чувства, которыми танцовщицы наполняют свои движения, различаются настолько, что кажется, будто они танцуют разные фразы. Дуэты Ясона со своими женщинами тоже абсолютно разные благодаря, во многом, тем поддержкам, которые хореограф выбрал для каждой пары. Легкомысленно-нежные движения у Креусы и надрывные, широкие и резкие у Медеи - они рисуют взаимоотношения героев, заставляя сопереживать героиням и удивляться пластике танцоров.
Еще один важный «персонаж» постановки – образ двойников Медеи. Одетые так же, как и Медея, они создают общий фон или выражают бушующие в главной героине эмоции, когда сама она, обманчиво-спокойная, легко передвигается по сцене. Общая хореография объединяет их, но при этом каждая немного отличается от других танцовщиц, положением рук, изгибом спины – они словно рисуют нам смятенные, лихорадочно сменяющиеся мысли Медеи, которая в итоге все равно приходит к единственному решению. Двойники также единственные, кто в постановке издает звук – в какой-то момент они с пронзительным криком падают, и это отличная альтернатива резкому звуку разбитого стекла, которого так ждешь.
Замечательно подобраны Стефанией фон Граурок, приглашенной из Литвы, сценические образы. Строгая блузка и юбка-карандаш у Медеи рисуют ее собранной, строгой и зрелой женщиной, женой, со своими обязанностями и правами. Пучок волос стянут так сильно, что, кажется, причиняет боль, и это добавляет образу «страдалицы» еще большего трагизма. Легкомысленное белое платье и высокий хвост Креусы делают ее невинной и нежной, она выглядит совсем юной девушкой. Ясон появляется на сцене в брюках и длинном пальто, и в нем же и уходит, когда Медея прогоняет его. Остальное время он танцует с голым торсом – и рельефная грудь и руки не только символизируют его силу и мужественность, но и отчетливо выражают мысль хореографа, желавшего поменять местами «дикарку» Медею и эллина Ясона. На фоне Медеи в строгом костюме полуголый Ясон выглядит варваром и ведет себя по-варварски.
Музыкой к спектаклю были выбраны «Второй снег на стадионе» и «Весна в январе» современного московского композитора Павла Карманова, с начала 90-х увлечённого эстетикой поставангарда и минимализма. Музыка логично дополняет постановку и ведет движения танцоров. Она – словно еще один голос, озвучивающий происходящее, оценивающий события, это голос хореографа-постановщика. Постановки Симонова всегда отличаются музыкальностью – музыка никогда не «спорит» с современным танцевальным языком, а сосуществует в гармонии – и «Медея» не исключение.
А если подытожить все эти длинные-длинные высказывания, то можно сказать так: сам хореограф считает, что каждая женщина - немного Медея, и если вы не согласны с такой постановкой фразы, то обязательно сходите посмотреть этот завораживающий, хрупкий и пронзительный балет, переживите трагедию главной героини вместе с ней, полюбуйтесь невероятной пластикой танцоров, и, я уверена, вы найдете отголоски своей Медеи и внутри себя.