Монументальное историческое полотно Мусоргского про допетровские казусы — впервые на сцене Музтеатра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Режиссер Александр Титель со сценографом Владимиром Арефьевым не мудрствуя лукаво поместили действие внутрь гигантского сруба и нарядили исполнительские массы (более 100 артистов на сцене) в более или менее исторические костюмы (художник по костюмам — Мария Данилова). В таких условиях посредством мощнейших хоров и тяжеловесных соло живописуется неприлично актуальная история про доносы, репрессии и безысходность.
Опера |
12+ |
Александр Титель |
18 февраля 2015 |
3 часа 30 минут, 1 антракт |
На сцене — огромная толпа, вопиющая хором: «Горе нам!» Начинается все с доноса, заканчивается репрессиями. В 1872 году Модест Мусоргский терзался, что ничего за двести лет не изменилось. То же тревожит авторов спектакля в Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, цитирующих переживания Мусоргского в аннотации. Слишком знакомые ситуации (в оперном мире особенно — премьера вышла вровень со скандалом по делу «Тангейзера», начавшегося — кто бы мог подумать? — доносом, закончившегося увольнением), сочиненные по мотивам конкретных исторических событий, вынуждают рассуждать о «Хованщине» не как об исторической опере про Стрелецкий бунт допетровского времени, а как о монументальном полотне о парадоксальности российской истории в целом. И музыка здесь — плясовая, и раскатистая, и беспредельно мрачная, и восточная, но неизменно широкая, — иллюстрирует богатый срез представлений о русской душе.
Режиссер Александр Титель со сценографом Владимиром Арефьевым не мудрствуя лукаво поместили действие внутрь гигантского сруба со стенами и двускатной крышей и нарядили исполнительские массы в более или менее исторические костюмы (художник по костюмам — Мария Данилова). Несколько сбивают с толку свеженькие сапоги из «Спецодежды» на всех посетителях игрового пространства, независимо от исполняемой роли. Нужны они, оказывается, для одной трагической мизансцены, когда снятая и выставленная рядком обувь символизирует человеческие жертвы; точь-в-точь как десять лет назад в «Голой пионерке» Кирилла Серебренникова и следом еще в сотне спектаклей.
Сам сруб, во многом благодаря магии художника по свету Дамира Исмагилова, живет полной жизнью — от пробивающегося через щели рассвета до тлеющего в воздухе заката. Эта же магия фантастическим образом вмиг превращает замкнутое деревянное пространство в ветреную городскую площадь в кульминационной сцене.
Эта предельно конкретная декорация диктует солистам не менее конкретную игру; вложенные в партитуры эмоции совершенно некрасовской Марфы (сложнейшие интервалы с достоинством решены Натальей Зиминой), старца Досифея (плотный бас Дениса Макарова), нервозного князя Хованского (приглашенный молодой бас Андрей Валентий) исполнители умудряются наполнять психологическим содержанием. Режиссер это всячески поощряет, выводя пафос на грань фола: в арии боярина Шакловитого (Антон Зараев) «Спит стрелецкое гнездо», к примеру, герой выходит к авансцене, опускается на колени и бьет себя кулаком в грудь.
Величие встреч струнных с духовыми, арф с литаврами, бубна с дудуком, а также совершенно сногсшибательные хоры могли бы перевесить в «Хованщине» Тителя артистическую составляющую — кабы не бросающаяся в глаза откровенно безалаберная работа со вторым планом. Режиссер мастерски разводит по периметру сцены толпы, однако далее, по всей видимости, предоставляет их самим себе; артисты разных внешности и возраста, как пионеры на линейке, безо всякого энтузиазма входят, поют и уходят. Впрочем, такая потерянность исполнителей массовых сцен хоть и контрастирует с громоподобной музыкальной партитурой и глубокой вовлеченностью в нее солистов, зато рифмуется с сюжетом, согласно которому толпа эта не что иное, как загадочный и неподконтрольный русский народ.
По итогам недоуменно пожимаешь плечами — заявленный акцент на актуальности не привел к разговору о современном мире и остался далеко за скобками спектакля, и никаких обобщений (не считая сапог) предпринято не было. Но всевозможные несовершенства теряют вес рядом с фактом: спектакль Музтеатра на сегодняшний день — единственная возможность услышать в Москве высококлассное исполнение оперы Мусоргского (дирижер — Александр Лазарев), да еще и в достойной, пусть и с рядом оговорок, постановке.