История парижской продавщицы, которая хотела стать актрисой, но, посмотрев фильм Дрейера «Страсти Жанны Д'Арк», пошла на панель. Специальный приз жюри Венецианского кинофестиваля 1962 года.
Драма |
18+ |
Жан-Люк Годар |
28 августа 1962 |
8 мая 2024 |
1 час 23 минуты |
Нана (Карина), продавщица в магазине грампластинок, бросает мужа с ребенком. Теряет работу. Теряет квартиру. Идет на панель.
Перечисление продолжается до двенадцати: подзаголовок самого лиричного годаровского шедевра — «Фильм в 12 главах». Каждой главе предпослан подзаголовок, описывающий будущее действо, как в авантюрных романах вроде «Дон Кихота». Например: «При попытке кражи ключа от своей квартиры у консьержки Нану ловят и выпроваживают из дома, заломив руки за спину». Именно это мы и видим, с добавлением предсказуемых диалогов. И непредсказуемых движений камеры. «Жить своей жизнью» — это сказано больше про камеру, чем про Нану. Камера будет мяться, потупив взор, у входа в кафе, поджидая, пока Нана придет, и делая вид, что той вовсе не интересуется, а разглядывает воробьев. Бросится к витрине, прижимаясь носом к стеклу, когда Нана объявится. Оценит, как она танцует твист в пустом баре (позже это еще больше оценит Тарантино в известной сцене «Криминального чтива»). Исподлобья примется кокетливо бросать взгляды на Нану через столик, пока та курит, и испытующе сверлить ее кавалера. Отбежит поодаль, упрямо упрется в тротуар, когда Нану начнут убивать. А в отсутствие Наны будет колесить по мокрым бульварам, разглядывая ряды голых веток под пять навязчивых нот из мелодии Леграна. Новый Дон Кихот, герой этого времени, не Нана, а инфантильный фильм-наблюдатель. Влюбленный фантазер, выбравший позицию невмешательства. Париж, принявший эру разобщенности как данность. Бог, оставляющий такой Париж.