Сеансы фильма в кинотеатрах у метро Севастопольская на 8 ноября, Москва

Самурай

За 30 лет до Джармуша Жан-Пьер Мельвилль снял историю современного убийцы с честью. И если Форест Уитакер постоянным маханием меча и чтением кодекса разгонял в нас сомнения в том, что он самурай, то одного взгляда на Джефа Костелло (Ален Делон) достаточно, чтобы сомнений и не возникало. Он поправляет шляпу, и невозможно представить его в другом фильме, невозможно вообще представить себе другой фильм, есть только эта плёнка и Делон, неотделимый от каждого кадра. Он живёт кино, он вдыхает кино, он выдыхает кино, он и есть кино.

Этот фильм создан быть культовым хотя бы потому, что в нём нет ни одной некрасивой женщины. Как и ни одного поцелуя, впрочем: самурай не знает страсти; покорный взгляд и прощальные объятия, — вот всё, что даёт вожделеющим Мелвилль. Ещё в нём нет лишних слов, и это, пожалуй, лишает его культа. Нет чтений Маркса, постельних разговоров, дыма в потолок и медитативных пауз — фильм просчитан и строг, мужчины с пистолетами решают свои дела почти молча.

Перечисляя, чего нет в фильме, я пытаюсь рассказать, что там есть, и с этим фильмом всё так: «нет» в нём значит «да», а «никогда» требует замены на «всегда». «Я никогда не думаю», — говорит следователь, «я никогда не проигрываю», - смотрит в камеру Костелло, и ясно, что из головы полицейского не исчезают мысли о нём, а никогда не проигрывает тот, кому нечего терять, и значит, однажды он потеряет всё. Это не дуэль полиции и бандита, это путь одинокого волка, всегда идущего на смерть и всегда знающего это.

Сизо-голубой Париж в "Самурае" Мельвилля наполнен тенями, и его герой передвигается по городу как во сне. Он сновидчески выстраивает собственный путь и одновременно подчинён неотвратимости своей траектории. Стремится к смерти, как Орфей в фильме Кокто, и самоубийственно возвращается на место преступления. Его можно было бы назвать заложником ритуала, если б только сам ритуал как таковой не являлся его сознательно выбранным кодексом поведения, оболочкой, в которую заключена индивидуальная воля.
Жесты Джефа Костелло отточены и отработаны до предела, чего стоит только его легендарная манера поправлять шляпу; но это не механистически воспроизводимая форма, а эмблема самой сути характера. Движение образа здесь направлено извне вовнутрь, а не наоборот; внешнее самоценно и репрезентирует внутреннее, но ровно настолько, насколько необходимо, чтобы показать линию судьбы героя. Все прочие душевные смуты и колебания — в не видимой никому глубине, там же они и останутся. Он почти ничего не говорит, потому что ему нет нужды объяснять себя — всё, что нам нужно знать, уже явлено в его поступках.
Мельвилль преклонялся перед формой и порядком и в "Самурае" достиг стилистически совершенного воплощения своих принципов.
Когда под занавес разбегаются посетители джаз-клуба, а над мёртвым Костелло склоняются полицейские, музыкант ударяет палочками по барабану и обрамляет этой мимоходом, будто случайно поставленной точкой историю, финал которой был известен с первых же кадров.
В последней сцене Делон мог умереть с улыбкой на лице, но Мельвилль отказался от такого варианта концовки: слишком демонстративный, аффективный жест с оглядкой на зрителя, тогда как герой не актёрствует ни в чьём спектакле — он именно что автор.

Недосказанность, акцент на деталях, минимализм в диалогах. Но не это захватило. Начиная с первого плана комнаты, на котором появляются титры, фильм поражает своей минималистской эстетикой. Темная комната, два окна немного не по центру кадра. От окон вверху отсветы. Титры в основном будут идти под этими окнами. Но имя Ален Делона будет в отдельном месте и более крупным шрифтом.
Титры в нужном месте. Очень просто и очень красиво.
Цвета стен грязно-серо-зеленые. На кровати лежит человек и курит. Обстановка бедная, но это слово сюда не подходит, не описывает своеобразной красоты. Зрителю остается созерцать. Каждый кадр отточен. Действие происходит молча. Только на десятой минуте будет реплика главного героя. А до этого он молча собирается, молча угоняет в дождь машину, за мокрым стеклом, по которым хлещет дождь еле видно лицо Алена Делона. Еще раз подчеркиваю, как красив тут каждый кадр. И невольно вовлекаешься в игру, устроенную режиссером, и получаешь удовольствие именно от отсутствия диалогов.
В дальнейшем они появятся и больше всего говорить будет полиция:) Но минимализм действий останется. Будет и еще много интересного. Например, как Делон уходит от погони, как переходит из дома в дом, из подъезда в подъезд: лестницы, двери, коридоры, проулки. И взгляд Ален Делона. Когда он смотрит в дуло пистолета, в глазах ни насмешки, ни презрения к смерти, ни злости, а только грустное спокойствие. Но ни в коем случае, не сожаление. Не будет никаких объяснений, что, зачем, почему так ведет себя главный герой. Он красив, элегантен, по своему жесток и по своему романтичен.

Это было... Странно и круто одновременно. так сейчас уже не то, что не снимают, так уже давно не думают)))
Фильм своеобразный, медленный и повествовательный. Мало слов и все действия медленные и размеренные. Картинка очень хорошо построена композиционно: цвет, свет, движение, сюжет кадра - все игранет на эмоциональное повествование. Это классический нуар во всей своей романтичной, трагичной красе! А в центре всего этого неповторимый Ален Делон. Он создан для этой эпохи и для этого жанра. А еще там Париж.) Просто живой и милый Париж времени, которого мы не знаем.
Итого: Это прекрасно - как произведение искусства ушедшей эпохи нуара. Как фильм для современного искушенного экшеном зрителя - это медленно и скучно: нужно думать и смотреть в картинку, нужно понимать жанр.

Одиночество Тигра в Клетке

«Самурай» (фр. Le Samouraï, 1967) — криминальный триллер режиссёра и сценариста Жана-Пьера Мельвиля. Фильм основан на романе Джоан Маклеод «Ронин». Мельвиль создаёт жанровый сюжет, но с глубокой режиссерской работой, где малейшие "детали" и "акценты" (которые особенно важны для детектива) не ускользают от его пристального внимания. Фильм состоит из минимума диалогов, и всепоглощающего молчания и наблюдения.
В плане актёрской работы, несомненно стоит выделить сильную и тонкую работу Алена Делона: невозмутимый и сильный взгляд оставляет особое впечатление. Также, на вторых ролях можно выделить
Натали Делон и Кати Розье.
Сценарий, работа художников и костюмеров - одно из самых важных что здесь.
В итоге, перед нами вроде жанровый, но одновременно сильный, стильный, анализирующий сюжет поднимающий жанр "детектив" до "определенных высот". У наемных убийц тоже существуют свои мечты, и романтичный Костелло судя по всему добивается своего личного исполнения желания.