Фильм

Жил певчий дрозд

Из тех что я видел, это первый фильм Иоселиани, имеющий артикулированную развязку, к тому ж, трагическую. Герой фильма живет, не уважая идеи порядка. Он делает то, что необходимо, но ему абсолютно не свойственны дисциплина, уважение к власти. Он не бунтарь, просто есть нечто более сильное, что заставляет его двигаться по жизни хаотичными скачками – подобными, действительно, перелетам птицы с ветки на ветку. Красивые девушки, друзья, веселые компании, библиотека, съемочная площадка фильма, лавка часовщика – везде он бывает мельком, все любят и привечают его, всё ему интересно, но лишь на мгновение. Его комната похожа на магазин подержанных музыкальных инструментов – в углу фисгармония, за ней помятая валторна, на стенах висят скрипки, повсюду детали музыкальных инструментов, ноты. Посередине комнаты - очень красивое резное бюро. Тяга Иоселиани к неожиданному соединению аристократизма с презрением ко всяким формальностям проявляется уже в ранних фильмах – в комнате героя антикварная мебель соседствует с какими-то лежанками, грубым железным чайником. Герой совершенно рассеивается в окружающей его жизни, откровенно разбрасывается, тратит всё свое время на окружающих, стремясь быть для них хорошим – чтобы навестить старую тетушку в день её именин, он сбегает с концерта оркестра, где играет на литаврах, в перерыве между своими партиями. Он выбрал себе работу, позволяющую быть свободным максимальное количество времени, требующую лишь редких (но точных) проявлений внимания. И он виртуозно успевает выполнить свой долг, правда, каждый раз находясь почти на грани краха. Возможно в этой суете он теряет себя, не успевает сделать главного. Он садится писать музыку, и, едва начав – бросает, ложится в постель. Но может в такой жизни как раз проявляется полная реализация заповеди о пшеничном зерне – он не эгоистичен, вся его энергия целиком отдается вовне, ближнему. В итоге он становится жертвой свойственной системе мертвящей равнодушной необходимости, от которой и пытается скрыться – его сбивает машина. В фильме нет трагедии, нет бунта – Иоселиани вообще не свойственно это. Просто – так есть. Есть жесткие правила, необходимость, безличные законы, и есть противостоящее этому вдохновение, порыв, любовь. Где и как они соединяются – неизвестно. В чем-то подобной жизни героя этого фильма была, судя по дневникам, жизнь Хармса – неустроенный быт, броуновское движение по городу, игнорирование всяких форм поклонения абстрактному порядку, девушки, девушки, книги, музыка – красота увлекала его во всем, мелькала в тысячах образов тут и там, заставляла остановиться на миг, коснуться её очарованной душой, и тут же бежать дальше. И это движение было прервано также нелепо и грубо, но – так есть, мы не знаем, где сходятся несоединимые вещи, остается лишь терпеть и надеяться. И пытаться убежать.

если ты в жизни сделал хоть одно доброе дело, ты появился на свет не зря...
если у тебя есть работа - тебе очень в этой жизни повезло. береги ее!!! не поступай как Гия! а то будешь несчастен, как он)))

Откуда нам знать, чем мы останемся в этом мире? Быть может, мелочью, сделанной мимоходом и невзначай. Сделанной меж вещами, которые мы сейчас почему-то считаем важными, - каким-нибудь вбитым в стенку гвоздем. А то, что кажется главным - вот эта мелодия, которая неотступно звучит в голове и которую обязательно надо записать, - окажется прекрасной, но все же баховской Erbarme dich, mein Gott.

В этом фильм есть герой. А в кино, как не печально, герои встречаются редко. Гия напрочь лишён героического в привычном понимании слова. Его назовут лентяем, тунеядцем, "лишним человеком", а на самом деле Иоселиани посвящает свою картину человеку, на которого мне хочется быть отчасти похожим. Хочется быть нужным, востребованным, любимым. Хочется всё успевать и лететь, как вихрь, от одного дела к другому - не ради себя, ради других. Не пропускать ничего интересного, совать свой нос в чужие дела и оставаться всегда молодым, чудоковатым, добрым.

Многие зрители спешат пожалеть героя, назвать его несчастным, даже жалким. Сомневаюсь, что Иоселиани преследовал цель показать только бессмысленность своего персонажа. Может быть, такая несуразная жизнь приносит больше пользы окружающим, чем жизнь строгая и размеренная.

Вполне возможно, что фильм более жёсткий, чем мне кажется. Но для меня в нём главными являются то обаяние, с которым режиссёр любуется своим героем. И даже если в финале убирает его со сцены, то хочется надеяться, что не из-за осуждения. Ведь такие люди нужны. Потому что они живут не ради себя, а для других. Вы таких часто встречали? Они не принесут такую же пользу, как шахтёры, но они оставят в душе радостное воспоминание о том, что человек имеет право быть живым, настоящим и, может быть, о том, что несчастен тот, чье детство заканчивается в детстве.