Фильм

Прокофьев: Во время пути

Оммаж Гергиеву. Слегка задрапированный линией Прокофьева. Раздражения не вызывает. Но было бы лучше сделать честный фильм о Гергиеве и его делах. Это было бы правильно.

Хороший фильм про нашу культуру. Знакомит с великой музыкой . Лично я совершенно не знаю музыки Прокофьева.
участвуют известные люди - Хабенский, Гергиев, Мацуев. Это уже говорит о качестве фильма.
С моей точки зрение сюжет хоть и прост, но оригинален.
Чтение дневников показывает не только музыку композитора, но раскрывает самого человека.
О жизни рассказано мало. Но это из-за того, что упор делался именно на музыку, а не на биографию.
Музыки много.
Понравилось, как Гергиев объясняет, как где и что надо играть. Это было забавно.
Понравилось, что музыку вообще можно понимать. Как-то к ней относиться. Не любить, а потом восторгаться.
Понравилось, что показано, как Гергиев и компания ездят по стране и миру и несут людям эту музыку. Как они переживают, что нет залов для нее. Как они ее популяризируют. Какой это труд, всех участников данного мероприятия.
В общем хороший фильм!

Иллюстрацией к фильму, приуроченному к 125летию со дня рождения Сергея Прокофьева, стали гастроли Московского пасхального фестиваля, связавшие музыку композитора с комментариями из его дневника.

Итак, читает — Хабенский, играет — Мацуев, дирижирует — Гергиев, а фильм между тем о Сергее Прокофьеве. Волшебное впечатление, которое производит начало кинокартины, когда на фоне заснеженной усадьбы появляется знакомая фигура Константина Хабенского — некоего Марка, желающего купить деревянный дом, где жил великий композитор, перебивается кадрами гастролей Московского пасхального фестиваля классической музыки.

А музыка в фильме звучит беспрерывно — в исполнении оркестра Мариинского театра и его ведущих солистов под руководством мэтра — и не только произведения Прокофьева, но и иные значимые композиции, ставшие частью классики — как его современников — Шостаковича и Барбера (Адажио для струнных), так и предшественников — Шуберта и Массне. И в этом смысле правы и режиссер Анна Матисон, и Константин Хабенский, настаивающие на том, что главным героем фильма является музыка.

Последний играет две роли сразу, одна из которых — роль композитора, читающего вслух мысли, записанные в собственном дневнике — неисчерпаемом источнике культурного и исторического наследия Прокофьева. Записав свои впечатления и размышления о встречах с современниками, музыкант оставил потомкам возможность познакомиться с его произведениями в ином ключе — его заметки полны иронии.

Драматургия построена на неких, порой слишком явных параллелях — вот Марк, приехавший на дачу композитора, дабы присмотреться к покупке, а вот — девушка-студентка — она здесь ищет вдохновение для курсовой, и оба выходят на зимнее крыльцо обдумать прочитанное. Среди прочего, Прокофьев написал и о полученной весточке от друга, решившего свести счеты с жизнью — памяти Макса (Максимилиана Шмидтгофа) он посвятит свой концерт № 2.

Внимание к деталям порой слишком нарочитое — так, авторы декларируют, что многих интересует исключительно дата смерти композитора, совпавшая с кончиной Сталина — и зрителю запоминается именно этот факт, ибо повторяется он не единожды. А вот о месте шахмат в жизни Прокофьева — а он был незаурядным шахматистом — рассказывает длинный видеоряд шахматных фигур, разлетающихся в пространстве.

В какой-то момент нагромождение контрастов — скоростной монтаж, разбивающий ленту событий и собирающий их в единое целое, оглушает своей яркостью и не оставляет пространства для осмысления происходящего — очевидно стремление создателей картины охватить необъятное. Собственно посыл данной картины состоит в знакомстве с творческим путем Прокофьева — и в качестве связующего звена выступает именно дневник, который автор вел на протяжении 26 лет. Однако образ советского композитора, уехавшего в США и вернувшегося затем на Родину, слегка теряется на фоне переездов музыкантов Мариинского театра. К сожалению, чтение дневниковых записей композитора о его выступлениях, наложенное на события Пасхального фестиваля, несколько мешает воспринимать его биографию — но в этой картине не следует искать исторических реконструкций. Зато в ней можно прочувствовать диссонирующее звучание, присущее стилю Прокофьева — в картине оно отчетливо ощущается, и даже прекрасно встраивается в ткань сумбурного повествования.

Самая же увлекательная часть этого документального фильма — вовсе не эффектные выходы, как сверкающая заставка фестиваля, не крупный план Хабенского во фраке, и даже не пафосная симфоническая музыка, которую нужно слушать вживую, но моменты закулисья — настолько точные слова Гергиев находит для скрипачей и альтистов на репетициях — стоит посмотреть и послушать, как же все-таки следует играть Прокофьева — и не только его.