Два неудачника лет по сорок, один из которых собирается жениться, за неделю до свадьбы едут развеяться по калифорнийским виноградникам. Жених одержим иде ей переспать с кем-нибудь, его приятель беспрерывно пьет и рассуждает о вине. «На обочине» более всего напоминает грузинский кинематограф той эпохи, когда его любила советская интеллигенция, — не столько даже настойчиво педалируемой темой вина, сколько общим ненавязчиво гуманистическим посылом.
Комедия |
16+ |
Александер Пейн |
22 октября 2004 |
2 часа 6 минут |
Сюжет для олигофренической студенческой комедии: два друга, один из которых собирается жениться, едут развеяться по калифорнийским виноградникам. Жених одержим идеей переспать с кем-нибудь, прежде чем надеть ярмо, его приятель беспрерывно глушит алкоголь. Они знакомятся с двумя подругами: одна — блондинка и официантка, другая — кореянка — разливает вино в баре. Будущий молодожен заваливает кореянку, приятель тормозит и предпочитает еще один стаканчик.
Все именно так и происходит: с поправкой на то, что всем героям под сорок и что «На обочине» — любимый фильм всех без исключения американских кинокритиков, а к тому времени, когда выйдет в российский прокат, возможно, лауреат нескольких «Оскаров», что в жизни не главное, но тем не менее.
Джек (жених) — телевизионный актер-неудачник, отдаленно напоминающий Мика Джаггера (а некоторым — и Арнольда Шварценеггера). Майлз (приятель) — писатель-неудачник, безуспешно пытающийся втюхать какому-нибудь издательству свой эпохальный роман «День после вчера» («То есть сегодня?» — осторожно спрашивает его знакомая), сохнущий по бывшей жене, ворующий деньги мамы, а внешне похожий разве что на какой-нибудь не самый аппетитный овощ. Путешествие на виноградники предпринято главным образом оттого, что Майлз одержим вином и без конца рассуждает об урожаях, букетах и прочей дребедени: собственно, вино — единственная тема, в которой он чувствует себя уверенно.
«На обочине» более всего напоминает грузинский кинематограф той эпохи, когда его любила советская интеллигенция, — не столько даже настойчиво педалируемой темой вина, сколько общим ненавязчиво гуманистическим посылом. Это не Джармуш и не Хартли, герои не ищут выигрыша в поражении, лузерство — не жизненный проект, а тяжелое испытание. Но жизнь типа того что продолжается, и поводы для оптимизма находятся в самых неожиданных местах: скажем, чрезвычайно оптимистично выглядит побег Майлза от голого толстяка, с женой которого Джек за пару часов до этого вступил в близкие отношения.
В этом фильме есть какая-то редкостная достоверность мелочей. Именно так, кажется, человек закутывается с головой в одеяло, когда утром звонит будильник. Именно так стрижет ногти на ногах. Именно так, по-идиотски, люди в первый раз целуются.
Режиссер Пейн («О Шмидте») сделал — будем смотреть правде в глаза — совсем не великое кино. Но очень, очень славное. Его сюжет не случайно напоминает олигофреническую студенческую комедию: смысл в том, что только в детстве кажется, будто человек с возрастом сильно меняется или понимает что-то важное. А он не меняется вовсе — разве что становится грустнее. Ну и в вине начинает разбираться.