Мнения сторон
В разгар нюрнбергского процесса американский майор Арнольд (Кайтель), вооружившись дискредитирующей фотографией, собирается устроить образцово-показательный процесс над великим дирижером Вильгельмом Фюртвенглером (Скарсгаард), а советский полковник Дымшиц (Табаков) пытается замять дело, чтобы заполучить прославленного немца на сцену Большого. Статичное зрелище, поставленное венгерским классиком Иштваном Сабо ("Мефистофель", "Полковник Редль") так, что напоминает даже не театр, а непонятно зачем запечатленную на пленку радиопостановку.
Вильгельм Фюртвенглер (Скарсгаард) был одним из выдающихся дирижеров XX века, величайшим интерпретатором Бетховена. Так вышло, что расцвет его творческих сил пришелся на период фашизма: в 1938-м он возглавил Берлинский симфонический оркестр, играл на торжественных сборищах нацистов, а траурное адажио в исполнении его оркестра передавали по немецкому радио после известия о том, что Гитлер наложил на себя руки. В разгар нюрнбергского процесса американский майор Арнольд (Кайтель), вооружившись фотографией, где Геринг и Фюртвенглер обмениваются горячим рукопожатием, собирается устроить образцово-показательный процесс, а советский полковник Дымшиц (Табаков) пытается замять дело, чтобы заполучить прославленного немца на сцену Большого.
Венгр Иштван Сабо в 80-х снял дельную трилогию о выдающихся деятелях немецкоязычного мира, работавших в условиях тоталитаризма: «Мефистофель» — «Полковник Рёдль» — «Хануссен» (часть вторая — та и вовсе шедевр). Случай Сабо и Фюртвенглера, увы, случай собаки, возвращающейся к собственной блевотине. В основе фильма — пьеса Рональда Харвуда, который специализируется (все англосаксонские драматурги нынче — узкие специалисты) на оркестрантах и фашистах, он же адаптировал для экрана «Пианиста». Вышло статичное зрелище, напоминающее даже не театр, а непонятно зачем запечатленную на пленку радиопостановку. Выслушивать приходится такие обороты: «Я всю жизнь считал, что искусство и политика несовместимы. Если быть точнее, искусство и есть моя политика». Хуже того, актер фонтриеровской выправки Скарсгаард, произнося это, егозит, жует кашу, бледнеет до трупного оттенка — словом, изображает метания. Все-таки вернее всех его использовал режиссер «Глубокого синего моря», где акула съела Скарсгаарда на десятой минуте. Достойны внимания лишь пара-тройка натурных сцен, в которых схвачена драгоценная атмосфера безвременья в еще не разделенном Берлине, где американцы, англичане, французы и русские вели элегичные философские дебаты, да эпизод-аттракцион в михалковском вкусе, где Кайтель и Олег Табаков на пару мастерски напиваются водки.
В 1946 году американские оккупационные власти ведут дело в отношении знаменитого дирижера Вильгельма Фуртвенглера (Стеллан Скарсгард). Бывший страховой агент, ныне следователь (его прекрасно сыграл Хары Кейтель) полон решимости засадить главного дирижера фашистской Германии, игравшего перед ее первыми лицами. И не важно, что его ассистенты следователя - дочь одного из участников заговора против Гитлера и американский солдат-еврей, выросший в Германии - преисполнены уважения и сочувствия к талантливому человеку: пособник нацистов - по мнению героя Кейтеля - "должен сидеть в тюрьме".
(В сторону: в необычной эпизодической роли симпатичного сортудника советской администрации появляется и Олег Табаков.)
Это кино о том, что искусство все-таки гораздо больше жизни. О том, что ничтожество, сколько бы оно ни прикрывалось моралью и заботой о благе ближних (в частности, большей заботой о евреях, чем сами евреи), борьбой с нацизмом и прочими весьма благородно звучащими речами, не имеет будущего. Оно может выиграть сражение, но неизбежно проиграет войну. Кстати, для того, чтобы описуемые высокопарные рассуждения не предстали в виде пафосного, никому не интересного, камерного фильма на заданную тему нужно, чтобы его снимал великий режиссер. К счастью, Иштван Сабо именно таким и является. Ну да и тема судьбы художника во время чумы для него не нова.
