Фильм

Дирижер

Старый, увенчанный лаврами дирижер-эмигрант возвращается из Америки в родной мазовецкий городок, откуда бежал полсотни лет назад. Непонятно, что им движет, то ли ностальгия, то ли позабытые воспоминания, то ли романтизм, душа, разбереженная молодой скрипачкой, дочерью давней, умершей уже возлюбленной. Как всегда при визите мировой звезды в провинцию местные власти жмут на пафос и организуют масштабное выступление, многотысячный концерт местной филармонии, где заезжая звезда должен стать финальной вишенкой на торте, демонстрирующей всему миру, что поляки тоже не лыком шиты. Вокруг этого события и строится, вроде бы, действие фильма.

Странное кино — все полтора часа, вплоть до последних пяти минут сюжет скачет, сбиваясь между жанрами. Старик наматывает круги по знакомым с детства местам, демонстрирует класс, дирижируя местным оркестром, предается воспоминаниям при свечах и страдает от своих возрастных недугов. Гилгуд смотрится неплохо, Янда и Северин, как всегда, экспрессивны и невротичны, но все это ни про что. Вплоть до финала, собирающего части мозаики воедино и призванного проставить все точки над i, одного из самых сильных и жестоких в вайдовской фильмографии, где действие комкается и сбивается на пронзительный монолог главной героини и дикое, надолго запоминающееся лицо Северина.

Похоже именно ради этой концовки и затевался фильм, снятый в одну из самых темных польских эпох. Когда печально-безнадежный «Человек из мрамора» был уже снят, а до проблеска надежды в «Человеке из железа» оставалось еще пара лет. Устами героини Янды Вайда подводит черту под современным ему польским обществом, конформистским, безнадежным и пожранным безвременьем. Лекарства и снадобья здесь бессильны, согласие с системой калечит душу, протест убивает тело. Из финала и печальный вывод — спасение из этого лимба может быть только одно — бегство.