Румыния времен заката Чаушеску, две студентки (Маринка и Василиу), одна из девушек беременна; вторая пытается помочь ей совершить нелегальную операцию — аборт. По внешним признакам победитель последнего Каннского фестиваля напоминает не столько даже эталонную британскую социалку, сколько перестроечное кино. Но у Мунджу беременная девушка — почти статистка, а фокус — на ее деловитой подруге, перед которой за один вечер вдруг открывается такая бездна, что никакими Чаушеску ее глубину не измерить.
Драма |
16+ |
Кристиан Мунджиу |
17 мая 2007 |
1 час 54 минуты |
4months3weeksand2days.com |
Гэбица, беспечная студентка бухарестского политеха (Василиу), собирается сделать аборт — но на дворе 1987 год, а в социалистической Румынии за это сажают. Организовать подпольную операцию помогает соседка по общаге Отилия (Маринка). Через цепочку знакомых они выходят на специалиста-нелегала по имени Бебе (Иванов), берут у знакомых в долг, снимают номер в гостинице — но что-то идет не так.
Неожиданно получивший «Золотую пальмовую ветвь» и оформивший «новую румынскую волну» как глобальное явление фильм Мунджиу — если смотреть его из России — поражает прежде всего интонацией рассказа о собственной недавней истории: без демонизации, без ностальгии, что называется, «с холодным носом». Мунджиу спокойно, бесстрастно рассказывает совершенно частный сюжет, где даже аборт не является метафорой чего-то большего, а выглядит рядовой бытовой подробностью, — и от этого спокойствия становится еще страшнее. Мир «4 месяцев» — это странное место, где все происходит медленно и неправильно, где ничего не работает как надо, где простейшие житейские заботы — поймать такси или забронировать номер в гостинице — превращаются в проблему вселенского масштаба, где человек обложен со всех сторон нелепейшими запретами и на каждом углу ждет подстава; это мир какого-то тотального метафизического неуюта. Но смысл этой истории — не в том, что всем плохо и все страдают: «4 месяца» — это фильм о подвиге человечности, который парадоксальным образом проявляется в момент убийства нерожденного ребенка — и который у Мунджиу опять же не выглядит подвигом. Просто девушка Отилия, сжав губы и подавив рефлексию, делает то, что нужно в каждый отдельный момент, будь то переговоры с садистом-доктором или день рождения мамы жениха (возможно, единственный по-настоящему кошмарный эпизод этого холодного фильма). Что бы ни происходило вокруг, она дойдет, добежит, дозвонится, все разрулит и всех спасет — а напоследок, уже пройдя по всем кругам тихого восточноевропейского ада, спокойно скажет: «Давай только никогда больше не вспоминать об этом».