Фильм

Селфи

Паразитирующий на успехе своей давней книги «Кости» писатель Богданов (Константин Хабенский) по всем фронтам — мразь: безбожно пьет, ведет гаденькое телешоу, хамит своим читателям, забывает о расписании дочери после развода с женой (Анна Михалкова), наставляет рога главе корпорации с его женой (Северия Янушаускайте). На все это влюбленными глазами смотрит его помощница (Юлия Хлынина) — не такая уж и серая мышка. Из нависшего алкогольного марева возникает загадочный маньяк-близнец (Константин Хабенский), который легко притворяется улучшенной копией Богданова, постепенно отнимая у главного героя работу и семью, превращая фильм в сумбурный пересказ «Двойника» Достоевского.

Начнем с хорошего. Во-первых, в обойме «Селфи» сразу удвоенный Хабенский. Во-вторых, у фильма великолепный оператор Владислав Опельянц («Заложники», «Ученик»), который выделывает занятные визуальные финтифлюшки (все сцены в отеле), а также тяготеет к приятному неону (все сцены в кафе). Наконец, у фильма есть прославленный в Каннах режиссер Николай Хомерики, но его авторство тут чувствуется еще меньше, чем в «Ледоколе», и сводится к молчаливому камео бомжа в каталажке. Символично, что у продакт-плейсмента водки тут гораздо больше экранного времени, чем у появления Алисы Хазановой и всего того, что ассоциируется с кинематографом Хомерики. К сожалению, самая слабая сторона «Селфи» находится в основании картины — в сценарии. Драматургические навыки Сергея Минаева были ясны хотя бы по сериалу «Спящие», который недавно подкосил режиссера Юрия Быкова. Здесь токсичность сценария тоже разъедает все остальное.

Первый признак плохого сценария: целые куски, которые не имеют никакого драматургического смысла, кроме как показать, какой же главный герой нехороший человек. Заявленные в баре собутыльники и звонок от издателя больше не сыграют в фильме никакой роли! Сюжетные перипетии вокруг писателя с квартирой в «Москва-Сити», чье шоу смотрят, чьи книги называют событием (хотя все презентации проходят уныло), выглядят совершенным позерством. Смехотворна сама конструкция, что якобы кому-то так сильно нужна рукопись русского писателя из телевизора, что из этого можно выстроить целый триллер. Интересным актрисам Юлии Хлыниной и Северии Янушаускайте авторы не могут придумать достойного применения, помимо декоративного украшения сисечными сценами. Допустим, если у героини Хлыниной еще есть какое-то оправдание, то линия Янушаускайте выглядит совсем беспомощно: вопрос, почему эта женщина сначала хотела слить богатого мужа со справкой из психбольницы, а потом все равно объединилась с ним, не имеет внятного ответа.

То, что создатели кинодилогии «Духless» взялись экранизировать еще одну историю из вселенной Сергея Минаева, видимо, должно было стать залогом успеха, но обернулось главным проклятием фильма. Любопытно, что авторы отказываются от традиции всех фильмов про двойников и практически не показывают сразу двух Хабенских в одном кадре. Вообще в фильме двойник явно недополучает зрительского внимания. Гораздо интереснее было бы вместо понятного и скучного рисунка роли горе-писателя поручить Хабенскому развить историю двойника. Но вместо внятного объяснения (откуда у него такие ресурсы? как он смог изменить голос?) зрителю просто подсовывают хижину в лесу. Актер вынужден встраиваться в минаевскую систему координат, но там, где Данила Козловский выколачивал статус секс-символа страны, Хабенскому приходится стряхивать пыль и повторять свои наработки из «Коллектора», «Географа» и «В движении». При всем уважении, не такого сенильного порыва ждешь от редкого русского фильма, начинающегося со сцены секса в туалете.

Как фильм «Духless» был опоздавшим на несколько лет свидетелем уже уходящей эпохи белых воротничков, так и «Селфи» помечен ощутимым знаком устаревания — это явно не тот фильм, по которому будут судить о Москве 2017 года. В ответ на то, что фильме упоминается синдром Капгра, когда человек верит в подмену двойниками, хочется придумать условный «синдром Капкова», когда люди думают, что устремлены к сегодняшнему моменту времени, но не замечают, что законсервированы в уходящей натуре и мчатся в ретромашине, как герой Федора Бондарчука. Сложно решить, что же больше выдает несвоевременную стариковскость фильма: выбранное в качестве названия якобы актуальное слово «селфи» или поставленная на финальных титрах песня «Юность» Муджуса. Хотя, наверное, больше всего выбивает самоирония уровня «Аншлаг» Минаева, выбравшего в качестве камео роль продавца книг о заговоре масонов против России.

Заявленной темой двойничества создатели «Селфи», конечно, обрекли себя на шутки вроде той, что фильм снял не настоящий Хомерики, а его двойник. Но вообще хочется думать, что населяющие ленту, по сути, фэнтезийные городские персонажи вроде карикатурных психиатров или жен бизнесменов подтверждают, что в какой-то момент все это и правда привиделось герою Хабенского. В конце концов, это действительно фантом писателя — фантазия, которую почему-то экранизировали силами Хомерики и Бондарчука. Но мы очнемся в мире, где существует всего один артист Константин Хабенский, поэтому все-таки следует растрачивать его силы более целесообразно.