Фильм

Испанский узник

Очень обидная история... Фильм Дэвида Мамета «Испанский узник» многие зрители и кинокритики определяют как лучшую ленту 1997 года. И это в сравнении с Китано, Киаростами, Линчем, Миядзаки, со многими другими большими режиссерами (у которых были, уж поверьте, далеко не худшие работы в обойме). Однако отыскать в рунете хотя бы одну мало-мальски содержательную рецензию на «Испанского узника» невозможно – не написали, не перевели. Такая ситуация просто удручает, ведь Мамет снял великолепное, самое настоящее кино – обо всем и ни о чем. Мы такое любим!

Итак, перед нами клубок (детективный, драматургический, из шерсти – не важно), и он постепенно разматывается, выписывая причудливые узоры. Иногда он подпрыгивает, иногда замирает. Может даже показаться, что он издевается над нами или же, наоборот, к нам льнет. В конечном счете, для клубка все завершается понятным образом. А вот мы, так внимательно следившие за его игрой, обнаруживаем себя накрепко привязанными к стулу – теми же самыми нитями. Мало того, мы еще и благодарны за участие в эксперименте: «спасибо, клубок!».

Нечто подобное со зрителем проделывает Дэвид Мамет в «Испанском узнике». Право слово, ничего сверхъестественного тут нет – американский режиссер и сценарист (обладатель Пулитцеровской премии за пьесу «Glengarry Glen Ross») в совершенстве владеет драматургией. Ну владеет и владеет. Интересно же совсем другое: делая абсолютно мэйнстримный детектив вроде «Его Зовут Коломбо» (с аферой, убийством, расследованием), Мамет умудряется вести диалог с великим кинематографом. Причем, на самом достойном уровне – без поддавков и оговорок.

В пересказе сюжет выглядит довольно непримечательным: изобретатель Джо Росс (Кэмпбелл Скотт) разработал некий проект, способный совершить прорыв в своей области. За это гениальное изобретение, существующее лишь на бумаге и в единственном экземпляре, крупная компания готова выложить хорошенькую сумму (в долларах и с множеством нулей). Но как только стороны оговаривают все нюансы, с Джо знакомится крупный предприниматель Джим Делл (Стив Мартин). За короткий срок он вписывается в друзья к «американскому Кулибину» и, как не сложно догадаться, хитроумно его кидает.

Витающая над историей туманность отнюдь не случайна – Мамет не вникает в детали сделки, не удосуживается рассказать о сути изобретения, более того, неизвестна даже стоимость заветной красной тетради, в которой хранятся все расчеты и формулы. Да это и неважно, потому что в центре фильма бедолага, который верит людям… Его обманывают так изысканно, что «друзья Оушена» покажутся малыми детьми по сравнению с мошенниками, взявшимися за это дело. Шансов спастись у несчастного Джо нет – он не чувствует подвоха до самого конца. Клубок из разноцветных нитей для него (как и для простых зрителей) мерно разматывается – с изобретателем приключается жизнь. (Что ж, бывает!). Однако для более глазастых и насмотренных афера высветится много раньше.

В детективном мире Мамета в какой-то момент словно проступает второе дно: из «Испанского узника» выглядывает «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони. Сначала предметно – в виде большого самолетного винта на стене (а мы помним, что точно такой же аксессуар очень волновал героя «Blow up»), потом в виде специального красноватого освещения для проявки снимков: в таком свету маметовский персонаж оказывается как бы случайно. Наконец, уже без стеснения нас отправляют к классике: Джо Россу тычут под нос фотографиями, на которых реальность предстает совсем другой, нежели ему казалось – вышедшей из-под контроля.

На такую аллюзию можно посмотреть двояко. С одной стороны, да – американский режиссер воспроизводит уже неоднократно нами виденное (типа, не удивили!). С другой стороны, ситуация несколько иная. Если «антониониевский фотограф» получил шанс стать полноценной частью иной/параллельной/тающей реальности (в последнем эпизоде «Blow up» он кладет фотоаппарат на газон и кидает невидимый мяч мимам), то в трактовке Мамета у человека даже нет возможности ввязаться в игру – у него эту возможность купили. Интересная параллель: когда предприимчивый аферист знакомится с Джо, то хочет заполучить его задрипанную мыльницу за штуку баксов, ибо все сегодня имеет свою цену. А то, что бесценно – все равно – имеет свою цену!

Вырисовывается множество смыслов, к которым зрелище Дэвида Мамета без особых умозаключений получится свести. Это кино о неуправляемости жизни, о власти денег, о «все лгут», о «миром правят невидимые силы» и т.д. Остановится на чем-то конкретном едва ли получится – стрелочка барабана застопорится для вас на секторе «банкрот». Но есть мысль, которую важно озвучить, ибо она просто кричит от нетерпения.

Главный герой вылезает на экран сильной личностью, а прячется за титрами недодавленным насекомым. Его путь – это путь человеческой слабости, который проходит любой: ты богат, но найдется кто-то богаче; ты крут, но найдет кто-то круче; ты мужчина, но столкнешься с «еще более мужчиной». Довольно неутешительно и честно.

Дойдя до грани отчаяния, герой Дэвида Мамета поступает по нашим меркам опрометчиво – как бедняк, как размазня, как слабый мужчина – он открывается всем ветрам. Больше не борется, не сопротивляется... Ему говорят «иди, мы тебя сейчас пристрелим», и он идет. Если бы сказали «прыгни с крыши», он бы тут же сиганул вниз. И это кульминация фильма! У изобретателя Джо просыпается своего рода детский интерес к собственным истязаниям, и среди нескончаемых бед именно в слабости он находит спасение. Потому что когда полтора часа вас избивают, то чего, собственно, роптать о сломанном носе – прочитайте про себя любимое стихотворение, авось вас убьют или вытащат из заварушки. Зато будет финал.

По сути, подобный опыт имеет христианские корни, хотя в случае «Испанского узника» у героя и веры никакой не остается. Только слабость, которая неожиданно спасает. Могла бы убить, но спасает.

Проверять справедливость этой мысли, бросаться под автомобиль, после прочтения рецензии не стоит.

Даниил Смолев