Олдбой
Остросюжетный шедевр корейца Пак Чхан Ука — о мести и самопознании
На крыше сеульской новостройки стоит человек в черном костюме, хороших туфлях и рубашке цвета сирени. Его руки исколоты странными знаками, волосы торчат, лицо — как у рассохшегося деревянного бога. Пятнадцать лет он провел в одиночке неизвестно за что, был выпущен на волю непонятно почему и жаждет отомстить сам не зная кому. Остросюжетный философский трактат с применением молотка, история не столько про месть — скорее про глупый, ничем не оправданный оптимизм, с которым иные пускаются в самопознание.
На крыше сеульской новостройки стоит человек в черном костюме, хороших туфлях и щегольской рубашке цвета сирени. Его руки исколоты странными знаками, волосы торчат, лицо — как у рассохшегося деревянного бога. Он щурится на дневной свет и не может выговорить собственное имя.
Его зовут О, пятнадцать лет назад он был обычным клерком, отцом и мужем — не лучше и не хуже других. Дождливым вечером, будучи сильно нетрезв, он шел домой на день рождения дочки, а попал в комнату с железной дверью и линялыми обоями. Там не было окна, но был телевизор, показывавший новости и конкурсы популярной песни. Была стопка чистых тетрадей и карандаш. Было зеркало, в которое можно было глядеться до одури и которое, когда сил глядеть не останется, можно было разбить и осколками располосовать себе запястья. Первые пять лет О так и делал. Еще выл белугой, бился об углы и пытался то укусить, то облобызать носок ботинка, которым безликий тюремщик проталкивал через кормушку поднос с китайским фаст-фудом. На шестой год он упокоился. Стал вести счет времени, делать наколки и рыть подкоп деревянной палочкой. Боксируя с кирпичной стеной, потихоньку превращался в боевую машину, пестовал в себе чудище, которое мечтал натравить на того, кто запер его в четырех стенах. И вот теперь он стоит на крыше, приноравливает свою нечеловеческую мускульную мощь к открытому пространству и тщится выговорить свое имя. Позади — первые пятнадцать минут фильма. Впереди — пять дней, за которые герою предстоит понять про себя то, чего он не понял за годы одиночного заключения.
Самая красивая сцена «Oldboy» — пятиминутная битва вооруженного простым молотком О с десятками врагов — не только безусловный шедевр боевой хореографии, но и наглядный пример того, как именно это выглядит — когда кто-нибудь начинает философствовать молотом. Эту сцену можно счесть и хорошей иллюстрацией того, чем, собственно, занимается режиссер Пак Чхан Ук. Он также излагает свою философию с помощью молота, исходя из того, что те, кто по окончании картины сумеет подняться на ноги, — те смогут понять и оценить его сугубо гуманистические намерения.
«Засмейся — и мир засмеется с тобой, заплачь — и ты будешь плакать один», — эти слова главного героя, многими принимаемые за народную корейскую мудрость, на самом деле — цитата из девушки по фамилии Уиллкокс, сентиментальной поэтессы из Висконсина, — в начале прошлого века она сочиняла стихи о превосходстве позитивного мышления над негативным и за эту дурацкую неоригинальную позицию была впоследствии осмеяна и забыта. Так что раз уж это обязательно надо знать, «Oldboy» совершенно не про месть — скорее про глупый, ничем не оправданный оптимизм, с которым иные пускаются в самопознание. И который, несмотря на всю свою неоправданность, оказывается при финальном расчете единственным спасением.
Фильм, снятый южнокорейским режиссёром, в действительности снят исключительным человеком. Чем большее количество раз смотришь этот фильм, чем чаще слушаешь саундтреки из него - тем чаще посещают мысли о гениальности Пак Чан Вука в частности и кинематографа вообще. Переплетение множества сюжетных линий, культур, мировосприятий и мироощущений стянуто в один тугой динамичный мир. Мир фильма Oldboy живёт по своим законам. И законы эти созвучны законам современного мира, в котором багрово-алые огоньки ярости переплетаются с первобытным архетипическим кровосмесительством, тонкая эстетика Востока растворена в в сухой философии Запада. Фильм можно разделить на две части - динамичное аллегоричное действо и сборник немыслимых смысловых слоёв на разных уровнях. И если первая часть подходит любителям Бойцовского клуба, На игле, Карты деньги, два ствола - то вторая понравится поклонникам Феллини, Полански, Кустурицы. А ведь всё это-один фильм. Фильм, который смотрится на одном дыхании, который заставляет часто дышать и дышать вдумчиво....
странно что никто и ничего не написал - охрененный фильм, супер шедевр, смотреть обязательно
такого вы не видели
В последнее время стало чересчур популярным беззастенчиво тырить чужие идеи. Кинорынками-донорами выбрали Корею с Японией. Как и любая переделка, ремейки получались яркими, но до боли попкорновыми. С переносом на западные рельсы напрочь пропадала уникальная подложка из субкультуры, традиций и менталитета. Там, где корейским режиссерам хватало музыки, возникали стены текста, призванные облегчить среднестатистическому зрителю погружение в сюжет. Даже Скорсезе не устоял и от души жахнул отсебятиной в "Отступниках". Да так густо, что и ковровая дорожка из талантливейших актеров фильм в итоге не спасла.
Что такое "Олдбой"? Это неожиданно сильное, очень восточное кино. Серьезное и неоднозначное. Об опрометчивых шагах и невнимательности. О цене собственной беспечности. О том, что все относительно, и взгляды на одну и ту же точку в пространстве - у всех абсолютно разные. И это единственный абсолют, на который ты можешь положиться. Все оттенки шершавого экзистенциализма сквозь кару одного человека. Крест - это не судьба, крест - это выбор. Пусть не всегда осознанный. И месть - как блюдо, как искусство. Подавать не просто холодным - заиндевевшим. Ну, чтобы исключить возможность влияния эмоций.
Актеры с непроизносимыми именами создают на экране полотно на зависть иным оскароносцам. Императив - как раз для триллера, нечеловеческое напряжение, экстаз. Только в таком ракурсе ясно, как человек разумный выиграл гонку естественного отбора. И восточная неспешность и последовательность здесь, как нравственный и первобытный ориентир.
Остановиться. Оглядеться. Помолчать. Сжать зубами травинку.
Или сонную артерию врага. Пока он не сделал то же самое с тобой.
И главное - никакой ненависти. Так у нас, разумных, принято.
Успехом вне Кореи Oldboy, по-видимому, обязан человеку по имени Квентин, который в 2004 году оказался председателем жюри в Каннах. И то сказать, картина снята как будто специально для личной фильмотеки Тарантино - потоки алой краски, флешбеки, загадочные восточные гримасы, изощрённые увечья крупным планом, замысловатые душевные муки, глубокомысленные изречения без особого повода и, конечно, госпожа Месть в главной роли (как раз тогда же вышел Kill Bill). Гран-При Чан-вук Пака стал бы скандалом, если бы одновременно Золотую пальмовую ветвь не получил "Фаренгейт 9/11" - после чего тусовке было уже не до корейцев.
Уж на что люблю Тарантино, но надо признать, что вкусы у него дичайшие. Oldboy - красивый, напряжённый и, на европейский взгляд, очень глупый фильм. Самая распространённая характеристика - "сильный"; он действительно силён, в том смысле, в каком силён тридцатишеститонный бульдозерный трактор.
Все два часа Oldboy без передышки мочит зрителя из всех стволов - и делает это не без искусства, с баллистически выверенных ракурсов. Нехитрая, в сущности, штука - произвести впечатление, когда пускаешь в ход такую артиллерию. Тем не менее, расчистив руины после обстрела, зритель остаётся с нелепо-напыщенной историей, извлечь из которой смысл может разве что опытный гаруспик. Фильм часто сравнивают с греческой трагедией; мол, запретная страсть, безжалостная месть, бессмысленный круговорот судьбы и всё такое. По-моему, с тем же успехом можно приравнять к Еврипиду поэму про у-попа-жила-собака. Там тоже запретная страсть, безжалостная месть и бессмысленный круговорот.
В этот четверг, 23 января, начнется повторный прокат великого южнокорейского фильма «Олдбой» 2003 году, который Квентин Тарантино на фестивале в Каннах годом позже назвал абсолютным шедевром и, который хотел наградить Золотой пальмовой ветвью. Однако ветка тогда ушла документальной картине Майкла Мура «Фаренгейт 9/11», а «Олдбой» получил Гран-при жюри. «Олдбой» и правда, восхитительный фильм. И прекрасно в нем решительно всё. Но это и так многие из вас знают, поскольку, разумеется, уже видели эту картину ранее, может быть даже и не один раз. Эта азиатская лента настолько понятна любому обитателю нашей с вами планеты, что некоторые особенности страны утренней свежести совершенно не бросаются в глаза и не отвлекают от главных посылов фильма. Кроме мести и насилия, режиссер Пак Чхан-ук говорит и о любви и об одиночестве и даже о том, как нужно правильно рассказывать истории. Причем делает это настолько мастерски, что каждая сцена, каждое слово любого из героев бьет точно в цель.
«Что песчинка, что камень — в воде одинаково идут ко дну» — эта фраза, вырванная из контекста, больше похожая на ванильную цитату из Вконтакта, в фильме превращается и в максимально простое и одновременно с этим максимально мощное и объемное высказывание. Волей неволей после просмотра начинаешь задумываться и о своих словах, действиях и поступках. А еще «Олдбой» учит тому, что необходимо уметь задавать правильные вопросы, чтобы докопаться до правильных ответов. Дополняет происходящее на экране, а вернее подчеркивает те или иные моменты, или же наоборот, размывает границы видеоряда сногсшибательное музыкальное сопровождение от Чо Ён-ука (перемешавшего, кажется все возможные жанры) и невероятно живые отрывки из концерта «Зима» цикла «Времена года» Антонио Вивальди. А некая чрезмерность и перенасыщенность в цветовом изображении преимущественно теплых оттенков только располагает зрителя к созерцанию, несмотря на порой откровенную жесткость и жестокость видеоряда. Солирует же в этом прекрасном действе актер Чхве Мин-сик, сумевший гармонично вписаться и достоверно сыграть своего персонажа в каждой из сцен.
Для тех, кто не знаком с фильмом, скажу, что «Олдбой» из той категории картин, которая способна перепахать человека изнутри, заставить его по-другому взглянуть на окружающий мир и навсегда влюбить в азиатский кинематограф в целом и в южнокорейский в частности. Это не безумная невероятная притча о месте, а настоящее органичное атмосферное кино, заставляющее временами смеяться, а временами плакать, как зачастую и происходит в настоящей жизни. «Олдбоя» расхватали на цитаты, но муравья в метро (от которого и смешно и грустно) или же запоминающуюся драку в коридоре, снятую одним планом, повторить, безусловно, можно, но только передать их правильный настрой, не говоря уже об общей сюжетной линии и всех ее смысловых нагрузках, просто невозможно. Об этом свидетельствует, как совершенно безобразный одноименный ремейк 2013 года, так и востребованность в повторном прокате оригинальной версии, которая вновь потрясает и ошеломляет.
