Открытый простор















Ковбои Босс и Чарли спокойно гоняли скот по зеленым равнинам, пока не забрели на территорию злодея, прибравшего к рукам целый городок. Костнер-актер известен скорее по энергичным ролям, Костнер-режиссер однозначно тяготеет к эпосу. Это его четвертый и самый короткий (при продолжительности в 150 минут) фильм - неспешный и ужасно архаичный вестерн, снятый без всякой иронии.
Актеры
Кевин Костнер, Роберт Дювалл, Диего Луна,Ковбои Босс (Дювал) и Чарли (Костнер) спокойно гоняли скот по зеленым равнинам, пока не забрели на территорию злодея, прибравшего к рукам целый городок. Местный шериф и его люди по приказу злодея убили одного друга ковбоев и тяжело покалечили другого. Тогда ковбои решили восстановить справедливость и всех перестреляли.
Костнер-актер известен скорее по энергичным ролям, Костнер-режиссер однозначно тяготеет к неспешным эпосам. Это его четвертый и самый короткий фильм — при том, что длится он почти два с половиной часа. За время, которое требуется герою, чтобы проехать из одного угла экрана в другой, можно успеть выйти из зала и выкурить сигарету. Диалоги в фильме ведутся примерно такие. Первый: «Ну что, кажется, дождь будет». Второй: «Что верно, то верно…» Первый: «Сильный, похоже, дождик-то». Второй: «Да уж не без этого…» Первый: «Эх, зарядит сейчас». Второй: «Это ты точно сказал…» Цветущие луга, синее небо, грациозные животные — Костнер второй из ныне живущих режиссеров (первый — Роберт Редфорд, тоже, кстати, изначально актер), который снимает лошадей так, что вроде люди уже и не нужны. Ускользающая красота Аннетт Бенинг и увядающая мужественность самого Костнера, патриархальный, весь какой-то основательный старик Дювал, обломки корневых американских мифов, разбросанные на бесконечных планах, — демонстративно, вопиюще архаическое зрелище.
«Открытый простор» — кино даже не «папино», а скорее дедушкино. Словно не было «Непрощенного», величественной элегии жанру вестерна, сделавшей любые послесловия излишними. Словно не было даже спагетти-вестернов Леоне. Костнер кажется мальчиком, заигравшимся в Джона Уэйна, — в эпоху, когда Уэйна мало кто помнит в лицо, а сам мальчик уже поседел.