Мелодрама, Трагикомедия |
14+ |
Кшиштоф Кесьлевский |
16 ноября 1979 |
1 час 52 минуты |
30-летний краковский снабженец Филипп Мош (Штур, "Новые амазонки") - счастливый муж, готовящийся стать заботливым отцом: в канун рождения дочери он приобретает любительскую кинокамеру, чтобы увековечить на пленке первую улыбку, первый зубик, первое слово и первый шаг своей Ирэнки. Весть о недешевом приобретении разносится среди его сослуживцев, и вскоре сам пан директор (Чижевский) уговаривает Филиппа стать фабричным хроникером и для начала запечатлеть грядущий юбилей предприятия. Свой заказной экспромт Филипп венчает кадрами рассевшихся на карнизе голубей - и некая дама (Покас) из городского кинообщества усматривает в этом художественный прием и добивается участия картины в местечковом фестивале, где лента берет приз, а режиссера замечают люди с телевидения. Филипп увлечен своей новой неожиданной ипостасью главного кинохроникера родного города и фабрики, снимая все подряд - кроме дочери. А дама из кинообщества чаще видит Филиппа, чем его собственная жена (Забковска). Однажды квартира его пустеет, а совершенно невинный человек лишается своего поста после демонстрации очередного критически направленного кинодокумента Филиппа, который до той поры верил, что не снимает ничего кроме правды.
С "Кинолюбителя" началась заграничная слава поляка Кесьлевского: на излете 1970-х эта работа принесла будущему автору "Декалога", "Трех цветов" и самой, возможно, трансцендентальной ленты мирового кино "Двойная жизнь Вероники" его первый крупный кинотрофей - золотой приз Московского международного кинофестиваля. Круг проблем, с которыми сталкивается Филипп, - официозная цензура, требующая от кинохроникера социалистического общества демонстрации только парадной стороны, неизбежное для документалиста осознание, что он обречен отображать жизнь других с предвзятостью, которая, в свою очередь, формирует общественное мнение, неспособность художника отображать иную правду, кроме собственного внутреннего мира и восприятия, - и фактура, на которую он направляет свою камеру, - фабричные фасады, невзрачные фасоны и казенная обстановка типовых квартир, - знакомы Кесьлевскому не понаслышке. Он сам 15 лет кряду - с середины 60-х - создавал документальные картины с говорящими названиями "Кабинет", "Фабрика", "Принципы безопасности и гигиены на угольной шахте", часто уходя от заявленной в титуле колеи и попадая под опалу у начальников вверенных оку его объектива предприятий. Но есть принципиальная разница: Кесьлевский настаивал, что "Кинолюбитель" - фильм о том, что ему хорошо знакомо, но никак не о нем самом. Он в отличие от Филиппа закончил Лодзинскую киношколу и продолжал снимать кино просто потому, что это была единственная профессия, какой он был обучен. Спектр неподъемных тем, какими полон "Кинолюбитель", - от актуальных в эпоху Барта размышлений о несвободе языковых структур до пронизывающих параллелей между казенностью навязываемых жизненных стандартов соцлагеря 70-х и вынужденной запертостью душ в телесной земной оболочке - он перетасовал с игривостью шулера, создав в своей фильмографии прецедент комедии. Причудливой и мудрой. Видевшие его фильмы знают Кесьлевского как кинематографиста, награжденного даром прозревать в жухлой униформированности бытия эпохи Брежнева и Ярузельского отблески молний средневековых страданий и дилемм. Вот и в этот раз ему достало изобретательности прописать одутловатого краковского снабженца на ту самую аллею славы плутовского романа, где правом жительства кичатся Санчо Панса, Барри Линдон и Кола Брюньон.