В этом году в программе «Кинотавра» встретились две картины, сделанные в жанрах, которые сейчас переживают, скажем так, идеологический кризис. Это романтическая комедия «Давай разведемся!» Анны Пармас и мелодрама «Верность» Нигины Сайфуллаевой. В связи с перераспределением гендерных ролей, изменением социальной повестки и нарастанием движения #MeToo в Голливуде не совсем понятно, как нынче снимать романтические комедии, особенно на фоне того, что их прежние клише и штампы жутко устарели и больше не работают (подробнее об этом можно, например, узнать из документалки «Ромком»).

Очевидно, жанр ожидает ревизия — собственно, переосмыслением ромкома и занимается Анна Пармас в «Давай разведемся!». Картина заканчивается хеппи-эндом, но не тем хеппи-эндом, который мы привыкли видеть в романтических комедиях. Согласно Пармас женщина в XXI веке может спокойно прожить без мужа, а мужчина не обязан быть добытчиком: он может посвятить себя уходу за детьми или стариками (что в пространстве фильма одно и то же). В «Верности» режиссерка Нигина Сайфуллаева вместе со своей сценаристкой Любовью Мульменко («Еще один год», «Комбинат «Надежда») тоже конструирует не совсем традиционную мелодраму. В центре ее — измена, но поданная совершенно нетипичным для этого жанра образом. Главная героиня Лена (Евгения Громова) подозревает мужа — театрального актера Сережу (Александр Паль) — в промискуитете, так как он слишком игриво переписывается в смартфоне со своей партнершей по спектаклю. Нафантазировав себе черт знает что, Лена импульсивно решает изменить супругу, но дело принимает совершенно неожиданный оборот.

zerkalo.space (кадр из фильма «Давай разведемся!»)

Символично, что и в «Давай разведемся!», и в «Верности» главные героини работают гинекологами (Лена еще и акушер-гинеколог). Они способны заглянуть в самое нутро женщины (а Лена еще и ловко перевернуть ребенка в утробе), но в свою душу заглянуть не в состоянии. Чтобы разобраться в себе, им приходится либо пережить расставание с мужем, либо пойти на измену. Причем героиня Евгении Громовой своим поступком еще и открывает ящик Пандоры: измена в ее отношениях с мужем становится тем самым джинном, которого не загнать обратно в бутылку, — очень уж ее супруга сексуально взволновало то, что его возлюбленная может вести себя как ... [женщина с низким уровнем социальной ответственности].

Впрочем, несмотря на то, что обе картины — и «Давай разведемся!», и «Верность», — нетрадиционно подходят к жанру ромкома и мелодрамы, они очень по-разному сняты. В «Давай разведемся!» превалирует клиповая, этюдная, скетчевая драматургия (что неудивительно: Пармас до этого снимала социально-сатирическую передачу «Осторожно, модерн!» и клипы группы «Ленинград» — в том числе знаменитый «Экспонат»), там очень много всего происходит. «Верность» же, напротив, никуда не спешит. Ее главная сила — в максимально тактильных сценах. По степени откровенности они бьют даже «Сладкую жизнь» и «Содержанок», незизменных чемпионов в этом виде спорта — дальше только порно.

Во время показа у сидящей сзади нас известной актрисы постоянно что-то падало — как пошутил коллега, возможно, это была челюсть. Да что там, я сам просидел с отвисшей челюстью почти весь сеанс. У «Верности» высокая степень внутренней свободы — именно она, а не шокирующе откровенные сексуальные сцены заставляли зрителей в зале нервно хихикать, а журналистов на кинотаврской пресс-конференции спрашивать у Евгении Громовой, покажет ли она фильм своим родителям (Паль признался, что он боится показать его маме). Эта внутренняя свобода именно то, чего остро не хватает провинциальному отечественного кинематографу, — поэтому, а не благодаря эротике «Верность» прорывной фильм.

кинокомпания «Друг друга» (кадр из фильма «Верность»)

Конечно же, многие кинокритики ставили на то, что фильм Сайфуллаевой получит главный приз. Но в итоге он удостоился только диплома жюри — пожалуй, самой бесполезной награды в фестивальной номенклатуре. Очарованные киноязыком картины, журналисты, видимо, забыли о том, что кинематографисты не очень жалуют, когда другие кинематографисты заходят за ту грань, за которую они сами, возможно, не готовы зайти, но делают это не совсем идеально — в этом начинает видеться провокация.

Действительно, «Верность» хоть и прорывное, но неидеальное кино. Там есть к чему придраться. Расширяя границы допустимого в русском кино, фильм Сайфуллаевой, как, скажем, и «Стыд» с Майклом Фассбендером, концентрируется главным образом на физической близости, но жизнь не ограничивается одной только постелью. В этом смысле куда жизненнее другой фильм по сценарию Мульменко — «Еще один год» Оксаны Бычковой. Там тоже были (хоть и не настолько мощно снятые) сексуальные сцены между супругами, однако конфликт между ними — хипстеркой и бомбилой — был мировоззренческий. В «Верности» же он скорее физиологический: супруги более-менее из одной социальной страты, поэтому Лена страдает не от недопонимания, а от отсутствия секса с мужем. Хотя за отсутствием секса, конечно, тоже скрывается недопонимание, — но создатели фильма все равно главным триггером делают интимную близость.

У «Верности» интересный концепт, но сам фильм больше похож на конструктор: его интересно собирать, о нем интересно думать, но его не очень интересно проживать вместе с главными героями. Тем не менее это кино заслуживало награды — хотя бы за исследование женского тела и его желаний. Однако жюри предпочло отдать Гран-при тоже талантливому, но совсем не прорывному «Быку» Бориса Акопова.

компания «ВГИК-Дебют» (кадр из фильма «Бык»)

«Бык» — еще один реквием по лихим 90-м, в котором режиссер в финале рифмует новогоднее телеобращение Бориса Ельцина «Я устал, я ухожу» с судьбой потерянного поколения. К слову, Акопов не первый, кто додумался до этого трюка: до него его уже провернула Аня Крайс в «Нашла коса на камень», за что тоже удостоилась главного приза омского кинофестиваля «Движение». Верность теме лихих 90-х и Ельцину среди молодых кинематографистов вещь, конечно, похвальная, но в дальнейшем, если честно, хотелось бы увидеть и другие формы верности.