Какую инклюзивность можно найти в «Семейке Аддамс»?

Бессменный карикатурист снобского журнала The New Yorker Чарлз Аддамс придумал странноватую семейку, взявшую его фамилию, в 1938 году, однако первая экранизация комиксов вышла только 26 лет спустя. Это, разумеется, был сериал, который так и назывался «Семейка Аддамс» (1964–1966). Потом про макабрическую ячейку общества были сняты два анимационных (1973–1974, 1992–1993) и один игровой сериал (1998–1999), и это не беря в расчет четыре полнометражных фильма. Один из них — «Хеллоуин с новой семейкой Аддамс» — это продолжение шоу 1964 года.

По сюжету отец семейства Гомес Аддамс (Джон Эстин) отъезжает по делам из города, а с родными остается его старший брат Панчо (Генри Дарроу), который не прочь приударить за женой Гомеса — Мортишей (Нэнси Линари), а также взять на воспитание его детишек: дочку Уэнзди (Дженнифер Сьюрпренант) и сына Пагсли (Кен Маркиз). Вскоре выяснится, что это уже вторая пара детей Аддамсов — предыдущие Уэнзди (Лиза Лоринг) и Пагсли (Кен Уэзеруокс) выросли, — а трое мошенников хотят воспользоваться отсутствием Гомеса и обчистить семейную казну. Для этого они сначала засылают в фамильное имение лазутчика под видом налогового инспектора, а затем (на Хеллоуин) — двойников Гомеса и Мортиши.

В этой телевизионной картине 1977 года история строится вокруг метафоры двойничества. Панчо как две капли воды похож на Гомеса (так что их родство с братом Фестером (Джеки Куган) сразу же ставится под сомнение), а самозванцы похожи на Гомеса и Мортиш. Но как Панчо не может заменить Уэнзди и Пагсли их настоящего отца, так и ряженые двойники — лишь бледные копии настоящих Аддамсов. Это несколько раз настойчиво повторяется в фильме, что, пожалуй, становится его главным недостатком. В картине много дидактизма — и очень мало художественных достоинств, зато она красноречиво показывает, как же телевидение тогда уступало своему большому брату — кинематографу. Сейчас все это выглядит не смешно, скучно, а местами и вовсе дико занудно. Настоящей инклюзией тут и не пахнет: по сегодняшним меркам эти Аддамсы выглядят слишком нормально. Обычная семья, только чуть-чуть с придурью. Другое дело — великая экранизация Барри Зонненфельда, о которой речь пойдет ниже.

Именно с этой картины Барри Зонненфельда («Люди в черном», «Дикий, дикий Вест») в 90-е началось знакомство отечественных зрителей с самой загадочной и странной, но и самой дружной семейкой Голливуда. По сюжету готичное и бледнолицее семейство Аддамс проживет в не менее мрачном доме. Они воспевают загробную жизнь, едят на обед кишочки, приготовленные бабушкой, развлекаются на электрическом стуле, у них даже есть свой дворецкий-зомби (Карел Стрейккен, Великан из «Твин Пикс»), а также не менее странное, чем все они, домашнее животное — человеческая рука по прозвищу Вещь (конечность Кристофера Харта).

В общем, они живут по законам обратной реальности, но при всем при этом в их семье царят невероятные любовь и взаимопонимание. Отец семейства Гомес (Рауль Хулиа) боготворит и упивается своей царственно невозмутимой и грациозной женой Мортишей (Анджелика Хьюстон). Их отпрыски — серьезная и прямолинейная дочь Уэнзди (Кристина Риччи) и неравнодушный к взрывчатке сын Пагсли (Джимми Уоркман) — дружны и никогда не переходят грани в своих ролевых макабрических играх, даже когда занимаются четвертованием. Единственное, что нарушает гармонию в семействе, — пропажа брата Гомеса Фестера (Кристофер Ллойд, док Браун из «Назад в будущее»). Когда-то очень давно они повздорили друг с другом — и теперь чувство вины гложет Гомеса. О его сентиментальности прознает адвокат Талли Алфорд (Дэн Хедайя), который засылает в семейку двойника Фестера Гордона (тоже Кристофер Ллойд), чтобы обокрасть их тайник со сбережениями. Однако очарованный ценностями Аддамсов Гордон становится полноценным членом их необычной семьи.

«Семейка Аддамс», как никакое другое кино, остро поднимает вопрос о гранях нормальности и инклюзии в обществе. Большинство из нас привыкли жить по определенным стандартам, тыча пальцем в тех, кто от них отклоняется. Однако сами Аддамсы плевать хотели на общественные рамки. Единственное, что для них действительно важно, — это благополучие собственных родных. Аддамсы горой стоят друг за друга и «с удовольствием пожирают тех, кто пытается их подчинить». Такой семейной идиллии могла бы позавидовать любая среднестатистическая ячейка общества. Те, кто не торопится ставить на Аддамсах клеймо и узнает их получше, обязательно проникнется их идеалами. Так, например, делает жена продажного адвоката Алфрода Маргарет (Дана Айви). Уставшая от корысти и махинаций мужа, она влюбляется в неразговорчивого, но такого обходительного и волосатенького кузена Аддамсов Итта (Джон Франклин). Кроме того, в финале зрители сами должны решить для себя, действительно ли Гордон является настоящим Фестером, потерявшим память, или это просто похожий на него человек, нашедший в семье Аддамс родных по духу людей?

«Главное в этой жизни — найти своих и успокоиться», — говорили в фильме Алексея Балабанова «Мне не больно». И Фестер как нельзя лучше доказывает этот тезис, демонстрируя своей персоной, что грани нормального и ненормального очень субъективны. Символично, что кульминационной сценой перевоплощения героя Кристофера Ллойда становится незабываемый танец «Мамушка» с проглатыванием ножей, который должен увидеть каждый, хей-хей-хей (извините, не удержались). Этот ритуал — своего рода обряд инициации, как и сам фильм, который ежеминутно издевается над понятием «норма». Кто-то считает, что идеальных черных комедий не бывает. Зонненфельд с легкостью доказывает обратное, ведь ему удалось снять самый бертоновский фильм без участия Тима Бертона.

Продолжение истории о культовой семье Аддамс в постановке Барри Зонненфельда. Во второй части всем предстоит столкнуться с различными жизненными перипетиями. Так, у Гомеса и Мортиши рождается третий ребенок. Примечательно, что даже во время схваток и родов несравненная героиня Анджелики Хьюстон сохраняет присущую ей невозмутимость. Однако изначально усатый малыш, любящий пососать из бутылочки водочку и срыгнуть с огоньком, становится непохожим на родителей белокурым ангелочком, требующим добрые сказки на ночь. Фестер женится на его грудастой няне Дебби Джелински (Джоан Кьюсак), которая на самом деле оказывается серийной убийцей богатеньких мужей. Из-за ее козней Фестер и Гомес вновь разлучаются, а Уэнзди и Пагсли попадают в худшее место на свете — детский лагерь, в котором дети поют и улыбаются. Руководит этой системой девочка-барби по имени Аманда (Мерседес МакНаб) — любимица вожатых, готовая бездумно выполнять все слащавые правила. Но возмездие постигнет всех, кто смел покуситься на непоколебимые ценности Аддамсов.

Во второй части именно детский лагерь становится ярким воплощением общественных стереотипов и системы. Здесь нет места ни индивидуальности, ни инклюзии, всех детей равняют по одним стандартам, а те, кто не вписывается в установленные правила, становятся изгоями, заслуживающими наказания или худших ролей в местном спектакле. Конечно, невозмутимая Уэнзди Аддамс с презрением смотрит на все эти натянутые улыбки, лицемерные слова о дружбе и прочие ритуалы, не имеющие ни капли душевности. Однако роль жертвы Аддамсам не подходит. Они никогда не будут терпеть обиды, поэтому в любой момент готовы восстать против угнетения. Возмездие семьи обрушится на лагерь в кульминационной сцене, когда вожатые вместе с детьми ставят перед родителями спектакль. Исполняющая роль дочери индейского вождя Покахонтас Уэнзди, точно Грета Тунберг, произнесет пламенную речь, обвинив всех в лицемерии: «Вы забрали земли, которые по праву принадлежали нам. Через несколько лет наших людей заставят жить в резервациях, а ваши люди будут носить кардиганы и пить коктейли. Мы будем ютиться в канавах на обочинах, а вы будете есть горячие закуски».

В конце концов, вместе с другими униженными и оскорбленными ребятишками она символично сожжет существующий в лагере порядок дотла. Следом в пепел превратится и няня Дебби. В общем, девиз Аддамсов «с удовольствием пожираем тех, кто пытается нас подчинить» во второй части по-прежнему остается нерушимым, а юмор таким же черным и отборным. Одним из ярких моментов фильма по традиции станет танец Мортиши и Гомеса — невероятно страстный и чувственный.

Новый взгляд на Аддамсов от режиссера Дейва Пейна. Актерский состав в этой экранизации почти полностью обновился. На своих местах остались лишь Карел Стрейккен и Кристофер Харт (дворецкий и Вещь). По сюжету Аддамсы все также предпочитает обычному миру — загробный, едят навозных жуков, шутят о смерти и обожают друг друга. На этот раз семейную идиллию нарушает болезнь. У дедушки и бабушки Фестера и Гомеса обнаруживается синдром Вальсгеймера. Им начинает нравиться петь, танцевать и высаживать цветы (о, боже, они становятся похожими на обычных людей!). Чтобы предотвратить это безумие, Гомес поднимает всю родословную и решается отправиться на семейную встречу, где в числе родственников оказывается психиатр, который, возможно, сможет помочь их престарелым сородичам. Оборачивается все полным беснованием и невероятными выходками со стороны всех родственников.

Вроде как в новой экранизации присутствуют все тот же загробный черный юмор и параллели между тем, что можно считать нормальным в обществе, а что — нет. Тем не менее атмосфера фильма уже не та, все герои «Семейки Аддамс: Воссоединение» больше смахивают на неудачные пародии на полюбившихся в предыдущих двух картинах персонажей. Мортиша (Дэрил Ханна) уже не столь грациозна и белокожа, дядя Фестер (Патрик Томас) чересчур визгливый и кривляющийся, Уэндзи (Николь Фьюгере) не настолько смертельно серьезна, а Пагсли (Джерри Мессинг) слишком неуклюж. И лишь Гомес (Тим Карри) отдаленно напоминает истинного отца семейства. Судя по всему, в фильмах Барри Зонненфельда актерский состав был подобран настолько идеально, что переплюнуть его оказалось невыполнимой задачей. Кроме того, если в предыдущих картинах во всех беснованиях Аддамсов была тонкая грань, которую они не переступали, то здесь они явно ее переходят, убивая почтальонов и намеренно причиняя людям боль. В общем, ценности уже не те.

Немного странным кажется и финал картины. Бабушка и дедушка Гомеса и Фестера по-прежнему остаются нормальными людьми, и обещанного для Аддамсов воссоединения в названии не происходит. Облик обаятельных монстров как будто теряет не только старшее поколение, но и все семейство. Немного вытягивает картину лишь романтическая линия и шутки про любовь до гроба. Гомес все так же обожает Мортишу, мечтая дожить с ней до катаракты и камней в почках, и сливается с ней в танце страсти.

Мультфильм начинается с предыстории: когда Мортиша и Гомес пошли к алтарю, на них и их родственников набросилась толпа разгневанных реднеков, не терпящих любую инаковость. Все это наложило отпечаток на Мортишу — и превратило ее в затворницу, когда она вместе с мужем на болотах Нью-Джерси нашла замок для жилья (бывшую психиатрическую лечебницу). Прошло 13 лет: Гомес готовит своего сына Пагсли к мазурке (а точнее, к мужской инициации) и наплыву гостей, в то время как его дочь Уэнзди томится в четырех стенах и очень хочет побывать за пределами родового имения. Вскоре ей выпадет такой шанс, когда ушлая телеведущая Марго Нидлер, держащая соседний городок в ежовых руковицах с помощью «соседского» чата, захочет сделать ремонт в их просторном имении.

Озвученный целой плеядой звезд (в оригинале звучат голоса Оскара Айзека, Шарлиз Терон, Хлои Грейс Морец, Финна Вольфхарда, etc) и здорово осовремененный (в кадре мелькают ноутбуки, смартфоны и чаты, хотя Аддамсы принципиально остаются архаичными) анимационный ребут «Семейки» все так же поднимает тему терпимости в обществе, но раскрашивает ее в осенние меланхоличные тона. Если раньше Аддамсам было наплевать на то, что про них подумают люди, то в этом мультфильме Мортиша тяготится своим страхом перед внешним миром, а Уэнзди — одиночеством (человеку нужен человек, даже если ты Аддамс). Поэтому стоит девочке оказаться за пределами дома, как она свежим взглядом четко расставляет маркеры окружающим предметам («школа — это тюрьма для детей»), а наглым одноклассницам цитирует супергероя Роршаха из «Хранителей»: «Вы еще не поняли? Это не меня заперли с вами, это вас заперли со мной!» Это жутко мило, местами грустно, местами по-настоящему смешно. Аддамсы все так же отстаивают право на собственную индивидуальность (уже не только перед чужими, но и перед родными людьми) — и все так же не хотят играть по правилам. Пройдясь по болевым точкам нашего несовершенного мира, режиссерам Грегу Тирнану и Конраду Вернону удается неплохо проапдейтить старую историю под современные реалии — и подарить детям и их родителям новую и недурную «Семейку Аддамс».