Какими достижениями за минувшее десятилетие может похвастаться женское кино?

Формально «Повелитель бури» — фильм 2008 года, но его прокат растянулся на три года, а «Оскар» он и вовсе получил в 2010-м, так что будем считать его картиной, открывшей десятые. Важность этой ленты нельзя переоценить: это первый фильм, снятый женщиной, который удостоился «Оскара» (так что можно сказать, что новое десятилетие для female gaze (женского взгляда) началось вполне ударно).  Сама же Кэтрин Бигелоу, сняв еще одну обласканную критиками тестостероновую антивоенную драму «Цель номер один», ушла в тень («Детройт» остался без должного внимания, а «Спящие псы» превратились в «Тройную границу», которую Дж.-С.Чандор поставил для Netflix). Что же касается «The Hurt Locker» (язык не поворачивается называть его «Повелителем бури», ведь на самом деле это саперский термин, означающий «cундук боли»), то из сегодняшнего дня это все такое же концептуальное кино. Производственная драма про будни сапера (Джереми Реннер) в Ираке, лишенная героизма. Бигелоу сдувает пафос одним поворотом винта: ее фильм не о том, что война — это плохо, а о том, что война — это наркотик (и подсесть на него так же легко, как на серфинг или ограбление банков, как, например, было в одном из ее лучших фильмов — романтичном и чувственном боевике «На гребне волны»). Ее герои все те же адреналиновые наркоманы, только теперь на гребне взрывной волны.

«Чудо-женщина» произвела впечатление как на критиков (93% положительных рецензий на Rotten Tomatoes), так и на зрителей (суммарные сборы составили $821 847 01). Однако, несмотря на весь хайп и положительные оценки, у фильма также нашлись и недоброжелатели: режиссер Джеймс Кэмерон, например, не преминул высказаться насчет того, что, хоть принцесса амазонок Диана и выступает за идеи феминизма, она при этом не перестает быть иконой сексуальной объективации. А кинокритик «Афиши Daily» Станислав Зельвенский написал, что «достижения Патти Дженкинс представляются неочевидными: пока она доказала только то, что женщина, как и мужчина, может поставить дурацкий летний блокбастер». Истина, как это часто бывает, лежит где-то посередине.

Да, как справедливо замечают публицисты, «Чудо-женщина» не совершила какого-то революционного переворота в жанре супергеройского кино. Однако это и не халтура. То, что Патти Дженкинс («Монстр») — режиссер с идеями, было понятно еще по американскому ремейку сериала «Убийство», где она поставила пилотную серию и финал второго сезона. Там Дженкинс придумала интересный визуальный трюк: наделить камеру точкой зрения, сделать так, будто бы повествование ведется, в частности, от ее лица — а точнее, от лица мертвой девочки.

В «Чудо-женщине» Патти тоже проворачивает один занятный трюк: как заправский артхаусный режиссер, она никуда не спешит — и заявляет главный конфликт только на сороковой минуте. В фильме он строится на столкновении двух мировоззрений: мифологического и реалистического. Диана Принс (Галь Гадот) убеждена, что во всех бедах на свете виноват бог войны Арес, а ее возлюбленный, капитан Стив Тревор (Крис Пайн), — что сами люди. Но в конечном счете не так уж и важно, кто из них прав. Важно другое: до того момента, пока Чудо-женщина не поймет, за что сражается (ее цель изначально хоть и благородна, но крайне абстрактна), она никогда не найдет Ареса. А когда поймет, Арес сам найдет ее. Благодаря этой хитрой драматургической конструкции Дженкинс сумела прослыть не только первой режиссеркой кассового фильма, но и авторкой действительно хорошего кино.

София Коппола, снявшая «Роковое искушение», стала второй, после Юлии Солнцевой («Повесть пламенных лет»), женщиной, удостоившейся награды за лучшую режиссуру на Каннском кинофестивале. При этом нужно заметить, что это все же не лучший фильм Копполы. «Роковое искушение» — ремейк «Попавшего в ловушку» (или «Обманутого» в другом переводе) Дона Сигела, в котором во время Гражданской войны в США раненый герой Клинта Иствуда оказывался в пансионе для девушек. То было мизогонистское кино про символическую кастрацию и женщин, готовых разорвать мужчину на куски ради удовлетворения собственных желаний. В ремейке объект желания играет уже Колин Фаррелл, который в начале картины валяется под деревом, так что во время просмотра не покидает ощущение, что весь фильм — это предсмертное видение его героя Рэя Велкоро из второго сезона «Настоящего детектива». Вскоре, впрочем, Фаррелл попадет в тот самый интернат для юных люди, в котором солируют директриса (Николь Кидман), молодая учительница (Кирстен Данст) и одна из учениц (Эль Фэннинг). Все они будут бороться за мужчину, но в феминистской трактовке Копполы. Однако не стоит ожидать от режиссерки какого-то радикального художественного манифеста — это не «Соловей» Дженнифер Кент, в котором рассвет нового мира встретят не белые мужчины, а женщина и темнокожий абориген. Это очень вакуумный триллер, в котором чего-то может не хватить (драматургии, например). После просмотра «Искушения» в памяти остаются только рюшечки, занавески, шепоты, всхлипы и дурацкий гогот Фаррелла (как будто в него вселился Александр Баширов). Картина не перерастает в какое-то осмысленное высказывание, зато демонстрирует любовь Копполы к упражнению в стиле, которое наконец нашло поощрение.

К сожалению, в историю «Оскара» эта крепкая драма, не получившая ни одной статуэтки, вошла лишь благодаря тому, что Рэйчел Моррисон стала первой за 90 лет номинированной на премию операторкой. Стоит заметить, что после Моррисон сняла «марвеловский» кинокомикс «Черная Пантера» (примечательно, что ее режиссер Райан Куглер работает только с женщинами-операторами) и «Опасную роль Джин Сиберг». Что до «Фермы «Мадбаунд», то это, как «Пантера» и «Станция «Фрутвейл», тоже черное кино. Социально ответственная режиссерка Ди Рис (постановщица сериалов «Империя» и «Электрические сны Филипа К.Дика») экранизировала роман Хиллари Джордан про две американские семьи (белую и черную), проживающие на одной земле в дельте реки Миссисипи. Во время Второй мировой войны они оказываются связаны не только грязью (именно так переводится «Mudbound» — название фермы и фильма), но и общей судьбой: у чернокожих работяг Джексонов сын служит танкистом (Келвин Харрисон-мл.), у белых МакАлленов — летчиком (Гарретт Хедлунд). Когда юноши возвращаются домой, то находят между собой много общего и становятся друзьями. Однако эта связь не находит понимания у расистски настроенных жителей американского Юга. Ди Рис, как, скажем, и Дэвид Саймон («Прослушка», «Двойка»), из тех кинематографистов, что медленно запрягают и дают обстоятельно высказаться всем участникам истории (в данном случае за счет проникновенных закадровых монологов, которые создают выпуклую картинку), но стоит ей перейти от слов к делу — и вот уже фильм, точно бомбардировщик, несется на всех парах к роковой развязке. Ди Рис конструирует трагедию про отцов, детей, мужей и жен; связь настоящую и мнимую, узы крови и узы дружбы, а также про то, как они иногда вступают друг с другом в непримиримый конфликт.

В Каннах уже третий год подряд награду за лучший сценарий дают женщинам (впрочем, иногда они все же делят ее с мужчинами). В 2017 году «ветки» удостоилась Линн Рэмзи за «Тебя никогда здесь не было», в 2018-м Аличе Рорвакер за «Счастливого Лазаря», в прошлом — Селин Сьямма за «Портрет девушки в огне» — костюмированную мелодраму, которая не только стала локомотивом female gaze, но и манифестом нового женского кино. Сюжет в следующем: Марианна (Ноэми Мерлан) — художница, что для конца XVIII века не совсем будничное явление. Ей поступает непростой заказ: написать портрет девушки по имени Элоиза (Адель Энель), который затем надо будет отправить ее потенциальному жениху. Однако когда художница приезжает в имение на побережье Бретани, строптивая модель наотрез отказывается позировать: замуж ей, мягко говоря, не хочется. Поэтому Марианна вынуждена представиться простой компаньонкой и ходить за Элоизой по пустынным пляжам тенью, чтобы хоть как-то зафиксировать в памяти черты ее лица. Но чем дальше, тем больше она понимает, что испытывает к объекту изображения нечто гораздо более сильное, чем простой интерес и даже приятельское сочувствие. Необходимо также упомянуть, что в тех же Каннах картина Сьямма получила «Квир-пальмовую ветвь» за лучшее освещение ЛБГТ-темы в кино, однако было бы несправедливо помещать этот чудесный фильм только в такие рамки, ведь даже звучащая здесь тема эмансипации не единственная, хотя, безусловно, ведущая. В истории о художнице и ее модели раскрывается старый, как мир, миф о создателе, влюбившемся в свое творение, — и какая разница, какого пола Пигмалион и Галатея, если в финале эта прорывная костюмированная мелодрама разобьет ваше сердце под Вивальди. Гори, моя милая, гори.

Роуд-муви — исключительно американский жанр. Все прочие упражнения в нем, снятые в других странах, всегда выглядят как оммаж кино страны, поделенной на штаты, но при этом не имеющей границ: езжай по ней, куда хочешь, добивайся всего, чего твоей душе угодно. Во всяком случае, таков устойчивый киномиф, выстроенный США о самих себе. Картина «Земля кочевников», еще в момент премьерного показа на ковидном Венецианском фестивале-2020 (где предсказуемо получила главный приз) казавшаяся первым зрителям готовой неоклассикой, блестяще опровергает эту легенду. Да, дорога стелится под колесами до горизонта, но куда по ней ехать, если пункта отправления у метафорического путника нет? Фрэнсис МакДорманд сыграла здесь фактически саму себя, вечную скиталицу, которая по забавному стечению обстоятельств стала в итоге самой выразительной возрастной американской актрисой, но могла бы и не стать, а превратиться вот в такую Ферн — одинокую, без роду и адреса, похоронившую мужа и исчезнувший город, в котором они жили, женщину, обитающую в собственном доме на колесах. Отчасти из соображений экономии, отчасти потому, что не может иначе. «Земля кочевников» Хлои Чжао («Наездник» и марвеловские «Вечные») — крайне философичное и поэтичное кино без конца и начала, не дает ответа на вопрос о том, куда же ехать по дороге жизни, но показывает, во что постепенно превращается ветшающая Америка, земля свободных и смелых, но стремительно беднеющих пилигримов. «Золотые глобусы» за лучший фильм и режиссуру.

Режиссерка Джулия Дюкорно до этого была известна как постановщица каннибальского (и чрезвычайного обласканного критиками и «Афишей») фильма ужасов «Сырое», а теперь и вовсе получила «Золотую пальмовую ветвь» за свою новую картину. Просто почитайте, что в ней происходит. Алексис (Агата Руссель) едет со своим отцом в автомобиле и мешает ему вести машину. Случается авария, в результате которой Алексис делают операцию на мозг и зашивают в голову титановую пластинку. Девушка вырастает и начинает зарабатывать стриптизом на автошоу. Однажды ее начинает преследовать влюбленный фанат, которого она убивает, воткнув ему спицу для волос в (!) ухо. Избавившись от трупа, Алексис возвращается домой, где занимается сексом с (!!) автомобилем. Она беременеет и вновь начинает убивать — свою любовницу и ее соседей по квартире. Обнаружив, что ее преследует полиция, Алексис меняет внешность, ломая себе нос, а дальше убеждает героя Венсана Линдона, что она — его давно пропавший сын. Ломанье носов — вообще хит этого сезона. То же самое до этого, например, сделала героиня Скарлетт Йоханссон в «Черной Вдове». Но если Наташа Романофф с помощью такого шага хотела, подобно Пиноккио (деревянному мальчику, мечтающему стать настоящим человеком) обрести субъектность, то Алексис таким образом выходит за рамки гендерной бинарности и гетеронормативности. В общем, даже если после синопсиса с такими смачными деталями эта история не показалась вам достаточно безумной, то имейте в виду, что кровь в фильме льется рекой, а странные повороты сюжета происходят как ни в чем не бывало. Дюкорно отсылает к Дэвиду Кроненбергу, а конкретно к его «Автокатастрофе», переосмысляя сам жанр боди-хоррора. Тут и трансгрессия, и плавающий гендер, и другие ярко выраженные приметы нового хардкорного женского кино.

1963 год, Франция. Студентка литературного отделения Анна (Анамария Вартоломеи), которой все прочат блестящее будущее, узнает, что беременна. Аборты в послевоенной Франции запрещены — тюремный срок ждет и женщину, и врача, который согласится провести операцию. Но Анну это не останавливает: у нее большие планы и рождение ребенка в них не входит, тем более что впереди выпускные экзамены.  «Событие» француженки Одри Диван действительно стало событием: фильм неожиданно для всех получил «Золотого льва» на Венецианском фестивале-2021. Критики (по крайней мере, российские. — Прим. ред.) разругали решение Пона Чжун Хо, который председательствовал в жюри. Но, по крайней мере, корейский режиссер был последователен. Жюри наградило кино о женщинах и самих женщин: кроме «Золотого льва», они получили призы за сценарий и режиссуру. «Событие», поставленное по одноименному роману француженки Анни Эрно, кино явно феминистское (поспорить с ним может только Ридли Скотт). Диван — режиссер с активной жизненной позицией. До того, как начать снимать фильмы, она была журналисткой и активисткой, добивалась равноправия на кинопроизводстве. И этим фильмом она продолжает борьбу за права женщин, в том числе право на аборт. Личное — это политическое, заставлять женщин рожать плохо, они могут сами распоряжаться своим телом. С этими тезисами сложно поспорить, но Диван будет повторять их по несколько раз (про то, что за аборт можно попасть в тюрьму, повторяют раз десять) и мучить героиню вплоть до самого катарсического финала. Диван обходится без пошлых мелодраматических приемов: не включает грустную фортепианную музыку, не показывает крупным планом текущую слезу, сохраняет дистанцию (за что ей спасибо). Главная героиня (самоотверженная игра Анамарии Вартоломеи во многом вытягивает фильм) проявляет чудеса мужеств и долготерпения: она только вздыхает, тихо стонет от боли, но почти никогда не плачет. Однако это кино почти невыносимое для просмотра. В стремлении показать все ужасы Диван идет до последнего. «Событие» — фильм предельно откровенный, физиологичный. Страдает главная героиня, и режиссер заставляет страдать вместе с ней и зрителя. Диван говорила, что хотела «ухватить физиологическую природу этого опыта» — и на экране покажут подпольные аборты (а потом окажется, что это еще не самое страшное). Насколько необходимы эти экранные мучения и определяют ли они силу художественного высказывания — большой вопрос. Важность темы не определяет уровень работы, а с точки зрения искусства кино «Событие» особого ничего не предлагает.