
























Экзальтированное зрелище по поводу пьесы Чехова
Неиссякаемый бунтарь-экспрессионист Юрий Бутусов поставил «Три сестры» Чехова в своем стиле. Каждый мельчайший эпизод чеховской пьесы опутан множеством гэгов и трюков, от мало-мальски содержательных до совершенно нелепых. В некоторых эпизодах совершенно блистательно играют Анна Ковальчук (Наташа), Виталий Куликов (Андрей), Ольга Муравицкая (Маша), Григорий Чабан (Тузенбах), Илья Дель (Соленый), раскрывая крайне важные для понимания чеховских образов психологические детали. Спектакль длится четыре с половиной часа, а мог бы и все десять: но нужно же успеть на метро.







Театр им. Ленсовета
Юрий Бутусов поставил «Три сестры» Чехова в том своем стиле, который, увы, вышел в тираж. Каждый мельчайший эпизод опутан множеством гэгов и трюков, от мало-мальски содержательных до совершенно нелепых. Вершинин, например, только с шестого раза нормально реагирует на протянутое ему письмо от жены, а предыдущие пять то рыдает, то истерически хохочет, то бросается целовать Машу, то достает из кармана ворох таких же писем. Соленый, похожий на Фестера Аддамса из известной черной комедии, красит волосы в синий цвет и носится за Тузенбахом по всей сцене, лупя его перчаткой. Учитель Кулыгин заворачивает Машу в ковер и тут же интересуется, где она. Маша выгуливает кентавра, чью переднюю часть изображает Вершинин, а за корпус и задние ноги в ответе Кулыгин.
Как во всех последних спектаклях Бутусова, сцена в одном из эпизодов должна быть завалена однотипными предметами: прежде уже были покрышки и трюмо, теперь это ковры. Еще в спектакле Бутусова артисты непременно должны совершить некое коллективное физическое действие — долгое и многозначительное: тут они возводят стену из деревянных прямоугольных брусков.
Есть эпизоды, в которых совершенно блистательно играют Анна Ковальчук (Наташа), Виталий Куликов (Андрей), Ольга Муравицкая (Маша), Григорий Чабан (Тузенбах), Илья Дель (Соленый), раскрывая крайне важные для понимания чеховских образов психологические детали. Но в целом остается ощущение, что разыгрывать подобные анекдоты на тему «Трех сестер» — даром что со вполне подлинными актерскими истериками — можно было бы и гораздо дольше, чем 4,5 часа, если бы метро не закрывалось.
Пришёл на Чехова и Бутусова, а получил Брехта и худший вариант Някрошюса - режиссёр просто сделал нечто невообразимое для себя, полностью плюнув и на Чехова и на зрителя.
Надрывный, бессвязный ор длинною в 4 часа 40 минут. Увы, сказать мне болтше нечего... И самое неприятное - беда с музыкальным сопровождением - вроде как Латенас на месте, а диск завезён из московского Лира и Чайки... Ждал ещё Майкла Джексона с Джемом...
Разочарование и досада (((
Да и не могу сказать что спектакль вышел - это набор сцен, мизансцен - они могли быть в этом порядке, могли в ином, некоторых из них могло и не быть... Н-да...
Спасибо актёрам и воспитаннейшему интеллигентному зрителю Ленсовета, точнее той части зала, что мужественно остаётся и даёт шанс
Гипертрофировано как все хорошее, так и все плохое, описанное в пьесе. Стреляет и убивает наповал! Бьет наотмашь! Посмотрев как классическую постановку Современника, так и авторскую постановку Ленсовета, пишу, на спектакль Ленсовета необходимо приходить подготовленным (книга, спектакль другого театра) (или беззаветно любить творчество Бутусова).
Полная лажа. Нужно предупреждать, что это современная постановка, к тому же постановка больного на голову человека. В театре очень душно, актеры не играют, а орут текст, а еще музыка достойна того, что бы играть в сумасшедшем доме. Испортили классику.
Надеюсь мне просительны восторги воодушевленной поклонницы творчества Юрия Бутусова. Кричащий и кровоточащий об одиночестве трех разных прекрасных сестер и брате обезумевшем в своем жалком тесном мирке с женой ведьмой. Одновременно пронзительно чеховский и карнавально свободный бутусовский стиль.
В Москву бы нам таких трех сестер!
Испытал физическую боль от просмотра этого. Ушёл в конце первого акта, думал начнётся истерика. Так мощно на меня театр ещё никогда не воздействовал. Ужас, мрак и ничего человеческого.