Спектакль

Танец Дели

Дмитрий Волкострелов — один из немногих молодых российских режиссеров, делающих театр, который легко вписывается в контекст европейского. Недаром его предпоследний восьмичасовой спектакль «Shoot/Get treasure/Repeat» был показан на осеннем фестивале NET — «Новый европейский театр» — в Москве. Иван Вырыпаев ищет слова, кодирующие болевые точки окружающей действительности. Волкострелов — за тексты какого бы драматурга он ни брался — находит театральную форму для их расшифровки.

На малой сцене ТЮЗа возведена белая больничная стена с фальшивыми рекламными плакатами. У стены кушетка и стул. И еще — камера на штативе, назначение которой становится понятно чуть позже. На стуле сидит молодая женщина Катя (Аделина Червякова), на кушетке — ее подруга в возрасте (Татьяна Ткач). Обсуждают они случившуюся минуту назад смерть матери Кати, по поводу которой Катя ничего не чувствует, и тут же — роман Кати и Андрея, которого, по словам Кати, вовсе и нет. Но главное — то, как они это обсуждают. С интонацией свидетелей, а не участников. Это ни в коем случае не скорбное бесчувствие, а попытка режиссера и актеров вслед за драматургом уйти от фальши, от эмоциональных стандартов. Интонация рассказчиков, а не героев — то, что объединяет участников спектакля в семи эпизодах, где к названным лицам присоединяются Андрей (Иван Стрюк и Андрей Слепухин), балетный критик (Мария Соснякова), медсестра, мать Кати (в разговорах также фигурирует жена Андрея, покончившая с собой, когда узнала, что муж любит другую). Актеры при этом меняют роли, а факты в эпизодах противоречат друг другу, словно зритель и герои стоят на плоскости с переменным углом отражения. Угол меняется в том числе и буквально: один эпизод зрители видят вживую, а другой — в форме видео, которое транслируется на занавес. Актеры же в это время играют вживую для другой половины зрителей, сидящей, как выясняется, напротив. Именно благодаря пространству, созданному художником-сценографом Ксенией Перетрухиной, идея о том, что мир человека ограничен кругом доступной ему информации, обретает логическую завершенность. Две составляющие мира, причиняющие самые сильные страдания — любовь и смерть, — оборачиваются такой же иллюзией, как и любые другие. И есть единственная реальность, которая во всех эпизодах остается равна себе самой, — танец, который приснился Кате после того, как она очутилась на рынке в Дели и увидела столько боли, страдания и отчаяния, что схватила кусок раскаленного железа и прижала его к груди. Об этом танце, сделавшем Катю знаменитой, говорят все, но лучше и глубже всех недалекая, но практичная медсестра (Александра Ладыгина), которая на протяжении действия промышляет тем, что берет 100 долларов за быстрейшее предоставление правдивой информации о состоянии здоровья пациентов — по большей части, безнадежном.