Спектакль в Москве

Разбитый кувшин

Новая постановка Игоря Яцко «Разбитый кувшин», по пьесе Генриха Клейста, немецкого автора, жившего более 200 лет назад. Новатор в литературе, опередивший свое время, писатель, которого Кафка считал одним из своих учителей, во многом предвосхитивший театр абсурда, Клейст — человек с глубоко трагическим восприятием жизни, сознательно покинувший этот мир в достаточно молодом возрасте. «Разбитый кувшин» — единственная его пьеса, написанная в комическом ключе. Игорь Яцко, режиссер спектакля: Почему я выбрал эту пьесу? Во-первых, потрясающий поэтический язык комедии, в виртуозном переводе Бориса Пастернака, все это требует от ансамбля актеров мастерского владения стихом, подобно музыкантам. Сама история, связанная с написанием пьесы, своего рода анекдот: на спор написать пьесу основываясь на сюжете гравюры, висевшей в каком-то трактире. Это было дружеское пари, которое выиграл Клейст. Антураж пьесы деревенский, народный. В костюмах, в декорациях, созданных Владимиром Ковальчуком парадоксально соединяются мотивы Брейгеля и Мондриана. Музыкальное оформление спектакля — фантазии на тему немецкой музыки 18-19 веков, написанные композитором Петром Айду, исполняемые «в живую» артистами театра. Во-вторых, философская, мощная тема: такой, анекдотический случай, когда преступник сам же расследует, в качестве судьи (судья Адам), дело, в котором он замешан. Тут есть отсылка к мифу об Эдипе, который ищет преступника, и сам же им и является, только Эдип не знает об этом, а судья Адам знает. И зрители становятся свидетелями всех его хитрых уловок, уверток, попыток разными способами избежать кары. В этом анекдотическом происшествии отражаются и высокие темы: грехопадение Адама, тема Страшного Суда над человеком, противопоставление славного прошлого и мелкого настоящего, отношения мужчины и женщины… Вся эта комедийность касается того, что люди, пытаясь найти справедливость, сталкиваются с взаимоисключающими вещами, с тем, что справедливости на земле не существует, и все эти поиски тщетны, а имеет место только плутовство, коррупция и обман. Сам образ разбитого кувшина — это образ разбитой вселенной, мира человечества; в нем собраны, все доблестные дела людей, — он разбит на куски, и его пытаются склеить, собрать куски воедино, при помощи суда. Все мы стремимся к тому, чтобы суд был справедлив, чтобы воздаяние совершалось по справедливости, все общество взбудоражено вокруг этого, как бы, весь мир взбудоражен по поводу того, что есть правда, что есть справедливость, что есть истина, и есть ли она вообще где-то… Мир человеческий постоянно вращается вокруг этой оси. Отсюда в спектакле появился образ гигантской ветряной мельницы, перемалывающей людей, достаточно кафкианский образ: все знают, какие судебные процессы потрясают наше общество, процессы, связанные с частными лицами… В пьесе есть подлинно трагические фрагменты, наполненные горечью, болью, лирикой; но есть и много абсурда, известного нам по текстам более современных авторов.