Спектакль в Новосибирске

Петерс

Осознанное знакомство с режиссером Прикотенко ( бессознательно я смотрела его "Лерку" в Балтийском доме во времена моей давно ушедшей молодости) началось у меня с просмотра спектакля «Sociopat / Гамлет» на Новой сцене Александринского театра на фестивале "Прорыв". Впечатление от постановки было скверное с неприятным послевкусием. "Прорыва" для меня тогда никакого не случилось.

"Гамлет" по заверению "бывалых" напоминал по декорациям "Русскую матрицу" в театре Ленсовета, которую я не видела, но заядлые театралы смотреть не рекомендовали.

Потом со мной случился "Идиот" на фестивале "Радуга" на все на той же Новой сцене Александринского театра, и я долго в своей голове не могла увязать все эти три спектакля: "Это что, один и тот же Прикотенко? Это постановки руки одного мастера? Как?
Это же небо и земля!"

Несмотря на то, что "Идиота" было плохо слышно и местами совсем не видно, визуалка и драматургия просто убивали наповал, настолько это было тонко и вкусно.

Когда в программе фестиваля "Балтийский дом" заявили знакомую фамилию со спектаклем "Петерс", я вот, если честно, растерялась: интересно, какого Прикотенко в этот раз нам покажут? Модного и свободного или вопиющего и пронзительного?

Зрители собраны строго посередине, потому что огромная сцена театра задействовано не целиком и сбоку совсем не видно. Дальше томительные минуты в ожидании и ...

И вот зрителю является нескладно говорящий Петерс. Это мужчина средних лет "с плоскими ступнями и по-женски просторным животом", который решает покончить со своей бессмысленной и бесполезный жизнью, но напоследок предусмотрительно хочет сделать фотографию у самого лучшего фотографа себе на памятник.

Сначала "Петерс" Прикотенко мне очень напоминал "Идиота" Прикотенко (такая же сцена - коробка, современный контекст), потом повеяло рощинским "Сирано" (ощущение, что тело Купидона и тело Петерса изготавливали на одной фабрике) и наконец пахнуло Кагановичем и его "Белым кроликом", когда фотограф натянул черные колготы на голову и превратился в любимую игрушку Петерса - плюшевого зайца, от лица которого мы и узнаем подробности жизни Петерса до принятия им рокового решения.

Для профессионального психолога все, что происходило на протяжении всей жизни с Петерсом, впрочем как и его решение добровольно уйти из жизни, вполне себе понятно и закономерно, если опираться на те исходные данные о его детстве, которые имеются у нас в распоряжении:" Мамаша Петерса — бабушкина дочь — сбежала в теплые края с негодяем, папаша проводил время с женщинами легкого поведения и сыном не интересовался... Кроме бабушки, у него еще был дедушка; сначала он тихо лежал в углу на кресле, молчал и следил за Петерсом блестящими стеклянными глазами, потом его положили в столовой на стол, подержали так дня два и куда-то унесли. До пятнадцати лет Петерс гулял с бабушкой за ручку. Сначала она поддерживала его, потом наоборот. Дома играли в домино, раскладывали пасьянсы. Учился он неважно. Перед тем как умереть, бабушка устроила Петерса в библиотечный техникум и завещала беречь горло и тщательно мыть руки".

Татьяна Толстая написала несомненно крутой рассказ, но вполне себе очевидный с предсказуемым развитием. А вот Прикотенко из этого материала сделал убийственную версию. Фактически весь спектакль (2 часа 40 минут) - это монолог Тимофея Мамлина в красных носках и туфлях на каблуках, который и фотограф, и заяц, и рассказчик, и Мефистофель. И это гениально прочитано уже само по себе. Добавить немую картинку от Анатолия Григорьева, который скромно"озвучивает" слова Мамлина, и получается настоящий шедевр. А еще все происходит на фоне стильной и живой декорации со смешными героями судьбы Петерса. И это просто какой-то фейерверк эмоций.

FORMIDABLE!!!

После просмотра у вас будет оргазм, настоящий театральный и эстетический оргазм.
This I promise you.