Спектакль

Стойкий принцип. Часть I

Яркая новаторская постановка в которой переплетаются самым парадоксальным образом Кальдерон, Пушкин и репортажи Euronews. Смелое пластическое решение напоминает порой, танцевальный театр Пины Бауш. Музыкальная часть спектакля заслуживает также отдельного упоминания: джаз, этно-перкуссия, "Песня единого фронта" на стихи Брехта стилизованная под Вертинского и множество других изящных решений. Весь этот страстный букет атакующих друг друга элементов, связан уверенной рукой зрелого мастера в целостное и бескомпромиссное как автомат Калашникова драматическое высказывание. Каким бы поляризированным не был московский театральный мир, надо признать - ничего подобного не существовало ранее на российской сцене!

Умопомрачительную зефирку с ежевикой, внезапно сочную, я ела в "Электротеатре Станиславский" - даже не знала, что такое возможно. Я в Электротеатре теперь частый гость благодаря сообществу культурных блогеров Москультура.
От таких радостей как зефирка и всех прочих отказался наследник португальского престола Фернандо, которому Борис Юхананов посвятил первую часть своего двухсерийного "Стойкого принципа".
В 1628-ом году Педро Кальдерон написал барочную пьесу "Стойкий принц" про инфанта, который попал в плен к мусульманам. Фернандо отказался, чтобы его вызволили в обмен на город Сеуту - оплот христианства в Северной Африке. Гнев султана Марокко не заставил себя ждать - принц умер от истощения и болезней, будучи всего лишь 40-летним.
А Сеута, я почитала, и сейчас европейский курортный город, совершенно не похожий на весь остальной черный континент. На суше он огорожен от Марокко шестиметровой стеной, которую периодически штурмуют беженцы. Преодолев эту стену, они автоматически попадают на территорию ЕС и получают такие же права, как те, кому удалось проникнуть в "настоящую" континентальную Европу.
Кальдерон поднимал вечные проблемы. Что в нас сильнее: животное или божественное? Если персонажи его предшественника Шекспира желали изменить несовершенный мир, то герои Кальдерона прежде всего желали изменить себя, и мне это близко.
Похожую на "Стойкого принца" реальную историю я слышала недавно, когда была в сентябре в Крыму, в Бахчисарае, в пещерном городе Чуфут-Кале. В ходе экскурсии я помолчала в каменной темнице на высоте многих сотен метров, где 21 год томился русский полководец Василий Шереметев. Сменилось четыре хана, а он продолжал сидеть, - в качестве выкупа за него требовали, например, Казань и Астрахань! Сам заключенный просил не идти на такой ультиматум, хотя условия его содержания были невыносимыми, Фернандо хотя бы выпускали на улицу работать в конюшне или просить милостыню. Есть ли сегодня подобные примеры героизма? Каждый сам за себя, слагать легенды не о ком.
О, я получила огромное удовольствие от стихотворного текста с затейливыми метафорами, прочтенного звучными голосами, - могла бы и больше трех часов слушать эти величественные речи, как будто купаясь в мелодичном источнике с мыслями вместо струй.
Стойкого христианского принца играет Игорь Яцко, которого я часто вижу на разных театральных площадках. Мужчина он не красивый и даже не симпатичный, но тем больше поражает его грация пантеры и голос рояля.
В плане режиссуры "Стойкий принцип" - это кошмарный сон с лучиком света, но этот лучик столь мощный, что это уже прожектор! "Электротеатр Станиславский" - отличное место для тех, кому не хватает собственных ярких снов. На полу мелькают тени военных самолетов, женщина-лягушка с дурацким квааа нарушает стройность прочих звуков, франт в костюме-тройке вдруг затягивает "В бананово-лимонном Сингапуре, в бури..." Сидишь и ждешь, что будет дальше, банан или бомба. Но угадать, конечно, невозможно )
Мне мешало одно: на фоне находчивых костюмов на некоторых героях могли быть обычные офисные черные брюки и белые рубашки. Меня это заставляло выпадать из ткани сна, из канвы притчи. Вот спортивный костюм из черного бархата с серебряными полумесяцем и звездой на груди - это было отлично, быдловато, помпезно, модно, молодежно.
Тем не менее, рекомендую "вздремнуть" с Юханановым )

Несмотря на то, что спектакль «Стойкий принцип» необязательно смотреть в один присест за 11 часов - можно и в два дня, без героических подвигов, - готовиться к нему стоит загодя. Скорее всего, это станет «одним из тех событий», которые случаются в жизни нечасто.
Сама пьеса «Стойкий принц» - самое что ни на есть барокко: ни тебе единства места ни времени, ни даже – единства сюжетной линии. Юхананову удалось расплести этот сложный узор в строгий и прямолинейный сюжет, не меняя ни слова – и даже, наоборот, обогатив и расширив пьесу примерно втрое. Доблестный принц Фернандо воюет с маврами и оказывается у них в плену. Маврам – они же варвары, - чуждо все человеческое, они всюду сеют войну, разрушение и смерть. Только попав в плен к арабам, Фернандо понимает, что победить смерть невозможно. Нельзя воевать с войной. И Принц жертвует собственной свободой – а затем и жизнью - ради спасения Жизни - родного города Сеуты. Параллельно с этим еще развивается линия любви принцессы Феникс (дочери короля Марокко) и Мулея – мавританского рыцаря.
После смерти Принца, правда, как американский полицейский – с опозданием – приходит правитель Португалии, завоевывает мавров, всех прощает и женит – буквально в двух фразах – чем удивляет весь арабский мир не меньше, чем Принц, с готовностью отдавший жизнь за свободу других.
Надо сказать, впечатлений – художественных, музыкальных, интеллектуальных – масса. Испытываешь ли сочувствие к героям? Признаться – нет. Умаляет ли это ценность спектакля? Ни на секунду. Потому что речь здесь идет не о чувствах вообще – любовная линия далеко не центральная. Речь идет о понимании того, что такое смерть – и ее неизбежности. Почувствовать это невозможно, можно только понять. Но, поняв – уже жить с этим пониманием всю жизнь – поскольку знание о смерти никак не противоречит жизни, а, скорее, обогащает ее. В самом конце – 3-ий акт основной линии - «Стойкий Принцип» достигает такой смысловой высоты и кристальности, что может закружиться голова, как от подъема на высокую гору. С этой высоты такие простые человеческие чувства, как любовь, выглядят немножко смешными и игрушечными. Принц погибает, все герои замирают на сцене с неподвижными улыбками, и только сыплющийся с неба песок, как в песочных часах, выводит из безвременья – вот песок досыпался, время закончилось, Принца положат в гроб, и вот уже оказывается, что он (Принц) попрал смертью смерть – правда, не воскреснув сам, но принеся на земли мавров христианскую веру.
Смерть и разрушение здесь предстают во всех видах – от войны до распада текста, смерти театра и даже гибели империй.
Но сильно рефлексировать во время спектакля вам никто не дает. Вы же пришли повеселиться? – пожалуйста! По сцене скачут амуры, черти, змеи (ладно, змей и нет – есть лягушки), принцы и принцессы, вампиры и балерины, народы братских республик СССР, белогвардейцы и конькобежцы – под музыку и в танце, с песнями и даже молча. Поют то Генсбура, то «Мочалкин-блюз», а то и Вертинского, каждый без исключения музыкальный номер можно назвать «гвоздем спектакля». Все это веселье создает отличный противовес теме смерти: всюду жизнь, и даже оборотням не чужды кое-какие радости – ну, хотя бы повыть на луну.
Последний акт спектакля – «Пир во время чумы». Тему разрушения здесь уже продолжает мысль о том, что каждый человек смертельно болен с самого рождения. Вся жизнь – это умирание. И только признав это, можно начать по-настоящему веселиться. Хотите бояться «всего, что гибелью грозит»? Тогда – ступайте вслед за священником, грозящим геенной огненной и обещающим радости рая. Но здесь, - в жизни, в этой телеге из костей всего человечества, - и заключен «бессмертья, может быть, залог» - ведь когда живешь настоящим, без страхов перед будущим и сожалений о прошлом, тогда и становишься бессмертным – то есть, свободным от времени.
Герои поют хвалу чуме – и празднуют каждое своей мгновенье жизни как последнее. Танцуют сальсу на костях. Дерутся и кувыркаются. Ненавидят полной грудью «волос шотландских желтизну». Трахаются. Падают в обмороки. Воют волком на луну. Теряют разум. На вопрос, заданный Кальдероном – можно ли победить разрушение – Пушкин отвечает олимпийским лозунгом: победить невозможно, главное – участие, потому что вся жизнь - это сражение со смертью.

Не обязательно быть стойким зрителем, чтобы посмотреть "стойкий принцип". Не нужно нырять в эту бесконечную и многоуровневую театральную реальность, ибо она сама поглотит и сожрет внимание своим органичным хаосом и разбросанным порядком. Связь несвязных произведений Пушкина и Кальдерона в спектакле предстает в виде вечного торжества всемогущей формы. И только по окончании каждой из 6-ти частей приходит понимание, что находился под властью зрительно-звукового гипноза, осуществленного посредством полифонии неожиданных художественных средств. Остается привкус от всего действия как реминисценции истинного распорядка современного существования человечества.

В этом спектакле есть все, на что способен современный театр: от технических новинок до высочайшей актерской техники. Это философская притча о войне, чуме, любви и спасении. При том, что это умный спектакль, наполненный многоуровневыми смыслами, он не лишен элементов развлекательности. Песни кабаре, танцы, капоэйра, хор и живые музыканты, использование всего спектра театральных приемов, доступных с помощью современной техники, вплетаются в серьезные смыслы про выбор, который делает человек испокон веков: подчиниться обстоятельствам, спасая собственную жизнь, или стойко следовать намеченному пути. Актеры так произносят сложный стихотворный текст, что не только не теряешь линии повествования, но и погружаешься в медитативное состояние мира, где жизнь переходит в смерть, а смерть в бессмертие.