Положительные отзывы о фильме «Трудно быть богом»

Вчера вечером я уложил домочадцев спать и отправился в ближайший кинотеатр на последний сеанс, чтобы три часа крупным планом смотреть на ад. О том, что Герман снимает "Трудно быть богом" стало известно, еще когда я учился в школе, поэтому впервые банальный поход в кино ощущался как историческое событие.

Сейчас прошли уже сутки, но этот фильм никак не выходит из головы, кажется, не выйдет уже никогда. Он поразительно, до неприличия красив, но это красота ночного кошмара, который смотреть жутко, а вспоминать удивительно. Говорить "мне очень понравилось" о таком фильме как-то не с руки; не тот масштаб. Но это действительно впечатление, от которого уже никуда не деться, как посещение Рима или девять симфоний Брукнера.

Бахтин в своей книге о карнавальной культуре критиковал одного французского литературоведа, сравнившего Рабле с озорным мальчишкой, который бежит по улице и забрызгивает грязью почтенных прохожих. Чтобы оставаться в истинно средневековой эстетике Рабле, писал Бахтин, этот мальчишка должен был забрызгивать прохожих не грязью, а мочой и калом. Арканарское средневековье Германа именно такое, здесь нет ничего романтического, один мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Весь фильм проливной дождь, все ходят по колено в грязи. Большую часть фильма в кадре хаотично сменяющие друг друга хари, говорящие одновременно о своем - если хорошо помнить повесть Стругацких, можно выхватить реплики, соответствующие ее сюжету. А потом снова мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Говорят, какие-то девушки с криками выбегали из зала через 20 минут после начала, но, по-моему, сама обстановка настолько запредельна, что натурализм особенно не шокирует (по-моему, даже в старой экранизации - стандартном боевике с богатыми декорациями - жестоких сцен больше). Смириться с пытками в аду проще, чем в современной Чечне, а здесь нам показывают именно ад, и вываливающиеся кишки с отрубленными головами здесь на своем месте. Камера болтается прямо в толпе и вызывает ощущение прямой трансляции из ада, от которой не оторваться. Вот кому-то выломали нос и бросили в лужу, чья-то жопа, стихи Пастернака, объедки, обрывки фраз, уставший главный герой, хари, еще хари, а потом снова мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Ни с чем не сравнимое кино.

"Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи Над мерзкой грудою вились, И черви ползали и копошились в брюхе, Как черная густая слизь. " Ш. Бодлер.
Герман не снимал "Трудно быть богом". В том смысле, что это не экранизация и поклонники Стругацких навряд ли узнают любимую книгу.
Всю первую половину фильма происходит тонкая настройка органов чувств. Наблюдатель погружается в происходящее с дотошностью естествоиспытателя препарирующего полуразложившийся труп, кишащий опарышами. Кажется что запах нечистот преследует на протяжении всего действия. С радикальной дотошностью в картине воссоздается Средневековье, каким его представляет себе Творец Герман, а на экране в это время почти ничего не происходит. Как в принципе мало что происходит на протяжении всего фильма. Конечно основные узлы на месте. И барон Пампа лишается головы и Кира погибает и дону Рэбе воздается по делам его только это не главное. Главное, - омерзение с которым Наблюдатель вглядывается в происходящее. Именно Наблюдатель, а не благородный Румата. Создается такое впечатление что в кадре, помимо героев присутствует кто-то еще. Кто-то, кто смотрит на жизнь Антона (Руматы Эсторского) среди арканарцев и ставит эксперимент по адаптации современного человека в средневековом обществе. Кто-то, чье присутствие ощущается потому, что проходящие мимо люди замирают и останавливают свой взгляд на Невидимке, постоянно находящимся где-то рядом. Этот Невидимка и есть настоящий наблюдатель-исследователь. А Румата - идеалист, следящий за личной гигиеной, меняющий замаранные сорочки на свежие, белоснежные, подающий сигналы окружающим: "я-свой, я из вашего времени". Румата, пытающийся научить аборигенов игре на духовых инструментах (зачем, чтобы создать биг-бенд, или чтобы сохранить в себе остатки разума и цивилизованности?). Румата, не выдержавший поставленного над ним эксперимента. Румата, оставшийся человеком. Герман снял для меня фильм о том, что человеком надо оставаться в любых условиях, о том что человек может быть равным Богу, если он тоже Творец. Возможно для кого-то другого, фильм не о том. Сходите в кино. Домашний просмотр не даст погружения. Смотреть его - тяжелая работа, но это шедевр.

Хочу поделиться и своим мнением, может быть в ком-то оно найдет созвучие. пересказывать сюжет не буду, так как в широкий прокат фильм выйдет только 27.02.
Творчеством Стругацких я не увлекалась, но само название «Трудно быть Богом», актерский состав и режиссер А.Герман не оставляли выбора.
Стартовали. Моя первая эмоция, «давно не смотрела черно-белые фильмы. здорово». только потом пришло понимание, что это сродни спецэффекта, задуманного режиссером для усиления атмосферы ужаса, грязи, вязкости, рождения чувства отвращения у зрителя. Недосказанности, намеков, символов, ненавязчивых указаний, аллегорий, гротесков, гипербол.
Если фильм условно разделить на несколько частей по таймингу, то впервой части у меня возник невольный протест, зачем столько грязи, откуда столько придуровато олигофреничных людей, живущих первобытными инстинктами в эпоху Средневековья, где сюжет?? и злость на себя, что не доходит. честное слово, не доходит. Возможно, по причине того, что мозг настолько привык получать от интертеймента готовый продукт на блюдечке с каемочкой, что не мог перестроиться испытав привычную рефлексию на событие.
Фильм настойчиво заставлял напрягать мозговые извилины и жадно выхватывать из контекста символы, намеки и знаки. отдельно хочу отметить драматический талант Ярмольника, который органично раскрыт ролью в полной мере.
Психологи считают, что со временем стираются события и факты, но никогда не сотрутся эмоции, которые эти события вызвали. И чем сильнее они были, тем достовернее их можно воспроизвести. Силушка была. Силушка невероятная…

"Всех здесь убъю… И тебя, студент, тоже" (с)

Бывают фильмы сильные, бывают хорошие. Фильм "Трудно быть богом" - сильный.

Концепт Германа: документально реалистичная картинка средневековья. Обратите внимание - документальна реалистичность, а не средневековье. Если подход вам интересен, то фильм не только сильный, но и хороший.

Но если вы идёте за визуализацией мечт, то фильм - это адов ад и трэшовый трэш. Будем честны, я после просмотра пробежался по первоисточнику и таки да: детский-то взгляд предпочитал не замечать грязи, западая только на романтические рюшечки. Но все необходимое для германовской картинки в книге есть.

У меня к фильму три претензии, две реальных, одна субъективная.

Во-первых, кто не читал книжку, не поймет сюжет. Негодно так делать.

Во-вторых, местами оч плохой звук. Не было бы этих дурацких английский субтитров, я бы сам не понял большую часть диалогов. Что усугубляет претензию N1.
Вообще по звуку очень точно выдержан тот же подход, что по картинке: переполнение канала восприятия всякими причмокиваниями, капаниями, бульканьями, звяками… Местами диалог слышно, а местами сливается с этим богатым фоном, в том числе в важных местах (

Кстати, по бедности картинки и звука, механистичности применения операторских фишек сразу видно, где молодой Герман сводил, а где его отец.

"Собирались земляне все реже, пили все больше" (с)

Третья претензия, возможно, субъективная и важна, в первую очередь, для знатоков Стругацких. Земляне показаны людьми хорошими, но обычными, без акцента на гуманизме и подготовке людей Полдня. Отчасти соединяется с претензией N1 - тем, кто книжку не читал, не понятны ни метания Руматы, ни почему его боятся, ни откуда у него _вдруг_ такая сила...

Резюме:
Если концепт Германа не вызывает заведомого отторжения, то посмотреть стоит. Картинка бесит, звук раздражает, все инструменты повестования выверенно работают на историю. Вы переживете тот ад, который пережил Антон и (судя по реакции зрителей) тоже сойдете с ума. Тоже ненадолго.

"Трудно быть Богом" Алексея Германа - картина тяжелая и бессмысленная, как вся человеческая низость. Нужно ли в принципе тратить на изображение человеческого скотства такую мощь таланта - вопрос, который не отпускает до последней секунды фильма, потому что каждый кадр тут выверен идеально и по звуку и по композиции. Это даже пленило бы меня, будь я все тем же замученным мизантропией декадентом, каким был лет до 18.

Я не знаю, что еще хотел показать режиссер, помимо всепоглощающей органичной низости. Правда! В один момент приходила на ум аллегория современного интеллектуала, утопающего в потоке фашиствующего патриотического крымнашизма. Как Макаревич, про которого не понятно, то ли он возвышается над порочным миром, то ли все равно в итоге оказывается обмазан его дерьмом (а ведь, может, стоило бы все-таки "улететь на Землю"?).

Философские диалоги выводят дискурс на еще более высокий уровень - теодицеи. И думаешь невольно: а ведь и правда, как же он, Господь, нас всех не передушил, пока мы тут копошимся, аки черви. Должно быть, действительно умер, иначе где расплата (освобождение?), которую мы - будем к себе справедливы - давно заслужили.

Но чем бы это ни было на самом деле, актуальной социально-политической сатирой или высоким эсхатологическим размышлением, высказывание это все равно рассыпается и утопает в бессвязных потоках дерьма, глупости и грязи. И выхода из этого ада (круги 3, 5 и 8) - ровным счетом никакого. Это последняя картина Германа старшего. Что ж, возможно, такой и должна быть точка в жизни человека: уходить проще, когда в полной мере осознаешь скорбную юдоль человеческого существования.

Фильм сложный для просмотра, но интересный. Пожалуй, самая лучшая роль Ярмольника. ( если он войдет в историю, то благодаря этому фильму)

Посмотрел... Точнее...прожил. Фильм более "Стругацких" , что ли, не видел. Это то, что было написано, но по какой то причине, не прочитано. Точнее не Прочитано, с большой буквы. "Пусть они режут и оскверняют, мы будем спокойны, как боги. Богам спешить некуда, у них впереди вечность..." Фильм пролетел ...как миг..и нет 3 часов....трагедии. Человек, почти бог, перестает быть человеком... Смотрите и терпите. После сеанса зал вышел как то тихо....с болью и невысказанным...
Смотрите. Это прощание великого Мастера и Человека. Он точно знал, как трудно, быть Богом...

Известный исследователь литературного языка Михаил Михайлович Бахтин считал, что художественное произведение выступает посредником между сознанием (картиной всего мира) автора и сознанием реципиента — читателя, зрителя, слушателя.

Если следовать его мнению, то фильм А.Г. Германа «Трудно быть богом» является промежуточным звеном передачи нам, зрителям, мира братьев Стругацких с безымянной планеты из их одноименной повести. А точнее, передачи из сознания уважаемого Алексея Георгиевича сигнала, поступившего в свое время туда из сознания не менее уважаемых Аркадия и Бориса Натановичей.

Однако я всегда считал, что красота мира, как и линзы, находятся в глазах смотрящего. И задача писателя или режиссера — передать нам по возможности незамутненную картину своего произведения, не разжевывая и не навязывая своего личного видения.

Разжевывать и навязывать — работа критиков. Это их задача — вглядываться в чужие произведения через свои окуляры, превращать произведение в эрзац, а потом важно рассказывать про полученный суррогат. Это их хлеб.

Наверное, хорошо, что я пока не читал повесть Стругацких «Трудно быть богом» и мне не пришлось, пусть и машинально, сравнивать книгу с фильмом. Я не читал повесть, но уверен, что Герман старался показать нам не город Арканар Стругацких, и даже не свой Арканар. Он сделал все, чтобы показать нам настоящий город Арканар. Настоящий и из-за этого столь неуютный, непонятный и тяжелый в восприятии. Фактически это высокохудожественная документальная съемка, с полным погружением во все происходящее. Кажется, что режиссер лишь мастерски расположил камеру (то ли на лбу главного героя, то ли чуть в стороне) и растворился в фильме, чтобы не мешать зрителю. Однако известно, сколь скрупулезно и долго снимался этот фильм. Герман, не сторонник современных компьютерных технологий, снимал по старинке. Многие эпизоды, несомненно, можно было снять проще и дешевле. Но Герман сделал по-другому. Он показал, как могло бы выглядеть киноискусство при ином, альтернативном развитии. Киноискусство без компьютерного моделирования и технологий 3D. Он, словно Буденный, выступил на коне против танков, как самурай с мечом, против пулеметов — и, как минимум, не проиграл. И в этом не чувствуется никакого позерства — видно, что человек просто не мог иначе.

Считается, что Герман показал в своем фильм эпоху сродни нашему Средневековью, а точнее этапу мучительной попытке зарождения Ренессанса. Добавлю, что он вдобавок умудрился снять фильм как раз изобразительными средствами того времени!

Ведь что представляет собой типичная картина времени Ренессанса? Это всегда пространство присутствия наблюдателя. На ней нет «пустого» места, независимого от зрителя. Вычурные жесты и позы персонажей, не вполне мотивированные ситуацией, слабо связывают изображенных людей между собой, а демонстративно обращены к нам, словно позы манекенщика. Все значащие компоненты картины адресованы конкретному актуальному зрителю-интерпретатору и фиксируют связи с его сознанием. Такая картина может и не обладать собственным единством времени, места, действия и смысла. Подобное единство достигается только в восприятии реального зрителя, прилагающего усилия ее самостоятельного осмысления.

Для картин того времени характерно наличие сразу нескольких несовпадающих и несовместимых точек перспективного сокращения для переднего и задних планов. Персонажи переднего плана аж «вываливаются» из системы перспективных сокращений в сторону зрителя. Именно это делает фильм Германа объемным, но не современными технологиями 3D, а средствами живописи эпохи Возрождения!

Уже потом, на рубеже XVI и XVII веков, вместо выраженной границы между важным передним планом и остальным содержанием картины появляется четко выраженная ментальная граница между пространством событий картины и пространством зрителя. Эта граница, расположенная в плоскости рамы, никогда более не появляется за спиной персонажа, она теперь разделяет, а не соединяет пространства картины и зрителя. Отныне пространство картины освобождается от заинтересованности определенного зрителя ради соответствия интересам любого неопределенного, «потенциально-возможного» зрителя. Такой новый способ фиксации зрительных впечатлений мы и наблюдаем до сих пор в массовой культуре, когда картина или фильм представляет собой не пространство присутствия определенного зрителя, а пространство отсутствия определенного зрителя. Мы воспитаны на отчуждаемых формах изобразительности и, возможно, поэтому нам трудно понять, какими они по существу являются противоестественными.

Первый час смотреть фильм было нелегко: картинка эстетически отталкивала, а времена чересчур отталкивала, казалось, что режиссер перемудрил, а актеры переиграли. Зато потом (когда половина зрительного зала благополучно ушла с премьеры) у меня открылось второе дыхание (благо фильм идет целых три часа!). И вот тогда я позавидовал актерам, которые видели этот мир несколько лет, а не каких-то три часа! Невозможно бегло понять всю глубину этого фильма.

Однажды я несколько дней монтировал любительский получасовой ролик, вставляя видеофрагменты «задом наперед». Думаю, всем интересно бывало посмотреть, как выглядит кино, запущенное в обратную сторону. Весьма забавно, когда мелкие осколки хрусталя взлетают с асфальта и склеиваются на ладони в целые фужеры, потом наполняются шампанским изо рта пьющих, которое затем фонтанчиком затекает из бокалов обратно в горлышко бутылки. Однако через пару дней монтирования что-то щелкнуло у меня в голове и я начал совершенно естественно воспринимать реверсивный фильм. Удивительно, но я даже четко начал воспринимать там причинно-следственную связь! Скажем, если люди посмеялись и резко стихли, то сейчас обязательно последует какая-то шутка (рассказанная естественно «задом наперед»).

Так и в фильме Германа — через час с небольшим я полностью свыкся с манерой подачи информации и до сих пор недоумеваю: а разве можно снимать кино как-то иначе?

Это сродни переходу с пережаренной, переперченной, пересоленной еды на пресную, но оставляющую после себя комфортное ощущение наполненности и здорового послевкусия. В такие моменты понимаешь, как сильно все вокруг нас «пере»: перенасыщено, перегружено, перепутано…

И еще я понял, насколько мы привыкли, чтобы авторы книги или фильма обязательно сразу же выступали и критиками собственных произведений. Ждем, чтобы они заранее разложили все четко по полочкам, чтобы шаблонно построили сюжет, чтобы недвусмысленно намекнули нам, где добро, где зло, а где надо начинать смеяться. А как иначе? Все уплачено!

Братья Стругацкие неоднократно повторяли, что в фантастической литературе «ничего не надо объяснять». Не надо, поскольку объяснения убивают предложенную ими в их творчестве триаду: «Чудо-Тайна-Достоверность».

А мы жертвуем достоверностью в пользу легкости восприятия. Нам хочется откинуться в кресле, удобно сосать колу, хрустеть попкорном, ненапряжно потребляя разжеванную картинку с экрана…

Однажды на конференции по гражданскому праву я услышал любопытное высказывание: «Юридические законы не имеют родителей». Речь шла о том, что хотя любой законопроект и имеет конкретных авторов, но после принятия он начинает трактоваться и применяться совершенно другим кругом лиц: в первую очередь судьями, специалистами и преподавателями. Сложно взаимодействуя с другими многочисленными правовыми актами, новый закон зачастую начинает жить не совсем по задумке авторов. Комментарии «родителей» о том, что именно они старались вложить в него, могут уже ничего не значить, никого не интересовать и уж точно не будут иметь юридического значения.

Так и автор фильма, конечно же, имеет мнение о своем произведении, но, каким бы талантливым он ни был, он точно такой же человек, как и все мы, — Primus inter pares, первый среди равных, и красота мира по-прежнему в глазах каждого из нас.

И Герман сделал фильм как раз достоверным в ущерб понятности (при этом, не стараясь умышленно усложнить!). Да, я не смогу сказать, что полностью уловил сюжет и взаимоотношения героев. Но полностью ли мы понимаем нашу обычную жизнь за пределами уютного зрительного зала?

А я расскажу, что понял.

Леонид Ярмольник прекрасно сыграл драматическую роль дона Руматы — некого куратора в затерянном во времени и пространстве государстве, населенном весьма отсталым и малосимпатичным народом.

Ярмольник в этой роли отчетливо похож на Христа (на мой взгляд, он идеален для роли Иисуса). Фактически он и есть полубог для местных жителей, способный учить, наставлять, карать, награждать, любить и прощать. Однако, значительно превосходя любого жителя государства в интеллекте и силе, дон Румата оказывается слабей неких фундаментальных законов местной жизни. Несмотря на старания героя Ярмольника привить людям культуру, в стране следует мятеж за мятежом. «Серые» убивают «грамотеев», свергают власть, еще более отвратительные «черные» вырезают «серых», умерщвляют его возлюбленную…

Дон Румата может уничтожить и тех и других и в конце концов сгоряча это делает, прекрасно понимая, что на выжженной грязной земле вновь вырастет людской сорняк. Эти фундаментальные законы вновь приведут в действие систему мракобесия.

Пожалуй, даже всемогущий Бог, создавший каждого человека по отдельности, оказывается бессилен перед коллективной проекцией архетипа Зла. И на известный теологический парадокс «Может ли всемогущий создать столь тяжелый камень, который сам не сможет поднять?», неоднократно, кстати, рассматриваемый Стругацкими в своих произведениях, при таком раскладе тянет ответить: «Увы, может»…

Не уверен, что буду читать после фильма оригинальную повесть Стругацких. Но в любом случае я увидел настоящий Арканар, настоящего дона Румата и насколько трудно быть богом.

Фильм досмотрит до конца только подготовленный зритель. После фильма сильнее ощущается какие мы все мелкие и жалкие со своей возней в этом говне. Даже если есть среди нас красивые личности, то они тонут в нашей мрази.

Просмотр фильма совпал с процессами на Украине. Люди забрасывают друг друга говном. Весь интернет наводнен мерзостью со всех сторон конфликта. Журналисты разжигают ненависть между людьми, им нужна кровь. Все друг друга ненавидят. Хватит ли терпения тем у кого есть власть не пойти простым путем решения этих конфликтов?

Богом быть очень трудно.

После всеобщего шума вокруг фильма, преимущественно негативного, уже готов ко всему. Сопли, грязь, говно, чушь, бессмыслица, тягомотина и т.д. Но досмотрев фильм, когда пошли титры, я понял, что это всё не те слова. Это лучшее, что я видел на киноэкране за последние несколько лет. Хотя это не верная формулировка. Этот фильм настолько стоит особняком, что его нельзя сравнивать с кино в привычном его понимании. Но не в смысле его «заумности» или «фильма для избранных», а по общему высочайшему уровню исполнения и художественной ценности. Нет смысла выдвигать это фильм на какие-то награды - он просто за гранью)). И только после просмотра понимаешь, что это нельзя было снять за меньшие сроки. Мало того, я вообще не понимаю как сняты некоторые сцены! Для операторов, художников, режиссеров, да и всем, кто связан с кино - это просто кладезь вдохновения. И всем, всем обязательно к просмотру. Этот фильм можно смотреть Только на большом экране. Не упустите возможность.
После показа на Римском фестивале авации не прекращались несколько минут. Вчера же, до конца сеанса досидело пять человек из десяти пришедших.

Фильм, как правильно сказано ранее про любовь. Любовь выше чем долг, выше чем мораль, выше чем родная планета.
Тех, кто считает ТББ "книгой для старшеклассников". Тех, кто "прочитал рассказ". Тех, кто смотрел ранее Германа-старшего. Их жаль, умники им уже не помогут

Фильм 18 , наполнен сценами натурализма. Для подготовленного зрителя. Идти нужно трезвым, и быть готовым высидеть 3 часа без перерывов ни на что! Тогда впечатления будут полными. Я не смог уловить сюжетной линии, в то время, как у Стругацких он захватывающ и имеет не последнее значение. Т.о., называть это "экранизацией книги", считаю, нельзя. Я бы назвал это фильмом-картиной, "по мотивам!", так сказать. После просмотра остаётся ощущение, что видел сон. Сон, скорее, страшный. Выходя на улицу, по другому глядишь на мир: не так уж и грязно на улице, люди более любимы, и главное - всё цветное! Эффект невероятный! Моя оценка - гениально!

Не так давно на экраны кинотеатров вышел долгожданный фильм неординарного режиссера - Алексея Юрьевича Германа - "Трудно быть Богом".

Фильм далеко не простой, даже сейчас, спустя несколько часов после просмотра, я не могу сказать, понравился он мне или нет, но думать о себе он заставляет и это - неоспоримый факт.

Забегая вперед, сразу хочу сказать: фильм к книге имеет опосредованное отношение. Так уж повелось, что нет в этом мире ни одной четкой экранизации ни одной книги братьев Стругацких, в которых бы отражались все идеи оригинала. Тем не менее, "Трудно быть Богом" Германа невероятно близок к роману - не текстом, а атмосферой, но, чтобы понять это, нужно знать первоисточник и прочитать его не раз и не два: поверхностное чтение влечет за собой поверхностный просмотр, и глубинный смысл как книги, так и фильма теряется за бытовыми деталями.

Если ознакомиться с отзывами зрителей, то практически все они сводятся к одному: слишком много грязи. И это истинно так. Грязь, испражнения, обнаженные мужчины и женщины, вспоротые животы и вываливающие кишки... И все это на протяжении 3-х часов экранного времени. Не самое приятное зрелище, не так ли? Именно эта брезгливость жителя XXI века встает нерушимым барьером между зрителем и режиссером.

Но ведь все то же самое, только олитературенное, было и у Стругацких, только этого никто не заметил, потому что все внимание было сконцентрировано на <u>благородном</u> доне Румате, так как он нес миссию Бога, а у Германа в фильме главный герой не благородный дон Румата, а... объектив кинокамеры, т.е. сам зритель. Нет, Румата конечно же присутствует, разыскивает ученого Будаха, спасает книгочеев, дерется на мечах, только он низведен до уровня своего окружения, он один из них, с точки зрения камеры/зрителя - для простоты буду называть "наблюдателем" - так вот, с точки зрения наблюдателя, Румата ничем не отличается от населяющих планету жителей - грязных лавочников, похотливых королей и благородных выродков. И в этом главное отличие между читателем и наблюдателем: читатель знает сюжет книги и сочувствует Румате, а вот наблюдатель нет. Наблюдатель даже не знаком с Руматой лично, он просто следует за ним и запоминает все, что видит, а видит он грязь, драки и вспоротые животы. Видит он и Киру - не милую и добрую девочку восемнадцати лет, искренне любящую и преданную, а дочь крестьянина - неграмотную и глупую (читать ее научил Румата: "Отец каждый день доносы переписывает, — продолжала она с тихим отчаянием. — А бумаги, с которых переписывает, все в крови. Ему их в Веселой Башне дают. И зачем ты только меня читать научил? Каждый вечер, каждый вечер…"), к тому же спутавшуюся с благородным в качестве содержанки. А кем, даже в наше просвещенное время, принято считать молоденьких простоватых девушек, открыто живущих гражданским браком с богатым и зрелым мужчиной? Вот именно так же ее и видит наблюдатель. Также он не знаком и с бароном Пампой (которого тоже зачем-то убили, зачем - не знаю, его режиссеры вообще не любят) - это для Антона он друг и товарищ, веселый и шебутной Барон Пампа дон Бау, но наблюдатель его не знает и не страдает от этого, оттого и не жалеет благородного дона - одним больше, одним меньше...

Отрешенный взгляд со стороны, отрешенный взгляд наблюдателя неотступно следует за Руматой. Но Румата и наблюдатель не одно и тоже лицо. Благородный дон до семнадцатого колена сочувствует и ненавидит, любит и презирает людей, сознательно отправляет Окану в Веселую Башню, прекрасно зная, что ее там ждет, благородный дон Румата УЖЕ один из них: "Научимся превращаться в свиней…" Но это дон Румата, не наблюдатель.

Наблюдатель бесстрастен. Наблюдателю не важны ни дон Рэба, ни серое движение, ни все то зверство, творящееся вокруг. Он только смотрит и не вмешивается, так же как и остальные 250 ученых, находящихся на этой планете, так же как Бог. Не вмешивается и наблюдает потому что знает, что, с точки зрения истории, - это только очередной этап становления государства, который нужно пройти, потому что наблюдатель сам это видел и пережил, и теперь его подопечные должны пережить то же. Тоже сами. Чтобы научиться думать и действовать, чтобы накопить свой собственный исторический опыт. Ведь недаром даже Данте в "Божественной Комедии" поставил "созерцателей" выше ученых и мудрецов: "Ум, здесь светящий, там (прим: на земле, в мире живых) укутан в чад".

Богом быть трудно: Бог должен быть недосягаем, Бог должен быть бесстрастным. Румата не смог быть равнодушным к сиюминутным страданиям людей и, в итоге, поддался эмоциям. В глазах наблюдателя Румата стал одним из арканарцев - простым смертным, безликим именем в учебнике по истории. Таким образом, если Стругацкие во главу угла ставили Антона, как наблюдателя, который постепенно стал "очеловечиваться", то Герман показывает итог этого процесса и лишает его статуса созерцателя и возлагает эту миссию - наблюдать - на нас - зрителей в кинотеатре.

«Смотрите, слушайте, кинографируйте... и цените, и любите, черт вас возьми, свое время, и поклонитесь памяти тех, кто прошел через это! Вглядывайтесь в эти морды, молодые, тупые, равнодушные, привычные ко всякому зверству, да не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше...» (Стругацкие. "Трудно быть Богом")

P.S.: Если обратиться к религиям мира, то сложно не заметить, что божества: Ра, Зевс, Яхве и проч. всегда были недосягаемы для простого смертного. Прометей принес огонь людям - он вмешался в естественный ход вещей и был наказан - отлучен от божественной благодати без возможности возвращения, так как "замарал" себя контактом с людьми. В православии падшие ангелы не могут получить прощения и вернуться в прежнюю ипостась, так как они уже не могут быть прежними безгрешными созданиями. Посредниками между людьми и богами всегда были полубоги или "герои" (в греческой мифологии), такие как Геракл. Аналогично, Румата олицетворяет всемогущество Бога, но, поддавшись личным чувствам, подставив человека (Окану) и обнажив оружие, он потерял возможность снова вернуться к "богоизбранным" ученым. У Стругацких он самоизолируется от общества, а Герман его оставляет в Арканаре, в качестве низвергнутого божества.

Фильм топич. 10 из 10. Я тусил чуваком который снимал с Германом и там ваще угар кароч был! Машины с огнем водой говном, там целый замок построили!

Но смотреть натощак и так, чтобы потом не самому за руль садиться - эффект от фильма сильный.
Не прочитав оригинал лучше не смотреть. У меня к режиссеру есть вопросы, часть закадрового текста, с моей точки зрения категорически важная, отсутствует. По фильму мотив последнего поступка Руматы не понятен. Точнее по книге мотив был ясный, четкий, благородный.

3 часа смотрел на всякие мерзопакости, когда вышел, блин, непередаваемое чувство, что мир, в котором мы сейчас живём, так прекрасен! Просто хочется идти и делать его ещё лучше, хочется работать над самим собой, чтобы не попасть в ту стихию, в которой обитают герои этого фильма.

В фильме мало реплик, потому что он ориентирован на эмоциональное восприятие происходящего. Большая работа проделана над мелочами, которые до костей пробирают наше сознание.

Книжка, первый фильм и второй фильм (Германа) - это, по сути, всё разные взгляды на суть Земной жизни. Было бы бессмысленно повторять то, что было в 1-ом фильме, за это большая благодарность режиссёру и актёрам!

Мне понравилось, как в зале в начале было шумно и пахло пивом, потом, дешевым одеколоном. Совсем как в фильме. А потом ряды стали пустеть.

Что касается фильма, вкратце: если вы смотрели "Хрустaлев, машину!", то это то же самое, но в сеттинге "Матрениного двора".

Свою картину по роману братьев Стругацких Герман старший снимал долгих 15 лет. По признанию его сына это было обусловлено хронической нехваткой финансирования. Но в отличии от многих режиссёров, которые сталкиваются с подобной проблемой и бросают свои творения, Герман использовал эту вынужденную задержку, чтобы отшлифовать своё творение до блеска. Как Кёльнский собор, который строили суммарно больше двухсот лет по тем же причинам, стал образцом готической архитектуры, так и "Трудно быть богом" Германа станет образцом, если не сказать шедевром авторского кино.

Этот фильм трудно смотреть тем кто не знает первоисточника - одноимённого романа братьев Стругацких. В фильме нет осмысленных диалоги. Вернее они есть, но присутствуют они как малозаметный фон художественного полотна, который нарисовали совместно режиссёр и два оператора картины или, как эхо в пещере, где нельзя определить откуда доносится звук. Осмысленно, немного в классическом духе советского кино, звучит только закадровый текст.

Постоянный крупный план, наполненность картины случайными персонажами и деталями, которые то и дело встают между зрителем и сценой, которая сейчас разыгрывается, не дают сосредоточится на чём то конкретном. Мозг не отдыхает, он вынужден постоянно работать, осмысливая происходящее. Всё это очень напоминает созерцание картин в художественной галерее, где перед наиболее известными работами всегда стоит толпа и мешает разглядеть полотно целиком.

Автор не снимает классическое кино, он рисует картину, населяя ее уродливыми персонажами из полотен Босха и Брейгеля старшего, размещая их в дантовских кругах ада. Картина наполнена грязью, фекалиями, человеческими выделяниями, потрохами животных и человеческими потрохами после их смерти. Люди и животные сами смешиваются с этой грязью, которая окружает их, создавая и наполняя её. И постоянно идущий дождь, не в силах очистить и смыть её с поверхности этого мира, как и не в силах избавить этот мир от грязи и страданий Руматэ Эсторский.

Герман создаёт своё художественное полотно, заставляя зрителя думать над ней и самостоятельно понять, что вкладывает автор в случайно обронённое слово. В ту или иную сцену. Например, когда к покоям принца, которые охранял главный герой, приходят серые, чтобы убить его, к Руматэ обращается их главарь, который называет себя студентом. Этим, автор, отсылает нас к университетским истокам зарождения национал-социализма в Германии, где будущие бонзы третьего рейха знакомились друг с другом и вынашивали свои кровавые планы для всего человечества на будущее.

Люди в этом мире не живут, а существуют. Они на столько погрязли в своей грязи, что уже не могут и не хотят от неё избавиться. В их головах царят тоска и бессмысленность. Их желания подчинены только удовлетворению своих естественных животных потребностей. Они не видят своего будущего и живут не просто сегодняшним днём. Они даже не думают над тем, что их мир можно изменить. Они живут только в это мгновение, потому что следующего может и не наступить, потому что на каждом шагу их поджидает смерть. Смерть изображена на этом полотне так же естественно, как серая грязь, которая наполняет его всюду.

Борясь с грязью этого мира, герой сам погружается в неё. Вся его человеческая сущность борется за людей, которые его окружают. Но он не в силах им помочь, потому что только сами люди могут спасти себя. Столкнувшись с очередным злом - убийством дорого себе человека, он окончательно возвращается в своё животное существо и начинает мстить, вырезая весь Арканар. Когда за ним приходят его коллеги, землянину, который разработал научную теорию, по которой люди с планеты Земля оказались в этом мире, он произносит фразу, которой нет в тексте книги: "Это не я сделал, а ты." За теории философов и учёных люди расплачиваются своими жизнями.Но мне думается, что главное, что хотел сказать Герман заключается в другом.

Фильм Трудно быть богом - это картина - предупреждение, которая обнажает одновременно страшное и тупое естество нынешнего общества и мира людей, его составляющих. Она показывает во что человек превращает свой мир и превращает себя, когда внутри него торжествует серость. Когда он откажется развиваться и познавать окружающий мир. Когда он отрекается от знаний и мыслей и подчиняет своё существование только собственным удовольствиям, прокорму и разврату. И вот, когда внутри и вокруг него остаётся только серая грязь, тогда появляются чёрные, потому что там, "где торжествует серость, к власти всегда приходят черные".

Источник

Я не ждал этот фильм 20 лет, мне всего 25, я читал Братьев Стругацких, я люблю фантастику и они для меня кумиры... Но то что сделал Герман, земля ему пухом, изначально трудно для понимания, для просмотра, для восприятия. Трудно быть богом, очень трудно, просидеть на одном месте три часа, когда перед вами на экране не блокбастер, не боевик, не 3D, не еще одна история из комиксов, а когда вы смотрите на грязь, дерьмо и чешую, причем вы ничерта не поймете если не читали повесть...

Я лично могу сказать одно, я видел этот фильм, и не жалею что я его видел... Не важно что после просмотра я брел по улицам как пришибленный, не важно что кусок моей души был вырван и растоптан грязными ногами, не важно и то что чуть не сблеванул когда... когда... А посмотрите сами и поймете где захочется блевать... Не важно, все это не важно, да и на самом деле вообще всё не важно... "Румата, будь человеком..." Вот что важно, важно понять что значит быть человеком.

Это не кино - что-то другое, большее. Волшебство, как ни трудно употребить это определение.
Из экранного ада, из ощущения обреченности вышли вчера на улицу - в реальный ад и в реальное бессилие...

Я из тех, кто ждал эту экранизацию все долгие годы, с тех пор, как было объявлено о начале съемок. «Трудно быть богом» - одно из моих самых любимых произведений братьев Стругацких. Творчество А. Германа я тоже очень ценю, особенно фильм «Мой друг Иван Лапшин». Я добросовестно подготовилась к премьере – перечитала в очередной раз повесть, пересмотрела фильм 1990 г. (не самая лучшая экранизация, но в целом и не самая плохая). Почитала отзывы в интернете, 99% из которых – отрицательные, с подробными описаниями происходящего на экране. Я поняла, что это будет не то, что я ожидала, но решила делать собственные выводы. Не знаю, как в других городах, у нас фильм идет один раз в сутки, сеанс в 22:35. Но мы с сестрой пошли, мы этого ждали почти 15 лет. Ей понравилось, мои же ощущения были менее однозначными. Однако в последние сутки я периодически возвращаюсь мыслями к увиденному на экране. И понимаю, что это хорошее кино хотя бы потому, что оно не отпускает тебя и заставляет размышлять.
Начну с того, что вся моя предварительная подготовка была ошибкой. Это исказило чистоту восприятия. Произведение Германа не имеет никакого отношения к первоисточнику. К предыдущему творчеству самого режиссера оно имеет отношение весьма опосредованное, хотя все же имеет. Специалисты, наверное, уже провели соответствующие параллели. Также это не изображение средневековья. Представление об этой эпохе у самих Стругацких слегка шаблонное, в полном соответствии с марксистскими установками: «мрак средневековья», «свет возрождения» и все в таком роде. Медиевистика с тех пор ушла далеко вперед. Но то, что в фильме к реальной исторической эпохе также не имеет никакого отношения. Скорее автор отталкивается от темы средневековья, чтобы изобразить ад на Земле, каким он его себе представлял. Слова моей сестры: «Такими нас, наверное, видит Бог».
Выдержать это зрелище в течение 3 часов действительно очень непросто. Причем меня лично не так уж шокировали грязь, кровь, насилие и пр., к этому я в какой-то степени была готова (спасибо интернету). Меня больше раздражали тесные интерьеры, набитые хламом, обилие людей в кадре, непрерывные крупные планы. Перед камерой постоянно что-то мелькает, болтается, кто-то перемещается, суетится, все это мешает восприятию, буквально доводит до исступления. Но в какой-то момент осознаешь, что именно этого и добивался режиссер. К концу 3-го часа ты начинаешь понимать героев-землян, гуманистов и людей будущего, которые прожили в этом аду 20 лет и по этой причине дошли до полного скотского состояния. Последнее табу «Не убий» и тщетные, хотя и упорные попытки хоть как-то поддерживать личную гигиену – все, что удалось сохранить из прошлой жизни. И финал вполне закономерен не только для главного героя, но и для всех остальных. Для них тоже уже невозможна дорога назад, в их светлое будущее, точка невозврата уже пройдена. Кстати, тема дороги в один конец звучит и в повести, но немного по-другому. Там говорится о том, как опасно пытаться вернуться в прошлое.
Нам не показывают, как происходила нравственная деградация героев, мы видим уже готовый результат. Собственно говоря, об их родине и о том, какими они были раньше, мы можем судить лишь исходя из книги. В какой-то момент я поняла, что в фильме об этом ничего не говорится. И вообще, Румата из фильма вовсе не похож на гуманного землянина Антона. Да, ему нельзя убивать, но он мечтает об этом и видит это во сне каждую ночь. Да, он никогда не бьет своих рабов, но лупит направо и налево всех остальных. Знаменитый диалог с Будахом совершенно не вписывается в общий контекст, и вовсе не из-за того антуража, которым он обставлен. Слова «Ибо сердце мое полно жалости» звучат совсем неубедительно, учитывая десяток носов, которые герой перед этим сломал, не считая всего остального. И спасенные «умники» как-то не впечатляют. Предполагаемая божественность Руматы обусловлена совершенно иными причинами, чем в книге. Она связана не с личными качествами героя, отличающими его от других, или его особым могуществом. По сюжету последний из рода Эсторских считается потомком местного божества. И лишь поэтому время от времени кто-нибудь подходит к нему, целует руки и провозглашает: «Румата – ты бог».
Однако все эти размышления меркнут по сравнению с главным моим недоумением – образом Киры. И вновь дело даже не в том, что эта распутная деваха полная противоположность прекрасной, чистой, нежной героини Стругацких. Дело в другом – между персонажами совсем нет любви. Т.е. она видимо подразумевается, но она никак не показана, нет ничего, даже намека на чувства. Поэтому события, последовавшие за смертью этой женщины, представляются совершенно нелогичными и психологически необоснованными. Непонятно, почему Румата сорвался именно теперь, не раньше и не позже, почему именно гибель Киры так на него подействовала. И потом, если он действует в состоянии аффекта, почему же он так медлит, готовится, суетится, повторяя при этом «Господи, останови меня»?
Я не уверена, что захочу посмотреть этот фильм еще раз. Во всяком случае, в следующий раз это произойдет не скоро. Но я считаю, что фильм хороший, и один раз посмотреть его нужно обязательно. Хотя бы для того, чтобы составить собственное мнение. По крайней мере, это совсем не похоже на то, что мы привыкли видеть в кино сегодня.

Хороший, добротный русский фильм. Те люди, которые привыкли к голивудским стандартам или помучаются и втянутся, или уйдут. Но для тех, кто любит русский кинематограф как умный, стильный и глубокий этот фильм-глоток воздуха.

Человека из мира, служащего удобствам гуманоида головой окунают в бочку с черно-белым миром, в котором нет ни добра, ни сочувствия, ни знания. Есть зависть, пресмыкание, пытки, животное подобострастие, горы трупов, уроды моральные и физические… Все это сверху покрывает изнурительный дождь, превращающийся в нечистоты при касании бренной земли

Вы в ужасе видите отправления, насилие, корчевание мысли в головах… Но не акцентируйтесь на этом… Смотрите на постоянный белый платок благородного дона, покрывающего всю эту мерзоту. Ведь платок чист и благоухает, как и тот, кто его принес из других миров…

Жить в рабстве. Не думать, не произносить, если думаешь…
Быть рабом, всё равно, с ярмом на шее или без оного.
"Он с трех лет на цепи, если ты его опустишь, он умрет"

Смена властителей бесконечна до тех пор, пока у очередного царя не сменятся ценности на другие, кроме земель, рабов и вседозволенности… Под изматывающим душу дождем…

Что же сделать, чтобы выжить в этой бочке с черно-белой смесью пороков?
Быть человеком — это значит делать во благо окружающих нечто для них нужное.
Даже если это нужное — простое умение превосходно отрезать уши

Этот фильм приходит в ваше сознание не сразу, он вкрадывается в разум через ночные кошмары, через дневные видения. Эти видения — плод гениальной операторской работы. Каждый кадр — это картина. Вот эти картины и будут вас захватывать постепенно, даже если вы захотите себе сказать, что не видели этого шедевра

"Трудно быть Богом" изначально должен был называться "Хроника Арканарской резни". Так его лучше и смотреть: как хронику, документальный фильм, репортаж из ада.