Фильм Три толстяка

У наследника тирании Трех Толстяков сломана любимая заводная кукла. Умельцу доктору Гаспару (Никулин) дано три дня на починку. Подпольный ревком под началом гимнаста Тибула (Баталов) решает вместо куклы заслать во дворец танцовщицу Суок (Бракните), чтобы освободить из темницы вождя — оружейника Просперо — и поднять новый мятеж за народовластие.

Буффонный ванильно-бисквитный ответ на глупейший вопрос: зачем русские сделали революцию? Затем, что человек должен жрать три раза в день. Затем, что в диктатуре брюха, цепях и публичных казнях добра не больше, чем в красном терроре, обязаловке и рыбьем жире. Затем, что истовый клич свободы всегда одушевлял священный союз Ремесла, Искусства и Знания. Циркач, Оружейник и Доктор взовьют якобинское знамя над башнями и черепицами города, абрисом здорово смахивающего на Диснейленд; смертная классовая борьба в этом кондитерском раю, усугубленная «Городом мастеров» и «Королевством кривых зеркал», станет уникальным ноу-хау советского детского кино. Доктор, сквозь строй под колыбельную несущий на эшафот спящую девочку, — это, право, немного не те сказки, ­которыми баловали счастливых европейских детей. И только хмельному ­восторгу есть место в сердце любого неиспорченного человека, когда в следующей сцене бригада переодетых в гвардейское шитье надежных хлопцев начинает на легких цыпочках, без шума и пыли, смахивать дворцовые ­караулы.