Коми кс о продавшем душу дьяволу мстителе-мотоциклисте.
Боевик |
14+ |
Марк Стивен Джонсон |
16 февраля 2007 |
1 час 45 минут |
Мототрюкач Джонни Блейз (Кейдж) подписывает договор с Мефистофелем (Фонда), посулившим излечение от рака Блейзу-старшему. Отец и вправду следующим утром вернулся с медосмотра как новенький, но спустя несколько часов свернул шею во время на самом деле смертельного номера. Тем не менее договор остается в силе, и годы спустя Блейз вынужден перевоплощаться в Призрачного Гонщика — подпоясанного огненной цепью и оседлавшего потустороннего вида «харлей» демона с пылающим черепом вместо лица. И победить для Мефистофеля его собственного сына Блэкхарта (Бентли), который совсем отбился от копыт.
До самой премьеры «Гонщик», снятый по мотивам комиксовой серии компании Marvel, как будто специально (и, надо сказать, вполне умело) притворялся, что он хуже, чем есть на самом деле: довольно неудачные ролики, постоянный перенос релиза из-за недоделок, Николас, наконец, Кейдж (выбор которого на главную роль вызвал бурю среди фанатов оригинала, заявлявших в интернете, что даже Бой Джордж был бы на этом месте куда адекватнее). В результате же вышло нечто невообразимое. Для комиксовой экранизации тут не так уж много нового: Сэм Эллиотт в роли ковбойского вида наставника Блейза кажется близнецом аналогичного героя Кристофферсона в «Блэйде»; подручные Блэкхарта — демонические воплощения четырех стихий — напоминают о людях Икс, только до невероятности озлобившихся; а необходимость скрывать свое альтер эго от близких и вовсе обязательное условие для любого супергероя на выбор. Словом, основные элементы неплохо знакомы и по предыдущим марвеловским фильмам, но мало кто из режиссеров доходил до подобного уровня отвяза. Это какое-то уже совсем неприличное удовольствие, причем с явным ностальгическим уклоном, так как возмутительная в своей крутизне эстетика «Гонщика» восходит не только к комиксам, но и не в последнюю очередь к оформлению хеви-металлических пластинок середины 80-х, где навороченные мотоциклы, адское пламя и пустые глазницы были, мягко говоря, в чести.